Река Вуду - Крайс (Крейс) Роберт - Страница 33

Она бросила еще один взгляд на Джоди, и я увидел, что она начала нервничать.

— Прошлый раз мой муж высказался предельно ясно, и я хотела бы, чтобы вы ушли.

Джоди сняла темные очки. Все это время она не сводила пристального взгляда с лица Эдит, и теперь женщины посмотрели друг другу в глаза.

— У вас знакомое лицо, — заметила Эдит.

Джоди открыла было рот, чтобы что-то сказать, но у нее ничего не получилось. Она подошла поближе и остановилась рядом со мной, касаясь плечом моей руки. Теперь в ней уже не чувствовалось прежней решимости. Словно она все же прыгнула с вышки и только сейчас обнаружила, что в бассейне нет воды.

— Меня зовут Джоди Тейлор, — сказала она.

Эдит слегка смутилась, потом кивнула и улыбнулась:

— Вас показывают по телевизору. Мы вас часто смотрим.

Джоди приблизилась к Эдит Будро.

— Миссис Будро, я полагаю, что нас связывают родственные узы. У меня имеются документы, свидетельствующие о том, что тридцать шесть лет назад меня произвела на свет ваша мать Памела Джонсон. Однако я в это не верю. Я полагаю, что меня родили вы. Это так?

Эдит Будро внезапно побелела как полотно.

— О господи! — прошептала она.

Тут к нам повернулась одна из пожилых дам, выбиравших летние наряды. В руках она держала темное платье размера на четыре меньше, чем ей надо.

— Эдди, как думаешь, мне подойдет?

Эдит ее не слышала. Она сделала полшага назад и судорожно вцепилась рукой в прилавок, чтобы не упасть. Я изобразил любезную улыбку и сказал:

— Сожалею, но миссис Будро сейчас занята.

Женщина с платьем в руках сделала недовольную гримасу:

— Что-то не помню, чтобы я к вамобращалась.

Эдит заморгала и едва слышно прошептала:

— Джилл, помоги, пожалуйста, Маурин.

Светловолосая продавщица подошла к пожилым покупательницам, но Маурин осталась явно недовольна.

— Я хотела бы получить ответы на некоторые вопросы, — продолжала Джоди.

Ее голос звучал невыразительно и бесстрастно, как у счетчика во время переписи.

Эдит протянула руку, словно хотела коснуться Джоди, но та отступила назад.

— Почему бы нам немного не прогуляться, — вмешался я.

Эдит сказала продавщице, что ненадолго отлучится. Мы втроем пошли через площадь, и я начал рассказывать Эдит о том, что́ нам известно и как мне удалось получить эту информацию. Я думал, что Эдит будет все отрицать, но она молчала. Меня нисколько не удивило бы, если бы она устроила скандал и стала возмущаться столь бесцеремонным вторжением в ее жизнь. Но нет. Казалось, она тридцать шесть лет ждала, когда Джоди войдет в ее магазин, и теперь не могла на нее насмотреться. Джоди шагала, засунув руки в карманы и глядя прямо перед собой. Эдит же не сводила с нее глаз, словно боялась, что та может в любое мгновение исчезнуть. Когда я закончил, Эдит сказала:

— Просто удивительно, какое между нами сходство! Она больше похожа на меня, чем дети, которых я вырастила, — Эдит обращалась ко мне, словно Джоди — это просто чудесное видение и на самом деле ее здесь нет.

— Если бумаги, которые раздобыл Рибнэк, подлинные, то Джоди — тот самый ребенок, которого Памела Джонсон передала на попечение государства. Никаких документов, указывающих на то, что ребенка родили вы, не существует. Нет также и документов, позволяющих установить отцовство.

Она покачала головой.

— Да. Таких документов не существует.

— Значит, вы не отрицаете, что родили меня? — спросила Джоди.

— Нет. Конечно нет. А почему я должна это отрицать? — удивленно посмотрела на нее Эдит.

— Однако тридцать шесть лет назад было иначе, — не сдавалась Джоди.

— Ах, вот вы о чем…

— Ну а теперь, когда вы наконец встретились, может быть, мне следует оставить вас вдвоем, чтобы вы могли поговорить? — спросил я.

— Нет! — в один голос воскликнули обе женщины, а Джоди схватила меня за руку.

— Я хочу, чтобы вы остались, — сказала она. — Это не займет много времени.

И мы направились к небольшой беседке в центре площади. Рядом с беседкой на скамейке сидел пожилой мужчина в рабочем комбинезоне и красной фуражке инженера. Веки опущены, рот приоткрыт. Спит. Рядом на земле лежала маленькая собачка с поводком, привязанным к скамейке. Собачка пряталась в тени скамейки, а когда мы проходили мимо, заскулила. «Должно быть, жарко ей, бедняге», — подумал я, посмотрев на ее черный свалявшийся мех. Мы подошли к беседке и остановились в тени, где было немного прохладнее.

Джоди старалась держаться как можно дальше от Эдит и продолжала цепляться за мою руку.

— Ну что ж, — начала Джоди.

Эдит остановилась и скрестила руки на груди. Похоже, она собиралась что-то сказать, но передумала. Собачонка вылезла из-под скамейки и попыталась последовать за нами к беседке, но помешал поводок, и она снова жалобно заскулила. Эдит и Джоди обернулись. Им явно было ее жалко.

— Только не говорите одновременно, — предупредил я.

— Вовсе не смешно, — нахмурилась Джоди.

— Нет, конечно нет, — согласился я.

Мы немного постояли молча. Рядом с беседкой росли три старые магнолии, источавшие восхитительный аромат. Над ними, гудя, совсем как полицейские вертолеты, кружили огромные шмели.

— Боюсь, я просто не знаю, что сказать, — наконец заговорила Эдит. — Меня никогда не оставляла мысль, что в один прекрасный день вы появитесь у меня на пороге. Я думала о вас и даже пыталась представить себе, какой будет наша встреча. И вот мы вместе.

Джоди нахмурилась, взгляд стал напряженным.

— Миссис Будро, мне бы хотелось кое-что прояснить.

— Хорошо.

— Я приехала сюда вовсе не для того, чтобы найти свою мать. У меня есть мать — женщина, которая меня вырастила.

Эдит снова посмотрела на собачку.

— Конечно.

— Я хочу, чтобы мы правильно понимали друг друга.

— О да, — кивнула Эдит и, поджав губы, добавила: — Надеюсь, люди, которые вас воспитали, хорошо к вам относились.

— Да, они были очень добры.

Эдит снова кивнула.

— Моим отцом был Леон Уильямс? — спросила Джоди.

Она задала свой вопрос быстро и решительно — именно так она вышла из машины, когда набралась смелости зайти в магазин Эдит, — словно опасалась, что потом у нее не хватит духу произнести эти слова вслух.

Глаза Эдит потускнели. Она ждала этого вопроса.

— Да. Леон был вашим отцом.

Джоди вздохнула. Она все еще была как натянутая струна.

— Хорошо, — сказала она. — Хорошо.

Эдит опустила руки, прижала ладонь правой руки к груди и взглянула на меня, а потом опять повернулась к Джоди:

— Вы именно это хотели узнать?

Джоди кивнула.

Эдит снова сделала шаг в сторону Джоди, но Джоди подняла свободную руку, останавливая ее. Второй рукой она продолжала сжимать мою ладонь.

— Пожалуйста, не нужно.

— Вас беспокоит, что ваш отец был черным?

Джоди напряглась еще сильнее.

— Это многих беспокоит.

— Так было всегда, — вздохнула Эдит. — Тогда я была совсем девчонкой, да и он не намного старше. — Ее глаза увлажнились, и она заморгала. — Надеюсь, у вас нет ко мне ненависти.

Джоди бросила взгляд в сторону маленькой собачки, а потом оперлась на перила беседки. Даже в тени было жарко, и у нее за ухом я заметил выступившие капельки пота. Она молчала. Возможно, пыталась собраться с мыслями. Вокруг лица старика кружились мухи, и он, не открывая глаз, отмахнулся от них.

— Конечно, у меня нет к вам ненависти. Что за глупости.

Эдит заморгала еще сильнее.

— Вас этим шантажировали? — с трудом выдавила она.

— Да.

Эдит мягко улыбнулась, но улыбка была вымученной. Признание того, что она тоже через это прошла.

— Да, я прекрасно это понимаю. Пришла беда — отворяй ворота. Чувствуешь себя так, точно из-за тебя у всех сплошные неприятности.

Джоди смущенно посмотрела на меня, словно пожалев, что приехала сюда и встретилась с этой женщиной, и вот теперь приходится видеть ее душевные муки.

— Вы стали настоящей красавицей, — продолжила Эдит. — Я вами очень горжусь.