Шанс быть убитым - Крайс (Крейс) Роберт - Страница 35

Я свернул с Вудро Вильсон на свою улицу и постарался укрыться в тени деревьев. Здесь начинался склон холма и дорога спускалась в неглубокий каньон. Я пробирался через дубовую рощу, пока не вышел к тому месту, где дорога огибала мой дом, и сразу же увидел седан без опознавательных знаков, стоявший под ивой, примерно в шестидесяти ярдах от входной двери. Я спрятался за стволом дуба и решил немного подождать. Минут через восемь я заметил движение на пассажирском месте, затем зашевелился водитель. Однако потом они вновь будто окаменели. Тени в тени деревьев. Если копы засели возле дома, можно предположить, что еще кто-то поджидает меня внутри.

Самое умное, что я мог сделать, — незаметно ретироваться и забыть о своем намерении быть в гостиной, когда позвонит Дженнифер Шеридан. Конечно, если Дженнифер позвонит, а меня там не будет, она, возможно, больше не позвонит никогда. Я знал, что Аким Де Муэр уже подобрался к ней совсем близко, а ее звонок будет криком о помощи. Но меня не будет дома, поскольку я поступлю умно. Впрочем, это можно назвать и по-другому.

На противоположной стороне каньона мелькал свет фар, раздавался чей-то смех, и ночной ветер разносил эти звуки. Женщина. Немного подумав, я начал спускаться вниз по склону в сторону своего дома. Иногда у тебя просто не остается умных ходов.

Я осторожно пробирался между деревьями и кустами, пока не оказался под своим домом, потом забрался на веранду. В задней части дома полиции не оказалось. Похоже, никого не было и внутри. Конечно, наверняка я сумею узнать только после того, как войду.

Я посмотрел в сторону седана. Хотел убедиться, что полицейские все еще там, затем спустился вниз, чтобы взять запасной ключ, спрятанный под верандой. Я обошел холм к задней стороне дома, вновь залез на веранду и пробрался внутрь, открыв стеклянную дверь.

В доме было абсолютно темно. Скорее всего, здесь никого не было. Копы не стали устраивать засаду, команда СВАТ не бросилась на меня с чердака. Если здесь копы и побывали, то они не стали взламывать дверь и ломать мебель.

На телефонном аппарате мигал сигнал автоответчика. Я включил его, опасаясь, что Дженнифер уже успела позвонить еще раз, но это оказался Лу Пойтрас. Он назвал меня задницей и повесил трубку.

«Ну разве можно не любить Лу?»

Я перешел в кухню, открыл банку «Фальстафа» и сделал пару глотков. В окно проникал голубой свет луны, освещая гостиную. Но свет и не требовался. Я услышал, как за спиной стукнула маленькая дверца, и на кухне появился кот и тут же направился к своей миске.

— У меня был отвратительный день, — объяснил я ему. — Мог хотя бы поздороваться.

Он посмотрел на свою миску.

Я достал сухой корм и насыпал в миску. Некоторое время я наблюдал за тем, как он ест, потом достал миску побольше и высыпал в нее всю коробку. Я не знал, когда вернусь. Оставалось только надеяться, что этого ему хватит. Потом я чуть приоткрыл кран в кухонной раковине, чтобы из него капала вода: так он сможет напиться.

Затем обошел дом, чтобы убедиться, что все двери заперты, нашел сумку и положил туда туалетные принадлежности и три смены одежды. Мой бумажник со всем его содержимым остался в полиции, но в туалетном столике у меня хранились кредитные карты «Американ экспресс» и «Виза», а также триста долларов наличными. Все это я тоже засунул в сумку.

Затем я позвонил Чарли Бауману, знакомому адвокату, офис которого находится в Санта-Монике. Я позвонил ему домой. Чарли ответил после четвертого звонка и сказал:

— Привет, Элвис! Как поживаешь, дружище?

До меня доносились звуки музыки, а Чарли был явно рад меня слышать.

— Сижу в темноте на полу у себя в гостиной, меня разыскивают по обвинению в тройном убийстве и хранении наркотиков, — сообщил я.

— Вот дерьмо! Ты что, спятил? — Его веселость моментально испарилась.

Я рассказал ему о том, что произошло. Когда дошел до ареста и допроса, он меня остановил.

— Никогда не следует отказываться от адвоката. Ты совершил ошибку.

— Ну вот я и звоню тебе, Чарли.

— Да, конечно. После того, как все засрал.

Я рассказал ему остальное. Когда я закончил, он довольно долго молчал.

— Чарли?

— Ты напал на офицера полиции и сбежал?

— Да, вместе с Пайком.

— Вот дерьмо! — Я ничего не ответил. — Ладно, ты должен сдаться. Приезжай ко мне, и мы сделаем это вместе. Уверен, что сумею добиться, чтобы тебя выпустили под залог даже после вашего идиотского побега.

— Нет.

— В каком смысле?

— Я пока не намерен сдаваться, Чарли. Мне еще нужно кое-что сделать.

Чарли страшно рассвирепел:

— Ты что, окончательно спятил?!

Я повесил трубку. В доме было абсолютно тихо, словно жизнь здесь замерла. Снаружи доносилось стрекотание полицейского вертолета, облетающего Голливуд. Машины огибали дом по горной дороге. Зазвонил телефон, но я не стал брать трубку. Чарли сказал:

— Хорошо, ты не собираешься сдаваться. Вот дерьмо! Возьми трубку, ну давай!

Я взял трубку.

— Хорошо. Я поговорю с окружным прокурором. И попытаюсь все разрулить, — вздохнул он.

— Конечно.

— Вот дерьмо! Постарайся, чтобы тебя не убили. — Он повесил трубку.

«Неплохой способ прощаться».

Я вновь оказался в полнейшей тишине своего дома. А вдруг Дженнифер Шеридан так и не позвонит? Может быть, я напрасно теряю время и рискую свободой.

Кот вышел из кухни, постоял, посмотрел на меня, как это умеют коты, но потом ему надоело, и он исчез. И тут я подумал: «Если бы я был котом, то мог бы уйти вместе с ним. Пробежаться по высокой траве, погонять полевую мышь, может быть, провести время с парой симпатичных кошечек». Мне кажется, коты устают от бесконечной людской суеты. Как и люди.

Тридцать шесть минут спустя я услышал, как зашуршал гравий перед входной дверью. Потом кто-то посветил в окно фонариком. Копы из седана решили проверить, что там делается в доме.

Потом шаги переместились к навесу для автомобиля, с противоположной стороны зажегся второй фонарик. Я заполз за диван и попытался спрятаться. Теперь шаги раздались со стороны веранды, оба луча фонариков стали шарить по гостиной, дивану и ведущей на чердак лестнице. От полицейских меня отделяли восемь футов и несколько висевших в воздухе пылинок. Я затаил дыхание. Лучи еще раз прошлись по дивану, потом шаги стали удаляться. Ну и ну.

«Ничто так не помогает скрасить ожидание, как адреналин в крови».

Через семьдесят две минуты после ухода копов вновь зазвонил телефон, и на сей раз это была Дженнифер Шеридан. Когда я взял трубку, она воскликнула:

— Слава богу, что вы на месте!

— Вы где? — спросил я.

Она говорила тихо, возможно, звонила мне втихаря от Марка. Или просто устала.

— Я с Марком.

— Где с Марком?

— Я совершила ошибку, когда втянула вас в эту историю. Вы должны остановиться. Вы должны оставить нас в покое.

— Сейчас уже слишком поздно, Дженнифер.

И я рассказал ей о банде «Восьмерка — двойка». О том, как Эрик Дис с помощью «Восьмерки — двойки» подставил нас с Пайком, и о том, как вышибли мозги Джеймсу Эдварду Вашингтону. Потом я сказал:

— Они убивают людей. Значит, Марк в это втянут. Они подставили нас, предупредив бандитов, и Аким Де Муэр убил Джеймса Эдварда Вашингтона. Это все равно как если бы они отдали такой приказ. Они соучастники преступления, и если вы теперь с ними, то, значит, и вы тоже. Вы это поняли?

Она тяжело дышала, но держала себя в руках. Ее голос был полон решимости.

— Мы пока не можем вернуться. Мы должны оставаться вне игры.

— Из-за Марка?

— Все не так, как вы думаете. Эрик все уладит. Нам только нужно немного здесь пересидеть.

«Здесь».

— Эрик ничего не устроит, Дженнифер. Де Муэр вышел из-под контроля. Вы должны сдаться. Расскажите мне, где вы находитесь.

— Не могу. И звоню вам только для того, чтобы вы остановились. Хочу, чтобы вы оставили нас в покое.

— Это невозможно. Теперь речь идет не только о вас, Дженнифер. Я говорю о Джеймсе Эдварде.