Большая книга ужасов - Некрасова Мария Евгеньевна - Страница 23

Глава V

Они уже все поделили

Телефон трезвонил несколько часов. Вера проковыряла огромную дыру в джинсах, установила на день погоду, распланировала все аварии и бытовые ссоры, а телефон все звонил. Кто-то о-очень хочет оттяпать кусок Москвы и не привык отступать. Звонит, демонстрирует настырность. Вера даже выходила прогуляться на пару часов, но бродить по городу без дела было неинтересно, а дома ждал-разрывался телефон. Вконец озверев, Вера приготовила белладонну для того, кто звонит. Демонстративно, на тумбочке рядом с телефоном, смотри, мол, что тебя ждет, занудный звонильщик! Телефон притих на полминуты, как будто задумался, и затрезвонил опять.

Да что ж это делается! Вера давно бы выкинула аппарат в окно, но, во-первых, его было жалко (другого-то нет), а во-вторых, все равно не поможет. Он и так из розетки выключен, а все равно трезвонит. Если выкинуть в окно — будет трезвонить на улице под окном. Можно, конечно, снести его на помойку и топать домой, но телефон будет трезвонить и там, причем так, чтобы Вере, где бы она ни находилась, было слышно. Может, все-таки трубку взять?

К полудню Вера не выдержала. Она давно поняла, зачем ей звонят, и даже догадывалась, кто (даже среди ведьм такие зануды — редкость). Неприятных бесед не хотелось, но слушать звонки дальше было невыносимо. Она потрясла перед телефоном стаканчиком с белладонной (знаю, что не поможет, но все равно приятно) и все-таки взяла трубку.

— Наконец-то! — Давненько Вера не слышала этот голос! Последний и первый же раз был несколько лет назад, когда она только приехала в Москву. На второй же день Настасья Фроловна велела одеться получше, долго листала расписание автобусов и электричек, а потом повезла Веру куда-то в Подмосковье к какой-то там Татьяне Аркадьевне. Кто такая — не объяснила. Единственное, что Вера поняла из путаного бабушкиного монолога, Татьяне Аркадьевне обязательно нужно понравиться, иначе не сможешь ни учиться толком, ни работать. И вроде ведьма-то она так себе, отвечает лишь за маленький подмосковный городишко, а ученицы у нее две. Это ж какую силу надо иметь, чтобы у тебя было две ученицы! И вроде она никому не начальница, а все ее почему-то боятся, эту Татьяну Аркадьевну. Она была старой, но моложе Настасьи Фроловны, противной и вежливой, как убийцы в кино. «Заходи, Верочка, не бойся, здесь людей не едят… Не помыв руки». Вера тогда очень постаралась, чтобы ей понравиться. И вроде, кажется, получилось. А вот ученицы у этой Татьяны противные. Все время хихикают, не поймешь, над тобой или так…

— Наконец-то! — Татьяна Аркадьевна изобразила такую искреннюю радость, как будто не знала ни о белладонне, ни о Вериной фиге телефону. — Наконец-то, Верочка, у меня к тебе важный разговор.

Вера подвинула стул, села и приготовилась как следует облаять Ведьму-которой-нужно-понравиться. Интересно, почему ее все боятся? Не хочется проверять это на себе, но что еще прикажете делать? Вере нельзя терять свой город, без города она вообще никто. Придется защищаться.

— Слушаю.

— Значит, так, — деловито начала ведьма. — Рижскую и Медведково Лера возьмет себе, пусть Убогий и не мечтает. Валя пусть берет Зеленоград, хватит с нее. Эвелине мы отдадим…

— Послушайте! — рассердилась Вера. — Кто вам дал право делить мой город?! Я жива и заступила на работу…

— Верочка, милая! — закудахтала Татьяна так нарочито ласково, что тошнота подступила. — Никто тебя не гонит! Живи, работай по мере сил. Где ты там территориально? Вот возьми свой административный округ и трудись там, кто запрещает-то?

— Я! Отвечаю! За! Москву! — отчеканила Вера так, чтобы услышали даже соседи. — И не дам растащить город.

— Ну, знаешь ли… Не ожидала от тебя! — Татьяна помолчала, чтобы до Веры дошло, как она жестоко разочарована. — Ты понимаешь, что с половиной силы тебе Москвы не потянуть? Настасья Фроловна и была-то слабенькой ведьмой, а полсилы…

— Не сметь обижать мою бабушку!

— Извини. Я просто хотела сказать, что ты не справишься. Я думала, ты сама все понимаешь, вроде была девочка неглупая…

Вера повертела в руках стаканчик с белладонной: сказать — не сказать? Вот же стерва эта Татьяна!

— Мне хватит сил, чтобы отравить всякого, кто подойдет к Москве! — Сказала и сама испугалась.

— Как знаешь, — спокойно ответила Татьяна. — Город тебе все равно не вернуть, девочки уже все распределили и работают…

— Да?!

— А ты не заметила? Я думала, ты внимательнее. Тебя Настасья Фроловна не научила вовремя смотреть новости?

Вера быстро включила телевизор, как раз успела к московским новостям. В Зеленограде прошел ураган, который Вера не планировала, в Медведково светило солнышко и, помимо Вериной воли, столкнулись два автобуса…

— Вы что же наделали?!

— Мы не стали ждать, пока ты поймешь и отдашь все сама. Город ждать не может, он большой! Тебя Настасья Фроловна не учила…

— Вы… Вы… — Веру душили слезы. — Я верну силу в ближайшее новолуние, и тогда…

— Не вернешь, — ответила Татьяна и отключилась.

Глава VI

Маргошкины фокусы

Домик у ведьм был так себе: бревенчатый, деревенский, хорошо, если тут электричество есть! Нет, ну если ты ведьма, то хоть канализацию в своем доме наколдуй! Вовка сполоснул руки под язычковым умывальником, покосился на дощатый сортир и подумал: «Скорее бы полнолуние».

— Здесь мы живем, — гостеприимно завела Маргошка, показывая почему-то на яблони во дворе. Честно говоря, Рыжий бы не удивился и такому, лишь бы его самого не загнали на дерево.

— Ты бы лучше яблоки собрала! — проворчала Татьяна Аркадьевна и ушла с Ленкой в дом.

Упавшие яблоки лежали на земле ковром. Маргошка споткнулась, чертыхнулась, ногой притянула из-под лавки грязный ящик и что-то зашептала. Вовка уже приготовился смотреть, как яблоки сами попрыгают в ящик, как в сказках, но у яблок на этот счет было свое мнение. Те, что лежали вокруг ящика, лихо попрыгали в стороны и покатились прочь. Ящик, как живой, встряхнулся и погнался за ними, но яблоки были шустрее…

— Никогда не получается! — вздохнула Маргошка. — Надо Ленку звать, она у нас главный огородник. Хочешь, покажу, какой она болиголов вырастила?

Вовка понятия не имел, что такое болиголов, но из вежливости согласился.

— Во-он там огород, пошли! — Маргошка потянула его к странному дощатому забору, обвешанному пучками травы так, что он казался мохнатым. — Только не наступи ни на что!

Предупредила она почти вовремя: Рыжий как раз успел отдернуть ногу. Только шагнул за калитку, как к его рваному кеду потянулся жирный глянцевый стебель с недвусмысленным крючком на конце.

Ничего съедобного на Вовкин взгляд в огороде не росло. Так, ряды незнакомой разномастной ботвы разной величины и ядовитости. Самыми безобидными были полынь и крапива. Все остальное трогать было нельзя, а если тронул: «Ой-ой-ой, осторожнее!.. Ладно, вечером приготовлю мазь». Хваленый болиголов рос в самом дальнем углу. Лопух и лопух, только в крапинку. Но Маргошка говорила о лопухе с восхищением:

— Видал, какой! Полгорода отравить можно, да еще останется!

Вовка не нашел, что ответить, но на всякий случай отошел от лопуха подальше. Маргошка это заметила:

— Тебе не нравится?

Пришлось сказать, что нравится. Маргошка просияла:

— А вон там на пустыре мы тренируемся… Но тебе туда нельзя, — поспешно добавила она и потянула Вовку к дому.

Ленка и Татьяна Аркадьевна сидели во дворе под яблонями, о чем-то перешептываясь. Маргошка завела Вовку в дом и побежала по комнатам, как ошпаренный экскурсовод:

— Здесь кухня. Холодильник там, а в склянках ничего не трогай. Здесь телик, не пропускай новости, иначе Татьяна будет ругаться. Здесь Татьянина комната, не вздумай заходить, здесь наша, а здесь… — Она сделала красивую паузу и распахнула дверь. — Здесь твоя комната!

Вовка думал, что уже устал удивляться, но, увидев свою комнату, чуть не сел на пол. Ничего особенно в ней не было: стол, стул, диван, компьютер. Просто комната действительно его. Та же самая, что и в московской квартире, вон и носок валяется, где бросил…