Душа демона - Некрасова Мария Евгеньевна - Страница 2

– Не-не! – Васька замахал руками, подкидывая к восьмеркам валета. – Этого еще не хватало! Хочешь под плотью сгнить – твое дело, а меня в это не впутывай. Если Гамигин узнает...

– Отправит меня прямо на землю! – рассмеялся Ярик. – Ну или испепелит...

– Вот-вот! – Васька назидательно погрозил пальцем и подкинул еще одного валета. – Оно тебе надо? – Он сощурился от солнца и проворчал еще что-то о мозгах. Ярик же почти наслаждался. Жар от утреннего солнца был не больше, чем у них в аду, лицо приятно припекало, ну если бы у Ярика было лицо. Тополиный пух – майский снег радостно забивался в ноздри. Ну, если бы у Ярика были ноздри. Горячая от солнца жесть на крыше жгла бы ступни и седалище, если бы, опять же, у Ярика было то и другое.

Свою земную плоть Ярик хорошо помнил, они расстались друзьями и не слишком давно. Она все время болит и требует есть, этого хватит любому демону, чтобы раз и навсегда забыть мечтать о плоти. И все же это лучше, чем ад...

– Надо...

Из окна пятиэтажки капнуло уныние. Пока Ярик соображал, чего бы такого добавить для коктейля, Васька придумал и сделал:

– Чревоугодие! – Тотчас во двор въехала передвижная палатка-прицеп со всякой снедью. Потарахтела, погудела, привлекая внимание, хотя в этом не было нужды: палатка благоухала копченостями на весь двор. Из окна выглянула женщина, оценила подарочек и пропала, чтобы через минуту спуститься во двор к палатке.

– Ловко ты! – похвалил Ярик. – Валетов убери.

Васька самодовольно улыбнулся и зачем-то добавил еще:

– Уныние!

Ярик не заметил никаких искушений, а уныние полилось почти что из каждого окна. И к палатке с продуктами зачастили люди...

– Я им горячую воду отключил, – объяснил Васька, подкидывая третьего валета. – И как же ты думаешь выбираться? Ну, на землю-то?

У Васьки был благодушный вид толстого, довольного жизнью кота, который налопался сметаны и теперь требует развлечений: «Давай, расскажи мне, Ярик, сказку, как-то ты на землю выбираться думаешь». «Обойдется! – подумал Ярик, впадая в зависть, гнев и гордыню одновременно (ну если бы он был смертным, грехи демонов никто не считает). – Обойдется, шулер-задавака. Чтобы я делился с ним сокровенным, а он посмеивался!» Но Ярику стало стыдно, друг все-таки, и он ответил:

– Душу спасу. Убери, наконец, валетов!

– ДУШУ?! – Васька открыл рот и подкинул четвертого валета, козырного. – ЖИВУЮ?! Да ты с ума сошел!

Ярик даже не сказал: «Нет, блин, мертвую!» – только повел бровью. А Васька впечатлился не на шутку. Он подкинул в кон оставшиеся в руке карты, встал и заходил по крыше туда-сюда:

– Ну, во-первых, у тебя не получится...

– Что так?

– Да ты даже гнев вызвать не можешь!

– А наоборот – смогу!

Васька с сомнением хмыкнул:

– А во-вторых, ты же не себе, ты ГАМИГИНУ план завалишь!

Ярик улыбнулся. Именно этого он и хотел:

– И в наказание он отправит меня на землю. На то и расчет.

– Чокнутый! Просто чокнутый демон! С кем я работаю, с кем играю?!

– Валетов убери...

– Нет, это немыслимо. – Васька проигнорировал замечание про валетов. – Как твой друг, я просто обязан тебя остановить!

– А я думал, ты мне поможешь.

– Я?! Да скажи спасибо, что я не бегу доносить на тебя прямо сейчас! С Гамигином у меня свои счеты...

Ярик захихикал. Все-таки демоны похожи на людей уже тем, что одинаково не любят начальство.

– Ну Вась...

– Ладно, и не побегу! – милостиво согласился Васька. Все равно у тебя ничего не выйдет.

– Выйдет, вот увидишь.

– Спорим? Если отправишься на землю, так и быть, прощу тебе полпуговицы. А нет – вдесятеро должен будешь!

Васька умеет во всем находить выгоду, вот и сейчас решил подзаработать.

– Если поспорим, ты же мне мешать начнешь!

– Никогда! – Ах, какие честные глаза. – Мне просто интересно, как далеко может зайти такой чокнутый, как ты. И чем это может кончиться.

В чердачном окне за спиной послышалась возня. Вот и души пожаловали: спасай – не хочу! Школьники, лет по тринадцать, ворвались на крышу, прошли сквозь негодующего Ваську, громко болтая, уселись на край, продели ноги сквозь решетку низеньких перил. Они прогуливали школу и любовались утренней Москвой. Им было хорошо и красиво.

– По рукам! – Ярик смахнул карты, и они закружились-западали во двор, на крышу гаража, где в ближайшие годы не будет ремонта, зато появится надпись: «Кристина дура».

Глава II

Последний день

Школьная спортплощадка с крыши Никитиного дома прекрасно видна, а крыша с площадки – нет. Кому пришло в голову устраивать физру в последний день учебы?! Да еще первыми уроками!

Ребята, чьи родители рано уходили на работу, смотрели дома десятый утренний сон. У Никиты же дома был отец (взял отпуск на днях), у Лехи – бабка (при ней не поспишь), у Дэна – мать (тоже в школу выгнала). Мальчишки сидели на крыше, болтали и смотрели, как бродит по пустой площадке злющий физрук Михалыч. Он расхаживал туда-сюда, сунув руки в карманы, пинал врытые в землю шины и наверняка ругался себе под нос.

– Маски-шоу! Интересно, к завучу жаловаться пойдет?

– За пивом он пойдет!

– Не, у него еще пять уроков...

– Думаешь, кто-то явится?

Мальчишки болтали, Михалыч бродил по площадке, не подозревая, что на него смотрят и обсуждают его планы. А Никита думал: «Вот так вот живешь и не знаешь, с какой крыши за тобой следят». Он не жалел физрука, – чего его, вредного, жалеть, – просто думал. Тополиный пух – майский снег радостно забивался в ноздри. Горячая от солнца жесть на крыше жгла ноги и седалище.

– Куда на лето? Мы в Грецию! – Больной вопрос для Никиты. Дэн спросил так, от нечего делать, а Никита сразу вспомнил, что на лето он никуда. Этим летом накрылась и Турция, и даже в какой-нибудь паршивенький летний лагерь путевку не выпросишь: «Денег нет, и ты нужен нам дома...»

– В спортивный лагерь на море, – похвастался Леха. – Я уже ездил в том году, рассказывал вроде.

Никита кивнул: «Да, рассказывал» – и, чтобы его не спросили о каникулах, стал расспрашивать сам:

– И не лень тебе в спортивный-то?

– Не, там здорово! Плавание, волейбол, единоборства. Хошь приемчик покажу?

– Отлипни. – Говорить это не стоило. Леха понял, что наступил на больную мозоль, и пошел гулять по ней дальше:

– Что, никуда не едете?

– Съездишь тут!

Помолчали. Физрук свернул с площадки и направился в сторону школы.

– Точно стучать пошел!

– Да спать он пошел! У него диванчик в тренерской... – Леха мечтательно зевнул. – И телевизор.

– Мои старый диван выбрасывают, давайте сюда затащим для Лехи! – Никита развеселился. Представил, как они затаскивают сюда эту бандуру два на два метра, она в дверь-то не пролезет!

– И телик! У моей бабушки старый есть!

– А холодильника у нее не завалялось?

В новостройке рядом открылось окно, оттуда выглянула красная заспанная физиономия. Пока Никита гадал, мужчина это или женщина, физиономия открыла рот и завопила басом:

– А ну, брысь отсюда, пионеры! Вечером от вас покою нету, дайте хоть утром выспаться!

– Мы же не шумим! – возразил Леха.

– А чего вы не на работе? – проворчал Дэн и был не прав.

– Считаю до трех и вызываю милицию!

– Вызывайте! – Никита махнул рукой и демонстративно уставился вниз, во двор. Эти из новостройки все время орут и грозят милицией. Один раз и правда вызвали, но в основном дальше угроз дело не заходило.

Физиономия проворчала что-то о малолетках и захлопнула окно.

Мальчишки притихли. Обсуждать, вызовет ли физиономия милицию или так пугала, считалось признаком трусости. Все старательно делали вид, что вот еще минута – и они забудут об угрозе.

Никита болтал ногами на краю крыши, упершись пузом в низенькие перила, и разглядывал носки кроссовок высоко над землей. Десять этажей, а по сравнению с домом, из которого кричала физиономия, их крыша выглядела пеньком у подножия столетнего дуба. Леха, наверное, чтобы не молчать, продолжал наступать на мозоли: