Сумеречный взгляд - Кунц Дин Рей - Страница 56

Я глядел на то, как Так медленно тянет второе тело за будку, чтобы взгромоздить его на первое. Приступ головокружения настроил меня на черный юмор, и я представил себе Джоэля Така возле огромного камина, возвышающимся в удобном кресле, читающим хорошую книгу и прихлебывающим бренди. Время от времени он встает, чтобы вытащить труп из высокого штабеля трупов и засунуть его в камин, где пламя уже наполовину пожрало другие мужские и женские трупы. Если закрыть глаза на то, что тела заменяли обычные поленья, вся сцена носила теплый, домашний характер, и Джоэль даже счастливо насвистывал, шевеля железной кочергой в ворохе горящей плоти. Я почувствовал, как во мне нарастает дикий смех, и понял, что не должен дать ему вырваться, потому что тогда я уже навряд ли смогу остановиться. Мысль о том, что я нахожусь на грани истерики, напугала и потрясла меня. Я помотал головой, прогоняя эту странную сценку у камина из сознания.

К тому моменту, как я оклемался достаточно, чтобы попытаться встать, Джоэль был уже рядом и помог мне. В жутком свете ущербной луны его обезображенное лицо казалось не более чудовищным, чем обычно, как можно было бы ожидать, но мягче, не таким угрожающим, словно неумелый рисунок ребенка, скорее изумляющим, чем пугающим. Я прислонился к нему на минуту, вновь ощутив, как он чертовски велик.

Когда я наконец попытался заговорить, у меня достало ума просто прошептать:

— Я в норме.

Ни один из нас ни словом не обмолвился о его случайном появлении, равно как не обсуждалась и готовность, с которой он совершил убийство, хотя сам же заявлял, что в жизни не видел никаких гоблинов. Об этом позже. Если выживем.

Я проковылял по тропинке за своим ножом. Остановившись, я на секунду почувствовал головокружение, но пересилил его, вытащил нож из опилок, поднялся на ноги и направился обратно к Джоэлю — язык-за-зубами, бычья-шея, косая-сажень-в-плечах, весь-такой-крутой, по стати и походке — вылитый пьяница, уверенный, что лихо надувает всех, проходя тест на алкоголь.

Джоэля мой выпендреж не обманул. Он взял меня за руку, поддержал и помог уйти с дорожки, где мы были на виду, а затем мы бросились к центру ярмарки. Убежище мы нашли в тени возле «гусеницы».

— Кости сломаны? — прошептал он.

— Вроде нет.

— Сильно ранен?

— Нет, — ответил я, вытаскивая парочку самых здоровых заноз из ладоней. Серьезных повреждений я избежал, но к утру боль будет невыносимой. Если для меня наступит утро.

— Там еще есть гоблины.

Минуту он молчал.

Мы прислушивались.

Вдали послышался печальный гудок поезда.

Вблизи — быстрый тихий трепет тонких крыльев мотылька.

Дыхание. Наше.

Наконец он прошептал:

— Сколько их, как думаешь?

— Шестеро, должно быть.

— Двух убил, — сказал он.

— Включая того, что ты у меня на глазах расплющил?

— Нет. Тогда трех.

Как и я, он знал, что они собираются испортить чертово колесо в эту ночь. Как и я, он решил остановить их. Мне хотелось обнять его.

— Двух убил, — прошептал я.

— Ты?

— Я.

— Значит... один остался?

— Видимо, так.

— Хочешь найти его?

— Нет.

— Э-э?

— Должен найти его.

— Верно.

— Колесо, — прошептал я.

Мы крались по неразберихе, царящей на ярмарке, пока не добрались до колеса. Несмотря на свои размеры, Джоэль Так двигался с грацией легкоатлета и абсолютно тихо. Мы остановились в громоздящихся тенях возле небольшого трейлера, в котором находился генератор. Осмотревшись повнимательней среди оборудования, я увидел шестого гоблина, стоящего у подножия чертова колеса.

Этот был замаскирован под высокого, мускулистого мужчину лет тридцати пяти, с вьющимися светлыми волосами. Но он стоял на открытом месте, и вяло падающий на него анемичный лунный свет покрывал его, как тальк покрывает и делает видимым невидимку, поэтому я мог различить внутри также и гоблина, даже с расстояния в тридцать футов.

Джоэль прошептал:

— Он встревожен. Гадает, где остальные. Надо с ним быстро разделаться... пока не успел испугаться и смыться.

Мы подкрались по краю футов на пять ближе к демону и теперь сжались под последним прикрытием. Чтобы добраться до гоблина, нам придется вскочить, обнаружив себя, пробежать двенадцать футов, перепрыгнуть через низкую изгородь и преодолеть еще двенадцать-пятнадцать футов по земле, где повсюду тянулись провода.

Разумеется, к тому времени, как мы преодолеем изгородь, наш враг уже бросится спасать свою жизнь, и если мы его не догоним, эта тварь кинется обратно в Йонтсдаун, чтобы предупредить остальных: «На ярмарке есть люди, способные видеть сквозь наши личины!» И тогда шеф Лайсл Келско изыщет причину прочесать ярмарку. Он (оно) заявится во всеоружии с охапкой ордеров на обыск и винтовок и станет совать нос не только в аттракционы и палатки, но и к нам в трейлеры. Он не успокоится до тех пор, пока убийцы гоблинов не будут опознаны среди обычных балаганщиков и тем или иным способом уничтожены.

Если же, напротив, шестой гоблин будет убит и тайно похоронен вместе со своими собратьями, Келско будет сильно подозревать, что кто-то на ярмарке несет ответственность за их исчезновение, но у него не будет доказательств. Он может даже и не понять, что «подрывники» были уничтожены потому, что их человеческая маскировка провалилась. Если этот шестой гоблин не вернется в Йонтсдаун с недвусмысленным предупреждением и подробным описанием Джоэля и меня, какая-то надежда есть.

Моя правая рука была мокрой от пота. Я яростно вытер ее о джинсы и взялся за острие метательного ножа. Руки болели от полученных побоев, но я был совершенно уверен, что все же сумею кинуть нож как надо. Быстрым шепотом я объяснил Джоэлю свои намерения, и когда гоблин отвернулся от нас, вглядываясь в тени на другой стороне в ожидании своих демонических соратников, я встал, сделал несколько быстрых шагов, застыл и, когда он снова начал разворачиваться в мою сторону, метнул нож со всей силой, быстротой и точностью, на какую был способен.

Но я метнул нож на секунду раньше и чуть ниже, чем надо. Чудовище не успело полностью развернуться в мою сторону, и нож глубоко вошел ему в плечо, вместо того чтобы пронзить шею в уязвимой середине. Демон отшатнулся назад и наткнулся на билетный киоск. Я бросился к нему, споткнулся и упал среди кабелей, больно ударившись о землю.

К тому времени как Джоэль добежал до чудовища, оно вынуло нож из плеча и шаталось, хотя по-прежнему держалось на ногах. С рычанием и змеиным шипением, явно не имеющим ничего общего с человеческими звуками, гоблин напал на Джоэля, но тот был чрезвычайно ловок для своих габаритов. Выбив нож из руки гоблина, Джоэль сильно толкнул его и, когда тот грохнулся наземь, обрушился на него сверху и задушил его.

Я подобрал нож, вытер лезвие о штанину и засунул его обратно в ножны в ботинке.

Даже если бы я и смог разделаться со всеми шестью гоблинами без помощи Джоэля, у меня бы просто не хватило сил зарыть всех шестерых. Высокий и мускулистый, он мог тащить два тела сразу, тогда как у меня хватало сил только на одно. Будь я один, мне бы пришлось шесть раз ходить в лес за ярмарочной площадью, вдвоем же нам пришлось проделать этот маршрут только дважды.

Кроме того, благодаря Джоэлю рыть могилы вовсе не потребовалось. Мы оттащили тела всего футов на двадцать в глубь леса. Там, на небольшой полянке, окруженной деревьями, словно языческими жрецами в черных рясах, была известняковая шахта, готовая принять трупы.

Опустившись на колени возле шахты и направляя луч фонарика Джоэля в ее, казалось, бесконечные глубины, я спросил:

— Откуда ты узнал про нее?

— Я всегда осматриваю окрестности, когда мы устраиваемся на новой стоянке. Когда находишь такое место, на душе становится легче при мысли, что, если понадобится, можно им воспользоваться.

— Так ты тоже на войне, — заметил я.

— Нет. Не так, как ты, судя по всему. Я убиваю их, только когда у меня не остается иного выбора, когда они собираются убить балаганщиков или намереваются навредить посетителям ярмарки и свалить всю вину на нас. Я ничего не могу поделать с теми несчастьями, которые они причиняют людям там, в правильном мире. Не то чтобы мне было наплевать на них, понимаешь? Но я один, и я не могу сделать много, самое большее, на что я могу надеяться, — защитить самого себя.