Ловец теней - Неволина Екатерина Александровна - Страница 22

Вот ведь обидно пострадать вообще ни за что!

— Ну, что скажешь? — нарушил возникшую тишину Глеб.

Все, кроме Александры, смотрели на Яна, и его ужасно это разозлило. Он сам даже не мог сказать, что ему не понравилось больше: укоризненные и вопрошающие взгляды друзей или ее опущенная голова.

— Никакие обыски в своей комнате я устраивать не позволю! — Ян мысленно прикидывал расстояние до двери. Интересно, успеет ли он выскочить в коридор прежде, чем на него набросится Северин? Отбиться от него нет ни одного шанса, это и дураку понятно.

— Мы говорили с Евгением Михайловичем, он разрешил обыскать твою комнату. Но просил сначала поговорить с тобой. Он надеялся, что ты все-таки не до конца потерян. Говорят, что при вступлении в организацию у тебя была благая цель? — Глеб по-прежнему не сводил с Яна тяжелого взгляда.

При мысли, что директор мог рассказать об Учителе, сердце Яна сжалось. Это то, что он не хотел и не мог выносить на всеобщее обсуждение! Кто такие эти ребята, чтобы судить о нем и о его целях?!

— Вы не имеете права! — чуть повысив голос, угрюмо глядя на нежданных противников из-под длинной челки, сказал Ян. — Я не допущу обыска!

— Извини, — Глеб шагнул к нему, — а мы не можем допустить, чтобы календарь попал в плохие руки.

Северин мгновенно вскочил со своего места. Ян понял, что сбежать все же не успеет.

И тут в дверь настойчиво постучали.

Ребята замерли. Стук повторился.

— Открой, — кивнул Глеб Северину.

Парень приоткрыл дверь.

— Извините, что побеспокоила так поздно. — Маша в джинсах и облегающей футболочке ослепительно улыбнулась. — Мне очень нужна помощь!

Девушка смотрела на Северина, и Ян заметил, как тот плывет под ее взглядом, а настороженное выражение на его лице изменяется на приветливо-заинтересованное. Хорошо же быть девицей с заманчивыми округлостями и смазливой физиономией — похлопаешь немного ресницами, посмотришь умоляюще-беспомощным взглядом знаменитого кота из «Шрека» — и все сами притащат тебе то, что нужно, на блюдечке с голубой каемочкой.

— Чем тебе помочь? — поддержал друга Глеб.

— Понимаете, ребята, — девушка смутилась, — там нужно кое-что тяжелое срочно передвинуть… Я пыталась… И попросить, кроме вас, некого, в этом корпусе одни женщины и пенсионеры… Я понимаю, что вы на отдыхе, к тому же время позднее… В общем, если вы откажетесь…

Она сбилась и замолчала.

Маша вела себя так естественно, что Ян все не мог понять, заметила ли она, что в команде идут какие-то разборки, или нет. Хотя уж очень вовремя она постучала…

Северин оглянулся на Глеба. В ярко-синих глазах читалось самое явное желание помочь. Бедный Северин! Вот кто не способен распознавать хитрости, потому что хитрость чужда его честной натуре. Идеалист! Неужели он еще думает, что весь мир состоит из таких, как он?!

Глеб колебался ровно мгновение. Ян был уверен, что за это время лидер «русичей» просчитал все варианты, включая возможный сговор между Машей и Яном.

— Конечно, поможем, — тем не менее ответил парень. — Девочки, подождете нас здесь?

Девочки обещали подождать, а трое ребят отправились вслед за Марией, которая привела их в какую-то кладовку, где отчего-то срочно потребовалось двигать какой-то шкаф.

Теперь Ян уже не сомневался, что это спектакль, и с неким даже любопытством следил за его развитием.

Со шкафом пришлось повозиться. Он был массивным и с большим трудом проходил в тот дверной проем, через который его хотела протащить Маша.

— Спасибо, мальчики! Вы такие добрые! — поблагодарила их хозяйка желтого флигеля, когда эпопея с переносом мебели была все-таки завершена. — Я вам так обязана!

Она смотрела на ребят, словно на спасителей, и рассыпалась в таких благодарностях, что Глеб и Северин, похоже, невольно поддавались ее обаянию.

— Еще что-нибудь нужно? — спросил Глеб мягко.

— Нет… То есть да… — Маша очень естественно покраснела. — Ян, ты не мог бы помочь мне кое с чем еще… Вы, ребята, идите…

Глеб бросил быстрый и режущий, как лезвие, взгляд в сторону Яна.

— Но… — начал было Северин.

— Пойдем. — Глеб умел держать лицо, даже если игра складывалась не в его пользу, но Ян прекрасно понимал, что разговор между ними еще не закончен. Напротив, главное только начинается.

Оба парня ушли, и Ян, проводив их насмешливым взглядом, повернулся к Марии.

— Ну что, спасительница, — сказал он, меряя девушку внимательным взглядом, — тебе, наверное, надо сказать спасибо?…

Больше всего на свете Ян ненавидел человеческую тупость. А на втором месте стояло нежелание просить о помощи. Он всегда был уверен, что справится с любой ситуацией. Вот и в ту грозовую ночь пять лет тому назад Ян и не сомневался в своей победе.

Парень стоял на крыше высотки. Под ногами расстилался огромный город — живой, пульсирующий миллиардами огоньков домов, площадей, автострад… Ветер тянул за намокшую от дождя куртку, словно хотел стащить вниз, низвергнуть молодого мага с возведенного пьедестала. Но Ян не замечал этого. Ни ветер, ни дождь, ни близкие раскаты грома не могли оторвать парня от того, чем он сейчас занимался. Ян творил настоящее волшебство, впервые пробуя силы в сложном призыве.

Сила — главное оружие мага — свернулась внутри тугим комком. Ее было так много, что казалось, можно свернуть горы, повернуть вспять реки и достать с неба луну.

К этой ночи Ян готовился не один месяц, и сейчас, ощущая плавное, послушное перетекание энергий, чувствовал себя всесильным. Выученные по книгам слова сами собой ложились на язык.

— Древнее пламя, взываю к тебе… — говорил Ян, и сама стихия послушно откликалась на его слова.

Когда в очерченном круге показался серый силуэт, Ян почувствовал торжество.

Тот, кто пришел к нему, послушный призыву, был ужасен — не человек, скорее тень — без глаз, с длинными руками, на которых были огромные кривые когти… И эта тварь вдруг шагнула за пределы очерченных линий — легко, будто ей это не составляло труда. Тогда, на крыше, в отблеске молний, Ян ясно увидел собственную смерть. Она приближалась к нему неумолимо и страшно.

Ян еще пытался бороться. Кричал до боли в горле латинские слова охранного заклинания, но грохот грома, похожий на чей-то презрительный хохот, перекрывал слабый человеческий голос.

Маг, осмелившийся бросить вызов неизведанному, был обречен.

От твари несло смертью. Жуткой, мучительной смертью, и мышцы Яна свело судорогой. Собственное тело предательски изменило, вдруг став слабым, как у новорожденного. Ноги подломились, и парень рухнул на колени, чувствуя, как из носа заструилась кровь — мешаясь с дождем, стекала на грудь… Перед глазами потемнело.

Тогда он понял, что сейчас умрет, и молился только об одном: чтобы муки закончились как можно скорее.

Боль выворачивала все его тело, и Ян даже не сразу понял, когда она вдруг прекратилась, словно ее просто выключили, нажав специальную кнопку.

Когда Ян снова смог осознавать себя, то понял, что, как ни странно, все еще жив. Он жадно глотал пересохшим горлом струи дождя, удивляясь сладкому вкусу воды и чувствуя себя так, словно родился заново.

И лишь потом — только насладившись тем, что может дышать, чувствовать, двигаться, — Ян осознал, что серая тварь исчезла, но он не один на крыше.

Чуть поодаль, наблюдая за Яном, стоял человек. Мужчина, определить возраст которого было невозможно — может быть, около тридцати, может, далеко за сорок. Даже сейчас, опустошенный и обессиленный, Ян чувствовал исходящую от него силу.

— Это вы спасли меня? — спросил он все еще непослушным, хриплым голосом. — Вы… вы маг? Настоящий?…

А мужчина вдруг засмеялся. Он стоял на мокрой крыше, запрокинув лицо к все еще сверкающему молниями небу, и громко, заливисто смеялся.

Так Ян впервые повстречал Учителя…

— Как-нибудь и без «спасибо» обойдусь. — Маша, опершись рукой о ящик, смотрела на Яна. — Твои друзья ждут тебя снаружи, но, как понимаю, ты не слишком хочешь с ними сейчас встречаться.