Шанс быть убитым - Крайс (Крейс) Роберт - Страница 6

Не знаю, сколько им было лет на первых снимках, но я решил, что они еще совсем дети. Скорей всего, Дженнифер фотографировала Марка, а Марк — Дженнифер. И казалось, что они всегда шли по жизни рука об руку, став в результате единым целым, с того самого момента, как полюбили друг друга в девятом классе, и только смерть разлучит их.

А может, и нет. Вырезки и фотографии относились ко времени, когда они учились в девятом классе, и заканчивались выпускным балом. Возможно, все эти годы, когда Марк был неразлучен с Дженнифер Шеридан, вдруг стали давить на него тяжелым грузом и он решил расширить горизонт своей жизни, а их единение, так же как и альбом со снимками, должно иметь свой конец. Возможно, он сказал мне правду. Возможно, после стольких лет вместе он вдруг понял, что должен расстаться с Дженнифер Шеридан.

Я вернул альбом на место и закончил осмотр вещей Марка Турмана, но нигде не обнаружил ни ключей от новенького «порше», ни наспех набросанных карт, ведущих к спрятанным в пустыне мешкам с деньгами, ни необычных серий цифр, обозначающих номер счета в швейцарском банке. Только бюстгальтер третьего номера. Такое бывает.

Я убедился, что комнаты выглядят точно так же, как до моего визита, вышел, закрыл дверь и вернулся на дорожку. Немецкая овчарка исчезла. Элли тоже. Две другие девушки по-прежнему лежали на спине.

— Элли стало скучно? — спросил я.

— Она сказала, что перегрелась, и пошла немножко охладиться, — ответила Радиодевушка.

А та, что была в маленьких круглых очочках, поинтересовалась:

— Что это вы так долго?

— Пришлось кой-куда заглянуть.

«Элвис Коул, Мастер Вранья».

— Слушайте, а вы знаете Дженнифер, подружку Марка?

— Конечно.

— Она в последнее время здесь появлялась?

— Раньше появлялась, но мы ее уже пару недель не видели.

— Она такая плоская. Не знаю, что он в ней нашел, — заявила та, что в очочках.

— Да ладно тебе, Бриттани, — протянула Радиодевушка.

Бриттани? Господи, что случилось с женским движением?

— Марк говорил, что у него есть другая подружка, — бросил я пробный шар. — Вы ее видели?

— Мы ее не видели, — ответила девушка с радиоприемником.

Бриттани села, обняв руками колени.

— Вы хотите сказать, что он свободен?

Я пожал плечами.

Майкл Болтон запел о том, как больно любить, и Радиодевушка прибавила звук. Бриттани снова легла на спину и вытянулась, старательно выгибая спину и демонстрируя себя во всей красе. Вид у нее был задумчивый. Вне всякого сомнения, она строила планы и выбирала стратегию.

— Подождите, я позову Элли, она хотела с вами попрощаться, — сказала девушка с приемником, встала и вошла в дом.

Бриттани что-то бормотала себе под нос. Возможно, Элли тоже бормотала. Я не стал дожидаться их возвращения.

Лучше не иметь дела с разгоряченными женщинами!

Глава 4

Я вышел через маленькие ворота, вернулся к своей машине и проехал два квартала до «Севен-илевн», где воспользовался телефоном-автоматом, чтобы позвонить одной своей знакомой, работающей в отделе изучения кредитоспособности клиентов в «Банк оф Америка». Я назвал имя Марка Турмана, номер его страховки, номера счетов «Визы» и «Мастеркард» и сказал, что хотел бы знать, не превышают ли ежемесячные расходы две тысячи долларов, а если превышают, сколько и где сделано отдельных покупок на сумму свыше пяти тысяч. А еще сказал, что меня интересует, не обращался ли Турман за дополнительными кредитными картами в течение прошедшего года. Она спросила меня, какого черта я о себе возомнил, когда решил позвонить вот так вдруг да еще с такими вопросами. Я ответил, что я тот самый парень, который сводит ее на концерт Стинга, а потом на ужин в «Шинуа» на Мэйн-стрит. Тогда она поинтересовалась, могу ли я подождать до завтра или информация нужна мне сегодня вечером. Когда она это говорила, то называла меня Чики.

Я вернулся на 405-е шоссе и поехал на юг, снова через долину, потом по Сепулведа-Пасс в сторону Вениса и заведения Расти Светаггена. Я съехал с шоссе у Уилшира и повернул на запад в сторону бульвара Сан-Висенте в Брентвуде. Если бы я остался на 405-м, получилось бы быстрее, но ехать по Сан-Висенте гораздо приятнее. Здесь симпатичные магазинчики, элегантные кафе и роскошные дома, которые почему-то не кажутся такими уж недоступными, словно их обитатели приобрели свои дома, трудясь в поте лица, а потому всегда приветливо улыбаются вам при встрече.

Вдоль уходящих на запад и восток улочек шли велосипедные дорожки, а широкий центральный островок с могучими эритринами [3]разделял движение. Велосипедисты, бегуны и любители спортивной ходьбы облюбовали Сан-Висенте благодаря его живописным окрестностям и прямой как стрела дороге длиной в две мили, ведущей из Брентвуда к океану.

Даже сейчас, в полдень, велосипедные дорожки были запружены народом, а на центральном островке толпились любители бега. Мужчина, по виду пакистанец, бежал, прикрыв лицо маской от пыли. Рыжеволосая женщина тащила ротвейлера на поводке. Пес поднял лапу на дерево, а женщина прямо-таки приплясывала на месте от нетерпения.

Брентвуд превратился в Санта-Монику, симпатичные домики уступили место не менее симпатичным многоквартирным домам, и я уже начал чувствовать запах океана, а потом увидел и сам океан. В Санта-Монике введены ограничения на квартирную плату и на стенах многих домов висят таблички с надписью «НАРОДНАЯ РЕСПУБЛИКА САНТА-МОНИКА». Это владельцы домов выражают так свой протест.

Сан-Висенте влился в Оушн, который тянется вдоль обрыва высотой в шестьдесят футов, отделяющего Санта-Монику от песка, воды и Тихоокеанского шоссе. Большинство любителей пробежек поворачивали назад у Оушн, а велосипедисты ехали налево, чтобы остаться на дорожке над обрывом. Я последовал за ними. На вершине обрыва разместились живописные зеленые лужайки с кустами роз и удобные площадки для парковки. Здесь даже поставлены скамейки, на которых можно посидеть и полюбоваться океаном и игрой в волейбол на пляже внизу. В темное время суток скамейки эти оккупированы тысячами бездомных, которых Санта-Моника притягивает своим мягким климатом. Санта-Моника это поощряет. Народная республика.

Примерно в полутора кварталах от променада в Венисе я подрезал доставляющий цветы фургон, занял место на парковке, бросил пару монет в счетчик и прошел два квартала до заведения Расти Светаггена. Заведение это расположилось между агентством недвижимости и архитектурной фирмой, специализировавшейся на строительстве домов на абсолютно непригодных для этой цели участках. Днем у Расти можно вполне прилично перекусить, и кое-кто именно так и делает, однако большинство приходит, чтобы пропустить стаканчик-другой. Служащие офиса по продаже недвижимости были политкорректными женщинами, верившими в Лиз Клейборн, [4]а архитекторы — молодыми мужчинами лет тридцати, одевавшимися во все черное и предпочитавшими маленькие круглые очки. Все они были худыми и выглядели просто великолепно. В Венисе всегда так. Расти Светагген — широкоплечий коротышка с телом как у бульдога и головой, похожей на тыкву. Если не знать, что Расти — хозяин заведения, то можно легко предположить, что он зашел сюда, чтобы его ограбить. Это тоже очень характерно для Вениса.

Шесть лет назад пятнадцатилетняя дочь Расти и Эммы Кейти связалась с типом из района залива Сан-Франциско, который познакомил ее с прелестями съемок в порнофильмах, кокаина и группового секса на публике. Кейти сбежала из дому, и Расти попросил меня ее найти. Я нашел девочку в подвале дома с тремя спальнями в Сан-Франциско, где она лежала нанюхавшаяся кокаина и до полусмерти избитая своим дружком за то, что не слишком прилежно занималась групповым сексом перед объективом профессиональной видеокамеры «Хитачи 3000». Я забрал Кейти и все копии четырнадцати порнофильмов с ее участием, снятых за предыдущие три дня. Насколько мне известно, ни один из этих фильмов так и не увидел свет. Я уничтожил копии и отвез Кейти в «Дом на полпути», [5]который в Голливуде содержит Кэрол Хиллегас.