Зимняя луна (Ад в наследство) - Кунц Дин Рей - Страница 52

Сон. Только сон. Но ни один сон в ее жизни не был таким реальным, так ясно ощущаемым.

Может быть, то, из-за двери, прошло за ней вслед из сна в настоящий мир?

Сумасшедшая мысль. И ее не отбросить.

Часто и тяжело дыша, она нащупала ночник, нашла выключатель. Свет не выявил никаких кошмарных созданий. Только Джек, спящий на животе. Голова отвернута от нее, тихо сопит.

Ей удалось справиться с дыханием, хотя сердце и продолжало колотиться. Она промокла от пота и не могла прекратить дрожать.

Боже!

Не желая будить Джека, Хитер отключила свет - и тут же темнота сомкнулась вокруг.

Она села на край кровати, намереваясь бодрствовать, пока сердце не успокоится и не пройдет нервная дрожь. Затем накинуть халат поверх пижамы и пойти вниз читать до утра. Согласно светящемуся зеленому числу на цифровом будильнике было 3:09 утра, но она не могла вернуться в сон. Ни за что.

Может быть, не сможет заснуть и завтрашней ночью.

Вспомнила сверкающее, скорченное, полувидное существо на пороге и горький холод, который шел от него. Прикосновение к этому было все еще внутри нее, затянувшийся холод. Отвратительно. Она чувствовала себя зараженной, грязной изнутри, там, где никогда ничего невозможно вымыть. Решив, что ей необходим горячий душ, встала с кровати.

Отвращение моментально вызрело в тошноту.

В темной ванной ее вывернуло наизнанку, от рвоты остался горький привкус. Включив свет только на то время, чтобы найти бутылку с полосканием для рта, она смыла всю горечь. Снова в темноте несколько раз окунула лицо в чашу из ладоней, полных холодной воды.

Села на край ванной. Вытерла лицо полотенцем. Ожидая, когда же успокоится и сможет вернуться, Хитер пыталась разгадать, почему простой сон оказал на нее такое сильное воздействие, но понять не смогла.

Через несколько минут, когда к ней вернулось самообладание, она спокойно возвратилась в комнату. Джек все еще тихо посапывал.

Ее халат лежал на спинке кресла в стиле королевы Анны. Она взяла его, выскользнула из комнаты и осторожно прикрыла за собой дверь. В коридоре надела халат и повязала ремешок.

Хотя она раньше собиралась спуститься, сварить себе кофе и почитать, теперь вместо этого направилась к комнате Тоби в конце коридора. Как ни старалась подавить страх, пришедший из кошмара, это не удавалось, а ее еле сдерживаемая тревога начала переходить на сына.

Дверь в комнату Тоби были приоткрыта, и там было не совсем темно. Переехав на ранчо, он снова решил спать с ночником, хотя и отказался от этой меры предосторожности уже год назад. Хитер и Джек были удивлены, но не особенно тревожились из-за того, что мальчик потерял какую-то долю уверенности. Решили, что как только бы привыкнет к новому окружению, то снова начнет предпочитать темноту красному отблеску маломощной лампочки, которая помещалась в нише стены рядом с полом.

Тоби весь скрылся под одеялом, только голова торчала на подушке. Его дыхание было таким тихим, что Хитер пришлось наклониться, чтобы услышать его.

В комнате не было ничего такого, чему там не следовало находиться, но она не решалась уйти. Необъяснимые страхи продолжали ее терзать.

Наконец, когда Хитер с неохотой шагнула к открытой двери в коридор, то услышала слабое поскребывание, которое ее остановило. Повернулась к кровати, но Тоби не проснулся и не шевелился.

Только когда она вгляделась в сына, то осознала, что шум идет от задней лестницы. Это было тихое, вороватое поскребывание чего-то твердого, возможно, каблука ботинка, который волочится по деревянным ступеням, различимое только благодаря пустоте под каждой ступенью, которая придавала звуку хорошо слышимую гулкость.

Ее немедленно охватила та же тревожная слабость, которой не ощущала, когда чистила лестницу, но напавшая на нее в понедельник, когда она шла за Полом Янгбладом и Тоби в низ винтового колодца. Потная параноидальная убежденность, что кто-то - или что-то? - ждет за следующим поворотом. Спускается следом. Враг, обуянный исключительной яростью и способный на чрезвычайное насилие.

Поглядела на закрытую дверь в начале лестницы. Та была выкрашена белым, но отражала красный отблеск ночника и, казалось, что почти дрожит, как горящие ворота.

Она подождала следующего звука.

Тоби вздохнул во сне. Просто вздохнул. Ничего больше.

Снова молчание.

Хитер предположила, что ошиблась, услышала какой-то невинный звук снаружи, - может быть, ночная птица села на крышу, и шуршит крыльями, или даже скребет когтями по кровле - и неверно поняла его как шум на лестнице. Но была напугана сном. Ее нынешнему восприятию, должно быть, нельзя полностью доверять. Она, безусловно, хотела поверить в то, что ошиблась.

Крак-крак.

На этот раз никакой ошибки. Новый звук был тише первого, но определенно шел из-за двери наверху задней лестницы. Вспомнила, как скрипели некоторые деревянные ступени, когда впервые спустилась на первый этаж в тот понедельничный обход, и как они ворчали и жаловались, когда она скребла их в среду.

Захотелось схватить Тоби с кровати и утащить его из комнаты, а потом быстро побежать по коридору в основную спальню и разбудить Джека. Но никогда в своей жизни она ни от чего не бегала. Во время кризисов последних восьми месяцев в ней развилось значительно больше внутренней силы и уверенности, чем было раньше. Хотя кожа на затылке странно зудела, как будто по ней ползали волосатые пауки, она покраснела, представив, как побежит, будто истеричная дамочка из дурного готического романа, сойдя с ума от ничего особо угрожающего, чем странный звук.

Поэтому Хитер пошла к двери на лестницу. Щеколда была надежно закрыта.

Она приложила левое ухо к щели между дверью и рамой. Слабый поток холодного воздуха втянуло откуда-то издалека, но никакого звука.

Пока она слушала, начала подозревать, что "гость" был уже на верхней площадке, в нескольких дюймах от нее, и между ними - одна дверь. Она легко могла представить его там: томная странная фигура, его голова, прижата к двери так же, как и ее, его ухо у щели, он ждет звуков от нее.

Чушь. То царапанье и скрип были ничем иным, как звуками проседания. Даже старые дома проседают под бесконечным давлением гравитации. Это чертов сон ее так взбудоражил.

Тоби что-то пробормотал во сне. Она повернула голову, чтобы посмотреть. Он не двинулся, а через несколько секунд его бормотание прекратилось.

Хитер отступила на шаг от двери. Она не хотела подвергать Тоби опасности, но теперь ситуация представлялась все более смешной, а не страшной. Просто дверь. Просто лестница в углу дома. Просто обычная ночь, сон, приступ истерии.

Она положила одну руку на ручку, другую на щеколду. Медная ручка была холодной.

Вспомнила назойливую необходимость, которая преследовала ее во сне: впусти, это, впусти, это, впусти!

То был сон. А это - реальность. Люди, которые их не различают, держатся в особых помещениях со стенами, обитыми мягким, за ними ухаживают сиделки с застывшими улыбками и тихими голосами.

Впусти это!

Открыла щеколду, повернула ручку и остановилась.

Впусти это!

Разозлившись на саму себя, резко распахнула дверь.

Она забыла, что свет на лестнице выключен. Эта узкая шахта была без окон: никакого луча снаружи сюда не просачивалось. Красное свечение в комнате было слишком слабым, чтобы пересечь порог. Она стала лицом к лицу с совершенной темнотой, не в силах определить, есть ли кто-нибудь на верхних ступеньках или даже на площадке прямо перед ней. Из мрака возник отвратительный запах, который она уничтожила два дня назад тяжким трудом и аммониевой водой, не сильный, но и не такой слабый, как раньше: грубая вонь гниющего мяса.

Может быть, ей только приснилось, что она просыпалась, а на самом деле кошмар все еще длится?

Сердце заколотилось по ребрам, дыхание задержалось в горле, и она протянула руку к выключателю, который был на ее стороне от двери. Если бы он был на другой стороне, ей могло не хватить мужества для того, чтобы сунуть руку в тугую черноту. Она промахнулась с первой и второй попытки, не осмеливаясь отвести взгляд от темноты перед собой, чувствуя, слепо, что выключатель где-то здесь, но где же? Захотелось кричать Тоби, чтобы он очнулся и подбежал. Наконец нашла - слава Богу - и щелкнула им.