Шанс быть убитым - Крайс (Крейс) Роберт - Страница 20

— Круто!

Может быть, они решили, что мы со студии Си-би-эс и снимаем очередное шоу.

— Господи, да тут уже чертова пропасть народу собралась, — произнес Гарсиа.

— Это мои фанаты, — с улыбкой сообщил ему я.

Пинкворт занервничал и опустил пистолет, словно боялся, что кто-то его увидит. Гарсиа последовал его примеру.

В это время под скрежет тормозов к нам подкатила машина Риггенса. Он рванул двери и выскочил из машины. Лицо у него раскраснелось, вид был сердитый. А еще я понял, что он здорово выпил.

— Держись подальше от моей жены, козел драный!

— Флойд! — окликнул его Гарсиа, но Флойд не слушал.

Он сделал два огромных шага вперед, затем бросился на меня, слегка скособочившись, словно хотел вилами забросить меня в другую временную зону.

Он слегка покачнулся, а я отступил на шаг и так врезал ему ногой по голове, что он отлетел в сторону.

— Вот это да! — восхитился толстый парнишка, а его папаша навел на нас свою видеокамеру «Сони».

Когда Риггенс упал, Гарсиа снова поднял оружие, а Пинкворт собрался было броситься вперед, но в этот момент из-за их машины выскочил Джо Пайк, снял с предохранителя свой дробовик и сказал:

— Не советую.

Гарсиа и Пинкворт застыли на месте и демонстративно разжали пальцы, показывая, что не собираются в меня стрелять.

Из толпы донесся дружный вздох. Отличное вышло шоу.

Рост Джо Пайка — шесть футов один дюйм, весит он сто девяносто фунтов, татуировка в виде двух красных стрел украшает его дельтовидные мышцы — в память о службе в разведке морской пехоты во Вьетнаме. Он был в потертых голубых джинсах, кроссовках «Найк», простой серой фуфайке с обрезанными рукавами и, разумеется, в черных очках, как у пилота. Иногда, когда солнечные лучи падают под определенным углом, его татуировки начинают светиться. Мне кажется, Пайк называет это призрачным видом.

— Ха, а я думал, что ты застрял в пробке, — произнес я.

Уголок рта Пайка слегка дрогнул. Он никогда не улыбается, но иногда у него дергается уголок рта. Это когда внутри он просто помирает от хохота. Или горько плачет.

Я забрал у Гарсиа и Пинкворта оружие, а Пайк обошел голубой седан, чтобы выбрать удобную позицию и блокировать Риггенса. Пайк двигался так, что казалось, будто он скользит, плывет над поверхностью земли, совсем как пантера, вышедшая на охоту. Для него двигаться и значило охотиться.

— Опусти свой чертов дробовик, — прорычал Гарсиа. — Мы из Полицейского управления Лос-Анджелеса.

Дробовик в руке Пайка даже не дрогнул. Какая-то женщина средних лет в ядовито-зеленой шляпке и с ридикюлем размером с сумку почтальона посмотрела на остальных туристов и спросила:

— Автобус-то сможет теперь уехать?

Я забрал у Риггенса оружие, а потом подошел к Гарсиа и Пинкворту, чтобы проверить их удостоверения личности.

— Ты поплатишься за это, козел! На коленях будешь ползать! — пообещал мне Пинкворт.

— Угу.

Риггенс застонал и слегка повернулся на бок. В том месте, где он ударился об асфальт, из головы у него шла кровь, но рана была неопасной. Я вынул обоймы из их пистолетов, бросил на заднее сиденье седана и вернулся к Риггенсу.

— Дай-ка взглянуть.

Риггенс оттолкнул мою руку и попытался отползти в сторону, но ему удалось лишь перевернуться на спину.

— Да пошел ты!

— Вы, парни, по уши в дерьме, — заявил Пинкворт. — Вы только что напали на офицера полиции Лос-Анджелеса.

— Давай пиши протокол — и в участок, — предложил я ему. — Может, они попросят Риггенса подышать в трубочку, пока вы меня оформляете.

— Тихо, Пинк, — вмешался Гарсиа.

В этот момент к нам подъехал четырехдверный зеленый седан, точно такой же, как две другие полицейские машины. Седан остановился рядом с Риггенсом, дверь открылась, и наружу вышел высокий мужчина с коротко стриженными седыми волосами, в слаксах, полосатой рубашке с коротким рукавом, аккуратно заправленной в штаны, и мокасинах «Редвинг». У него было загорелое морщинистое лицо, словно он много времени проводил на открытом воздухе, и я решил, что ему за сорок, хотя, может, и больше. Он посмотрел на Риггенса, затем на двух копов около голубого седана, а потом — на Джо Пайка. Мужчина не выглядел расстроенным или слишком взволнованным, как будто заранее знал, что его здесь ожидает, и не сомневался в том, что сумеет с этим справиться. Увидев Пайка, он сказал:

— Я и не знал, что ты тут замешан.

Пайк коротко кивнул.

— Вы что, ребята, знакомы? — удивился я.

— Эрик Дис, — произнес Пайк.

Эрик Дис посмотрел на меня, затем снова на Пайка.

— Мы с Пайком пару месяцев патрулировали улицы, примерно миллион лет назад, — (Пайк служил в полиции, когда я с ним познакомился.) — Убери дробовик, Джо. Все закончилось. Никто не собирается стрелять.

Пайк опустил дробовик.

Пинкворт, вытянув шею, уставился на Пайка:

— Этот сукин сын и есть Джо Пайк? Тот самый Джо Пайк?

Пайк прослужил в полиции почти три года, но все закончилось не слишком хорошо.

— Кто? — спросил Риггенс, который по-прежнему никак не мог подняться с земли.

— Ясное дело. Вас только что сделал лучший из лучших, — заявил Дис.

Пинкворт хмуро посмотрел на Пайка, как будто давно мечтал наградить его хмурым взглядом.

— Да пошел он!

Джо повернул голову примерно на пять градусов в сторону Пинкворта, и тот сразу перестал хмуриться. Пайк обладает качествами безупречной машины, словно он отлаживает собственное тело так же, как свой джип, а его джип отлажен безупречно — тело тоже. Можно легко представить, как он делает тысячу отжиманий или бежит сотню миль, словно его тело — это инструмент для мозга, а мозг — безграничный источник силы, не знающей преград. Когда мозг дает команду остановиться, тело останавливается, причем точно и без сбоев.

— Давненько мы не виделись, Джо, — заметил Дис. — Как поживаешь?

Пайк повернул голову и едва заметно кивнул.

— А ты все такой же говорун. — Дис посмотрел на туристов из Де-Мойна. — Пинк, убери этих людей. Нам толпа ни к чему.

Пинкворт сурово на меня посмотрел, затем вытащил свой значок и направился к группе туристов. Папаша толстого парнишки вовсе не хотел убираться и поднял страшный шум. Дис повернулся ко мне:

— Коул, мы могли бы предъявить тебе обвинение в препятствовании правосудию и в том, что ты выдавал себя за офицера полиции. Стоит нам захотеть — и можешь забыть о своей лицензии.

— Каким боком вы связаны с Акимом Де Муэром и бандой «Восьмерка — двойка»? — поинтересовался я.

Дис моргнул, а потом ухмыльнулся, но явно не мне, а каким-то своим мыслям.

— Это официальное полицейское расследование. И советую тебе держаться от него подальше. А еще советую тебе не совать нос в личную жизнь Марка Турмана. Станешь трахать моих людей, будешь иметь дело со мной. А тебе это не понравится. Я не тот парень, которого можно трахать.

Риггенс закашлялся, потом сел и, прищурившись, заявил:

— Я, падла, надеру твою вонючую задницу!

Ему удалось приподняться, но тут у него снова подогнулись ноги, он повалился назад и ударился головой о левое переднее колесо седана. Схватившись за голову, он жалобно воскликнул:

— Господи!

Дис несколько мгновений буравил меня глазами, затем подошел к Риггенсу:

— Хватит, Флойд.

— Он меня ударил, Эрик, — простонал Флойд. — Этот сучонок должен заплатить.

На лице Риггенса была кровь.

Дис схватил его за рубашку и так сильно дернул, что почти оторвал от земли. Риггенс бессильно прислонился головой к седану.

— Никто никому ничего не должен, Флойд.

Риггенс встал, достал платок и приложил к голове. Платок тут же покраснел от крови.

— Вот дерьмо!

— Нужен лед, — сказал я.

— Да пошел ты!

Дис небрежно махнул рукой в сторону Гарсиа:

— Пит, отведи Флойда и найди лед.

— Мне не нужен ваш поганый лед. Я в порядке, — заявил Флойд.

— Выглядишь ты паршиво, — заметил Дис. — Ты выглядишь как алкаш, которому заехали по морде.