Видение - Кунц Дин Рей - Страница 38

— Мэри была знакома с Рейчел Дрейк?

«Она умерла».

— Я знаю, что она умерла, — раздраженно бросил Макс, наблюдая за Мэри, буравя ее взглядом. — Но была ли она знакома с Мэри?

«Она умерла».

Мэри воспользовалась возможностью и отвела взгляд. Во рту у нее пересохло. Сердце колотилось изо всех сил.

«Умерла».

— Кто такая Рейчел Дрейк? — спросил Лоу.

— Это девушка, которую убили в салоне красоты в Санта-Ане несколько дней назад. Клянусь, я слышал ее имя раньше. А ты — нет?

— По моему, нет, — ответил Лоу.

— А я уверен, что слышал его до того, как Перси Остерман произнес его в морге. Не думаю, что я знаком с ней, но имя это я слышал. И не могу вспомнить, где.

— А я не помню ее, — сказала Мэри. — Я бы узнала ее в морге, если бы я хоть раз видела ее раньше.

Внезапно под ее руками указатель начал совершать широкие бессмысленные движения.

— Какого черта? — удивленно, спросил Макс.

— Никто не задал вопроса, — сказал Лоу.

Мэри свободно провела руками над указателем — его движения стали менее бессмысленными и более направленными. У нее в голове был такой беспорядок, она была так напугана, что не смогла уследить за той цепочкой букв, на которую указывал указатель. Наконец указатель остановился. Она отвела руки, которые с необычайной легкостью упали к ней на колени.

— Вот имя, — сказал Лоу.

Он протянул им доску, чтобы им легче было читать.

П-а-т-р-и-с-и-я — С-п-у-н-е-р.

«Патрисия Спунер», — подумала Мэри. Не веря своим глазам, она уставилась на запись, сделанную Лоу.

Она почувствовала себя так, будто в центр ее положили ледяную глыбу, с ее кристаллического язычка одна за другой стекали капельки, ее прозрачное тело излучало холод, как в морозильнике.

— Кто такая Патрисия Спунер? — спросил Макс.

— Мне это имя ничего не говорит, — ответил Лоу.

— Я... я знала ее, — заплетающимся языком проговорила Мэри.

— Когда? — спросил Макс.

— Одиннадцать... двенадцать лет назад.

— Ты никогда не называла мне ее имени.

— Она была моей подругой, когда я училась в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса.

— Она была твоей подругой по колледжу?

— Да. Очень симпатичная девушка.

— А почему ее имя всплыло сейчас?

— Понятия не имею.

— Оно всплыло из твоего подсознания.

— Нет. Я не контролировала указатель.

— Чепуха, — сказал Макс.

— Здесь кто-то... кто-то рядом с нами.

— Может, доска просто указала нам имя очередной жертвы? — предположил Лоу, чтобы предотвратить ссору. — Ты поддерживала какие-нибудь отношения с ней? Может, нам стоит позвонить ей и выяснить, все ли с ней в порядке?

— Может, нам позвонить Патрисии, Мэри? — спросил Макс.

— Она умерла, — сказала Мэри.

— О Боже! — воскликнул Лоу. — Этот человек, которого мы пытаемся поймать, уже убил ее?

Мэри с трудом произносила слова.

— Патти... Патти умерла... умерла почти... одиннадцать лет назад.

Хотя в комнате было тепло, Лоу почувствовал озноб. Он вытер свое аристократическое лицо большим носовым платком. Он был бледен.

— Как? Мэри, как умерла Патти Спунер?

Мэри вздрогнула и закрыла глаза, открыв их только на мгновение, когда ее воспоминания стали слишком уродливыми, слишком жестокими.

— Она была... убита.

«Мертвые, — подумала Мэри, — не остаются мертвыми навсегда. Даже надолго. Они встают из своих могил. Земля не держит их. Ни скорбь, ни страх, ни забывчивость не держат их. Ничто не держит их. Они возвращаются. Бертон Митчелл. Барри Митчелл. Вирджиния Митчелл. Моя мать. Мой отец. А теперь Патти Спунер. О Боже, не давай им возвращаться. Эта охота за мной будет продолжаться всю мою жизнь. Мне уже хватит!»

— Убита, — спокойно сказал Лоу, будто бы в шоке.

— Там была церковь, — сказала Мэри. — Мы с Патти иногда ходили на службу вместе. Тогда я исповедовала католичество. Это была красивая церковь. У нее был огромный деревянный алтарь ручной работы, сделанный в Польше и перевезенный сюда на пароходе в начале девятнадцатого века. Церковь была открыта все время, днем и ночью. Патти любила ходить туда и сидеть у парадного входа, когда там никого не было. Поздно ночью. Ее мать умерла от сердечной недостаточности. Она всегда зажигала свечи за упокой души своей матери. Она была очень набожна. Она... она умерла там.

— В церкви? — спросил Лоу.

Макс внимательно наблюдал за ней. Положив руку ей на плечо, он старался унять охвативший ее озноб, гораздо более сильный, чем обычный физический озноб. Ее всю трясло, и этот озноб, казалось, шел откуда-то из глубины.

— Кто убил ее? — спросил Макс.

— Его не нашли.

Лоу облокотился на стол. Брови были сведены вместе, лицо напряжено.

— Она была твоей подругой. Неужели ты не воспользовалась своими способностями, чтобы увидеть лицо убийцы, выяснить его имя?

— Я пыталась, — все еще дрожа, ответила Мэри. — Кое-что я узнала. Но это были какие-то обрывки образов. Но это был один из тех случаев, на который не распространялись мои способности. Она была задушена белой шелковой накидкой проповедника. У меня остались от тех времен ужасные ощущения.

Какие-то дьявольские вибрации. Неясные картинки. Бесформенные образы. Вся церковь была заполнена ими. Как... невидимые облака дьявола. Убийца разрушил алтарь и... помочился на него.

Лоу вскочил так резко, что упал стул, на котором он сидел. Одной рукой он держался за голову, будто никак не мог ухватить ускользающую идею.

— Это безумие. Кого мы ищем! Возможно ли это, что человек, которого мы пытаемся найти здесь, в Кингз Пойнте, тот же самый, что убил твою подругу?

— Стиль один и тот же, — вставил Макс.

— И так дьявольски жесток, — сказал Лоу. — И с религиозным сдвигом. Корни этих недавних убийств надо искать в событиях одиннадцатилетней давности. А может, и гораздо раньше.

Мэри поняла, что он хотел сказать, хотя так ясно, как в этот раз, она никогда не представляла себе связь между смертью Патти и всеми остальными.

Чувствуя, какое воздействие оказало на нее прозрение Лоу, Макс крепко сжал ее плечи. Иногда он не отдавал отчета в своей силе — она слегка вскрикнула.

Возбужденный, как никогда раньше, Лоу сбегал на кухню и принес большую бутылку виски. Налив себе двойную порцию, он произнес:

— Это дело становится все более и более запутанным. Сколько человек он убил до настоящего времени, мы даже не знаем. За все эти годы, за какое количество других нераскрытых преступлений несет он ответственность?

Лоу сделал большой глоток и продолжил:

— Эта тварь, кто бы или что бы оно ни было — а я все больше и больше склоняюсь к тому, что это тварь,— находится здесь, среди нас, убивает и калечит людей, абсолютно безнаказанно, в течение целых одиннадцати лет. Это, черт побери, меня пугает.

Раскат грома заглушил его последние слова и отозвался звоном оконного стекла. Начиналась, как и предсказывали, рождественская ночная буря.

Макс бросил взгляд на пластиковый указатель.

— Давайте спросим у доски, сколько жертв на счету этого убийцы? — предложил он.

Она отказалась.

— Мои руки уже устали. Я больше не могу. Я вся выжата, — сказала Мэри.

Но она знала, что истинной причиной того, что она не хотела садиться за спиритическую доску, был страх. Был страх услышать то, что она им скажет.

Если она поддастся этому страху так легко, убеждала она себя, она никогда больше не сможет на себя положиться. С другой стороны, ее все больше и больше заполняло ощущение, что скоро она попадет в такую беду, из которой даже Макс не сможет вытащить ее.

Она положила руки на треугольную подставку. То же самое сделал и Макс.

Лоу поднял упавший стул, сел и приготовился записывать.

Она спросила спиритическую доску:

— Ты готова ответить еще на несколько вопросов? «Да».

Сильный удар грома потряс весь Кингз Пойнт. Лампочки в люстре над столом мигнули, погасли на мгновение, но потом зажглись снова.