Ясновидящий - Кунц Дин Рей - Страница 34

— Я прекрасно понимаю вас, — сказал Берларак, — и избавлю от необходимости принимать решение, сообщив вам одно известие, о котором до сих пор умалчивал, приберегая напоследок в качестве сильнодействующего средства. После этого вы тотчас примкнете к моим собратьям и осуществите мой план захвата верхних уровней. — Он переводил взгляд с одного дарклендца на другого, словно прикидывая, готовы ли они услышать то, что ему предстояло им сообщить. — Выбора у вас нет: вам надо захватить город быстро, всего за день. Нам стало известно, что орагонцы объявили войну вашей родной стране и в течение четырех дней заняли половину территории Даркленда.

Глава 23

— Вы лжете! — выкрикнул главнокомандующий Рихтер, вскакивая на ноги.

Лицо его угрожающе побагровело, а кулаки яростно сжались.

Потрясатель Сэндоу лишь чуть подался вперед и крепче стиснул в руке стакан. За долгие годы занятий своим ремеслом на службе у властей предержащих и состоятельных людей он привык воспринимать любого рода новости с ледяным спокойствием, которым одни искренне восхищались, а другие считали признаком флегматичности. Сэндоу уже давно уяснил для себя: как для тела, так и для души много благотворнее воспринимать новости как некую абстракцию. К примеру, если узнаешь, что какой-то злодей ныне торжествует, назавтра следует ожидать новостей о триумфальной победе неких героев, пусть даже совершенно в другом месте... Этот мир много благосклоннее к тому, кто отказывается видеть в нем лишь источник бедствий и зла.

— С какой стати мне лгать? — спокойно спросил Берларак.

— Да откуда вам известно, что творится в сотнях миль отсюда, позади Заоблачного хребта и Банибальских гор?

Наблюдательный Потрясатель видел, что Рихтер поверил мутанту, хотя все в нем бунтовало. Старый офицер напряженно ожидал ответа мохнатого существа.

— Вы уже видели мой радиопередатчик. Диапазон его действия невелик — прибор действует лишь в черте города. Есть, однако, и другие, куда более мощные, они принимают сигналы от спутников, находящихся на земной орбите. Летательные аппараты, которые орагонцы используют в войне против Даркленда, периодически передают последние новости с поля боя, а враги, засевшие в нашем городе, принимают эти сообщения. Мы же их просто перехватили.

— Тогда у нас и вправду нет выбора... — упавшим голосом произнес Рихтер.

— И у вас нет надобности принимать ответственное решение, — докончил за него Берларак. — Ну, а теперь дело за малым — вашим людям, группами по четыре человека, надо пройти курс на гипнообучающих устройствах. Там они получат необходимые инструкции по пользованию новым для них оружием, которое понадобится им на верхних уровнях. Я приготовил также пленку с детальной записью моего плана захвата города.

— Значит, вскоре мы многих недосчитаемся... Плечи Рихтера поникли, лицо тотчас утратило всякое выражение. Он казался мертвым.

— Некоторых, — поправил его Берларак. — Но потери окажутся невелики, ибо на нашей стороне преимущество внезапности. К тому же у нас будет оружие, назначения которого орагонцы пока не понимают.

— Насчет преимущества внезапности у меня есть серьезные сомнения, — сказал Потрясатель Сэндоу. Тростниковое поле, должно быть, уже давно выгорело дотла, и орагонцы наверняка обнаружили, что мы выбрались невредимыми из пекла... Берларак ухмыльнулся:

— Мы предусмотрительно разложили там кости, взятые из подземного поезда, причем успели закончить дело еще до того, как рассеялся дым. Никто нас не заметил. Потом раскидали кое-что из ваших вещей, подпалили, затушили, а после присыпали все пеплом. Выглядит очень естественно. Орагонцы останутся довольны.

Эта блестящая военная хитрость несколько воодушевила павшего духом Рихтера:

— Похоже, добрый Потрясатель, мы принимаем сторону будущего победителя” но поначалу я, признаться, так не думал...

— Всех вас тоже ждет победа, — сказал Берларак. — Вскоре все мы разбогатеем, причем не только в прямом смысле.

— А после.., ну, когда все закончится, вы позволите дарклендцам исследовать сокровища, спрятанные в городе? Я получу доступ к здешним тайнам? — с надеждой спросил Потрясатель Сэндоу.

— Для вас, Потрясатель, будет открыто все. Кстати, на вопрос, который вас более всего мучит, я могу ответить уже теперь. Ваша таинственная сила вовсе не волшебная. Все куда проще и одновременно сложнее. Сила, подобная вашей, таится в каждом из людей, но лишь немногие приходят в этот мир, уже наделенные умением ею пользоваться. Способности ваши именовались некогда “экстрасенсорной перцепцией”, то есть сверхчувственным восприятием, и изучались во множестве научно-исследовательских институтов как на Земле, так и за ее пределами. За многие тысячи лет до катастрофы, когда люди не летали еще к далеким звездам, задолго до фатального знакомства со скопта-мимами на Земле разыгралась кровавая и страшная ядерная война. Вследствие повышения уровня радиации на планете стали рождаться мутанты. Многие появлялись на свет изуродованными физически — прямо-таки чудовищами, и их тотчас же из милосердия усыпляли, но вот другие внешне были совершенно нормальны, но разум их существенно отличался от обыкновенного человеческого. Вы хотя и дальний, но прямой потомок такого мутанта, чей разум был освобожден от оков, видоизменен. Ваши способности наследственные, и это заключение справедливо для подавляющего большинства ваших коллег. Гибель вашей матери — вовсе не ваша вина, а результат сложнейшего взаимодействия ее собственных генов и генного аппарата вашего отца, а потому она была столь же неизбежна и неотвратима, как, например, закат солнца. А смерть ее, как вы справедливо предположили, явилась следствием прямой передачи ваших страданий во время рождения в ее мозг.

Хотя смысл многих слов был не вполне понятен Сэндоу, Потрясатель уловил суть сказанного Берлараком. Подумать только, вот так, сидя за столом со стаканчиком доброго вина в руке, без всякой помпы и торжественности он получает ответ на самый насущный свой вопрос! Теперь у Сэндоу отпали последние сомнения в том, стоило ли пускаться в это опасное странствие, пересекать, рискуя жизнью. Заоблачный хребет, подвергать риску жизнь дорогих ему мальчиков. Да, теперь он ни в чем более не сомневался! А ведь для этого мутанта вожделенное Сэндоу Знание было вовсе не тайной за семью печатями, а просто делом жизни.

Потрясателя обуревали одновременно и жгучая радость, и пронзительная грусть — даже голова у него пошла кругом...

— О ком вы плачете? — спросил главнокомандующий Рихтер.

Он снова сел и даже подвинул свой стул ближе к стулу Потрясателя. Старый офицер дружески сжал руку мага, искренне сопереживая.

— Я оплакиваю себя самого, — ответил Сэндоу. — Оплакиваю все те долгие, мучительные годы, на протяжении которых терзался я ночной бессонницей. Известно ли вам, что стоило булавке упасть на пол, как я тотчас пробуждался? А причиной тому — пусть сам я не желал себе в этом признаться — был страх. Я боялся увидеть во сне свою мать! В детстве меня мучили кошмары: она являлась мне, обвиняла меня в том, что я убил ее.., говорила, будто это из-за меня демоны поволокли в преисподнюю ее бедную душу, якобы в наказание за то, что она подарила миру Потрясателя! И вот я узнаю, что все страдания мои были напрасны... Что я ни в чем перед нею не повинен...

— Но ведь теперь все кончилось, — горячо заговорил Рихтер. — Настало время осмыслить правду и возрадоваться!

— Да, это так, — согласился Сэндоу, утирая рукавом глаза и усилием воли заставляя себя позабыть шестидесятилетний кошмар.

— У нас многое еще впереди, — продолжал Рихтер, не выпуская его руки. — У всех нас! И это куда больше, чем все мы ожидали!

Но Сэндоу уже не нуждался в утешениях, ибо уже вполне овладел собой.

— Помните, — сказал он, — как я говорил вам, что все мы многое узнали друг о друге за время странствия? Так вот, я узнал кое-что и о себе самом. Я всегда полагал, будто свободен от суеверий, не в пример другим Потрясателям, и детские эти страхи не для меня... Но где-то в глубине души моей гнездились и страхи, и суеверия, они питались моей энергией, моей кровью... Втайне от себя самого я верил, что душу несчастной матери моей или похитили демоны, или вознесли на небеса ангелы... И в то время, как я во всеуслышание проповедовал идеи просвещения, я лелеял в сердце позорные страхи! Но этому настал конец. Нить оборвана. Благодаря нашему путешествию я теперь знай себя лучше, чем когда-либо прежде.