Праздничные истории любви (сборник) - Лубенец Светлана - Страница 16

Какое-то время они шли молча, но когда вышли из арки, подруга уже в тридцатый раз принялась рассказывать:

— Видела бы ты, какой он лапочкой тогда ко мне подошел! Ты бы видела!

Карине очень было любопытно, на какой из двух своих лапочек подошел или припрыгал Женя, но она сдержалась. Не любила портить кому-то хорошее настроение.

— Сегодня у нас свидание! — триумфально произнесла Люся. — Он так и сказал: «Это сви-да-ни-е!»

— Здорово, — прокомментировала Карина.

— Фу, ты как будто не рада!

— Рада! Очень!

— Ты мне завидуешь! — определила Люся. — И вообще, я не виновата, что директор отдал твою роль Светке, сама виновата!

Карина замедлила шаг.

— Ты знала?!

— Конечно! — Подруга пожала плечами. — Об этом с самого утра Светка с Галькой болтали! А ты думаешь, чего бы я стала тебя дожидаться!

— Почему же ты мне ничего не сказала?!

Девочки остановились у дороги. Люся долго не отвечала, а потом сердито бросила:

— А че я, обязана?! И вообще, у меня без тебя дел было полно!

Они молча перешли дорогу, завернули за угол дома, и подруга сказала:

— Моя маман говорит, каждый сам должен разбираться со своими проблемами! Вот и ты должна сама, я тебе свою голову приставить не могу!

— А мне и не надо, — исподлобья глянула на нее Карина.

— Вот и прекрасно! У меня такое счастье, а ты только о себе трындишь! Надоела уже!

Хотелось крикнуть: «А ты только о себе — всегда, много-много лет, только о себе», но она, как всегда, сдержалась.

— Знаешь, Карина… — дернула ее за рукав Люся, — я и так терпела тебя слишком долго! Но твоя зависть меня уже достала! Строишь из себя такую тихоню, а сама… Тебе стоило бы прыгать от счастья, что подруга добилась чего-то, а не идти с недовольной физией! Святоша этакая, пожале-е-ейте меня все, я такая бе-е-едненькая!

— Но я рада, — воскликнула Карина, — я всегда за тебя радуюсь, как за себя! Это правда!

— Оно и видно! — Люся пренебрежительно махнула на нее. — Мне не хочется с тобой больше говорить! Можешь даже не звонить!

— Не позвоню, — твердо сказала Карина, глядя вслед подружке, которая перебежала дорогу и быстро двинулась через площадь. — Только и ты не звони больше, — совсем тихо добавила она.

Холодный ветер без перерыва дул в лицо, подхватывал снег с подмерзшей ледяной корки и точно пыль нес вдоль дома. На площади гуляла вьюга, как будто танцевала — то вправо, то влево, то по кругу. А когда ветер чуть ослабевал, снежная пыль подобно белой простыне стелилась по земле, и на мгновение все вокруг замирало.

Карина прикрыла лицо перчатками и зашагала к арке. Глаза жгло от холода и еле сдерживаемых слез.

«Вот и не нужна я теперь ей стала. Она ведь с самим ЖЕНЬКОЙ будет встречаться, а там и до дружбы с Галей Решеткиной недалеко, — зло думала Карина. — А я завистницей вдруг оказалась… как быстро забывается все хорошее. Какая же короткая память у Колибри».

Мимо прошел молодой человек в натянутой на глаза шапке и в черной куртке с поднятым воротником. Парень показался Карине смутно знакомым, она даже прибавила шагу, чтобы поравняться с ним и вспомнить, где могла его видеть.

«Ключ», — осенило ее.

Это был тот самый парень, потерявший неделю назад ключ.

— Мальчик! — обрадованно крикнула Карина, на ходу снимая с плеча одну лямку от рюкзака, перекидывая его на живот и выуживая из кармашка под молнией ключ. Она с того дня так и носила его с собой.

— Мальчик, стой! — Карина опять бежала за молодым человеком, а он, как в прошлый раз, не оборачивался.

Когда ей казалось, что он вот-вот обернется, возле поребрика затормозила маршрутка. Парень влез в нее, захлопнул дверь и уехал.

— Вот черт! — с досадой выдохнула девочка.

«Кажется, не судьба», — убирая ключ в карман, грустно подумала она. И все несчастья разом вернулись: обида на Люсю, со всеми ее жестокими словами, отнятая роль, ехидство Светы, насмешки ребят из актового зала. Она пришла домой и на вопрос бабушки: «А как же репетиция?» — честно призналась:

— Отняли роль. Светке отдали…

Бабушка ласково улыбнулась.

— Подумаешь.

Карина опустилась на сиденье от вешалки, схватилась за сапог, попыталась его стащить, но он, как назло, застрял — и это стало последней каплей. Она уткнулась лицом в колени и расплакалась.

— Кариша, золотце, — погладила ее по голове бабушка, — не нужно плакать. Разве от этого что-то изменится?

— Все так плохо, — прошептала Карина.

Из комнаты примчался Артемон и залился лаем.

— Прекрати, Артемон, — погрозила пальцем взволнованному псу бабушка.

Карина обняла за шею своего любимца и, запинаясь, заговорила:

— Бабушка, все в этом мире достается красавицам. Я бы тоже могла справиться с ролью, ты ведь знаешь, как я любила в детстве эту книжку… даже Артемона нашего назвала… ты ведь знаешь!

— Знаю-знаю, милая…

— А Света красивая и такая популярная… сам директор, который говорил, что я подхожу для этой роли, изменил свое решение. Потому что Света его попросила. А то, что я готовилась, никому нет дела! Они посмеялись и забыли, а я… я…

— Ну все, хватит, хватит, — пыталась утешать бабушка. — Дураки они, вот что я тебе скажу! Не нужно больше плакать.

— Не нужно, — всхлипывая, повторила девочка. — А я не хочу, сами льются… сами.

Она долго сидела и обнимала взволнованно топтавшегося на месте пса, бабушка ушла подогревать суп. Они пообедали вдвоем, потом посмотрели телевизор.

Позже, в своей комнате Карина взяла с подоконника ноутбук и села за стол. Хотелось написать в дневник, выплеснуть всю обиду и злость на белые виртуальные страницы.

— Она ведь думает, что сама всего добилась, и так гордится этим… — пробормотала Карина, кликая по ссылке «Новая запись», — а может, и правда сама? Бывают же совпадения. А если нет? Если это вовсе не совпадения, а Я? Если все сбывается, потому что я… — Дальше думать было страшно.

Карина напечатала заголовок « Колесо Фортуны» и стала быстро набирать текст:

Карина перечитала написанное и занесла стрелочку «мышки» над кнопкой «Опубликовать». Ее мучили сомнения, но она решилась, и запись все-таки отправилась в дневник.

Какое-то время девочка смотрела на экран и думала, а когда обновила страницу, увидела новый комментарий:

Карина почувствовала, как бешено застучало сердце. Она еще раз пробежалась глазами по записи… и по щекам покатились слезы. Ей стало противно. Месть была последним делом, до которого она могла опуститься. А сейчас почему-то опустилась, позволила обиде управлять собой, превратить в слабую, ничтожную, ту самую завистницу, которой ее обозвала подруга.

Щеки горели от стыда при мысли, что она написала все это для того, чтобы ее выдумки снова сбылись. Как случилось с первой и второй записью.