Видение - Кунц Дин Рей - Страница 32

— Есть несколько уважаемых медиумов, — возразил Лоу, — которые серьезно относятся к своему делу и занимаются этим вовсе не из-за денег.

— И они разговаривают с духами?

— Может быть. Они думают, что разговаривают. Они говорят с чем-то, что, им кажется, им отвечает.

Так или иначе, Оливер утверждает, что во время сеанса над столом или над головой медиума появляется какой-то дух или субстанция.

— И это все не результат включения диапроектора на пластиковый экран или чего-нибудь подобного?

— Эти появления были исследованы учеными в контролируемой лаборатории, — продолжил Лоу. — Там тоже появлялись капельки крови или что-то похожее на слезы. Какой бы ни была природа этих явлений, они обладают субстанцией, будто они реальны.

— Но только на короткий период времени. Кровь, появившаяся на зеркале прошлой ночью, исчезла через несколько секунд.

— Да. Обычно это и длится несколько секунд. Иногда — минуту. Оливер знает случай, когда лицо ребенка плавало над медиумом около двадцати минут, но это — редкость. Временно твердые появления, подобные этим, предположительно состоят из эктоплазмы, сверхъестественного материала, который, по утверждению медиумов, способен проникать через барьер жизни и смерти.

— А твой друг верит в духов? — спросил Макс.

— Нет. Он говорит, что у наиболее талантливых медиумов высоко развиты парапсихические способности. Они блестяще проходят карточный тест по телепатии. Многие из них обладают заверенными документами записей своих предсказаний. Оливер полагает, что, используя свои парапсихические способности, они неизвестно каким образом бессознательно создают эктоплазму.

— Он не верит, что это материал из другого мира?

— Нет. И он не верит, что это материал из потустороннего мира.

Макс задумался на минуту.

— Тогда, по мнению Рейлсбека, эктоплазма — это один из видов реализованных во плоти психических подсознательных мыслей?

— Именно так.

— Значит, Рейлсберг подтверждает то, что думал я.

— Поэтому я и хотел поговорить с тобой, пока мы одни, — сказал Лоу. — Я не хотел расстраивать Мэри.

— И никакая сверхъестественная демоническая сила тут не действует.

Лоу вздохнул, покачав головой.

— Я не уверен в этом абсолютно. Может, ты и прав. Но я оставляю за собой право на свое мнение. Как бы то ни было, ты убежден в этом, и Оливер подтверждает твои слова, поэтому я умолкаю.

Макс, сжав одну руку в кулак, ударил ею по краю умывальника. Звук был очень резким, он испугал Лоу, отдавшись эхом от кафельных стен.

— Мэри устроила кровь, выступившую из зеркала, подобно тому, как она приказывала полтергейстам. Но она этого не сознает и отказывается верить этому. Она увидела нечто ужасное, Лоу. Чтобы удержаться от неизбежности встретиться с этим лицом к лицу, она использовала такие психические возможности, о которых и не подозревала. Она сконструировала фасад из сверхъестественных явлений, чтобы обмануть самое себя. Она увидела нечто, что должна была выкинуть из своего сознания, что похоронила в своем подсознании. Она использовала полтергейсты и другой сверхъестественный вздор, чтобы увести себя в этом деле в сторону от того, чего она больше всего боится.

Подавленный и напряженный, Лоу заметил:

— Мы ничем не можем ей помочь, потому что мы не знаем, что именно она скрывает от самой себя.

Макс выглядел мрачным.

— Мы узнаем это сегодня в семь часов вечера. — Он взглянул на часы. — Осталось чуть более семи часов.

Серая вода казалась холодной и маслянистой. Она подкатывалась к пристаням, и носы лодок рассекали ее, как ножи, вонзавшиеся в темную массу масла.

Они заняли столик у окна в ресторане «Си Локер». Сначала, пока Макс и Лоу обсуждали политические новости, Мэри сидела молча и изучала небо.

Но птиц сегодня нигде не было. Постепенно она переключила свое внимание на движение транспорта в порту и на разговор.

И, хотя беспокоивших ее чаек не было, она не могла расслабиться. Она мало ела и много пила. Мужчины шутили, что скоро она перепьет Лоу. Но от виски руки ее не обрели большей твердости.

В два часа, когда Лоу ушел к себе в офис, а они вернулись в мотель, она, устроившись на своей стороне постели, решила немного вздремнуть. Перед вечерним преследованием ей необходимо было отдохнуть и восстановить свои силы.

Закрыв глаза, она постаралась отключиться. Выпитое за обедом вино должно было помочь. Ей пригрезилось, что, оказавшись на резиновом плотике, она плавает ленивыми кругами в гигантском плавательном бассейне. Она перешла к легкой медитации, повторяя про себя слово «один» столько раз, пока оно не заполнило ее целиком, вытеснив все остальные мысли.

На грани отключения она снова услышала хлопанье крыльев:

Ух-а-ух-а-ух-а-ух-а-ух-а-...

Она открыла глаза.

Нигде ничего.

Воображение.

Макс сидел в кресле рядом и читал «Кингз Пойнт Пресс». Если бы он услыхал какие-то необычные звуки, он бы сказал.

Она, снова закрыв глаза, начала мысленно повторять слово «один».

Ух-а-ух-а-ух-а-ух-а-ух-а-...

Она открыла глаза.

Опять ничего.

Она знала, что крылья где-то связаны с Бертоном Митчеллом и что они также были связаны с тем делом, которым она занималась сейчас. Убийца, которого она сейчас преследует, был каким-то образом связан с Бертоном Митчеллом. Невозможно. Немыслимо. Но...

Она испытывала невыносимую боль. Все, чего она хотела, — это покоя. Все, чего она хотела, — чтобы ее оставили одну. Все, чего она хотела, — покончить с этим делом!

Крепче зажмурив глаза, она пыталась сдержать слезы, но они безудержно продолжали капать по щекам.

Она была напугана. Ей нужен был Макс. Она мечтала, чтобы он встал и подошел к ней. Она начала двигаться в его сторону и уже готова была окликнуть его, но тут подумала: «Бога ради! Будь сильной, хоть раз!»

Рано или поздно, но ей придется научиться решать самой свои проблемы. Она все больше и больше познавала непрочность жизни. Она все больше ощущала собственную смертность — и не просто свою собственную, но и Макса, и Лоу, и Алана тоже — ощущала это с такой же определенностью, будто это был кусочек тающего льда в ее пальцах. В какой-то день Макс может уйти, и как она выживет, если не сумеет справляться с превратностями собственной судьбы?

Она должна сама разобраться в том, что случилось двадцать четыре года тому назад. Она должна вдуматься, заставить себя вернуться в то время и отыскать там значение этих крыльев. Она не сможет раскрыть связь между Бертоном Митчеллом и этим убийцей, пока не вспомнит все о крыльях и о том, что произошло в домике садовника.

Она подождала, пока высохнут слезы, и поднялась с постели.

— Что-то не так? — спросил Макс.

— Не могу уснуть.

— Хочешь поговорить?

— Да нет, продолжай читать. Я просто хочу немного подумать.

Она взяла записную книжку и ручку, которые лежали на ночном столике, и села за небольшой письменный стол.

Она займется тем, чем занимается обычно, когда у нее возникают проблемы, которые за нее никто не может решить: она будет это записывать. Она напишет дюжину вопросов, по одному через каждые шесть-семь строк, и будет искать на них ответы, которые вставит в промежутки между вопросами. Этот процесс всегда помогал ей расслабиться. Разумеется, ей надо было больше, чем просто расслабиться. Ей надо было получить ответы. Иногда у нее это получалось.

Однако после всех этих лет она больше не могла вводить себя в заблуждение. Знать решение и быть в состоянии действовать в соответствии с ним — это две разные вещи. Она обладала силой ума, но не силой воли. И, хотя она выполняла этот ритуал с записной книжкой и ручкой сотни раз, она никогда не получала от него то, чего больше всего желала: она все еще должна была добиться принятия важного решения только своими собственными силами, она все еще должна была научиться разрешать сложные проблемы без чьей-либо помощи.