Сошествие тьмы - Кунц Дин Рей - Страница 23

Именно так сложился их телефонный разговор. Джек спросил:

— Фэй, не могла бы ты забрать детей из школы, а я заеду за ними попозже?

Она ответила:

— Конечно, Джек, но, если они будут тебя ждать, а ты не приедешь, дети огорчатся. А если подобное будет случаться слишком часто, они почувствуют, будто папа их бросил...

— Фэй!..

— Психологи утверждают, что если дети потеряли одного из родителей, то им требуется...

— Фэй, извини, но у меня сейчас действительно нет времени, чтобы слушать, что говорят психологи. Я...

— Но для этого ты должен выделять время, дорогой.

Джек тяжело вздохнул.

— Да, наверное, ты права.

Он взглянул на Ребекку. Она терпеливо ждала. Он поднял брови и пожал плечами, потому что Фэй тараторила дальше:

— Ты — просто отставший от времени родитель, дорогой. Ты наивно полагаешь, что сможешь справиться с детьми только нежностью и пирожными.

Ничего плохого в этом нет, но огромную роль играет также и...

— Фэй, послушай меня внимательно. В девяти случаях из десяти я заезжаю за детьми сам и вовремя. Но иногда это просто невозможно. Моя работа, как ты понимаешь, не укладывается во время. Я не могу бросить горячий след только из-за того, что моя смена кончается. И в данный момент у нас именно такая сложная ситуация. Критическая ситуация. Понимаешь меня? Так вот, скажи: ты заберешь детей из школы или нет?

— Конечно же, дорогой. — Голос у нее был обиженный.

— Я очень благодарен тебе, Фэй.

— Не стоит.

— Извини, если был несколько резковат.

— Совсем нет, не беспокойся. Дэйви и Пенни останутся на ужин?

— Если ты не против.

— Конечно, нет. Мы очень любим, когда они навещают нас, Джек. Ты и сам прекрасно это знаешь. А ты поужинаешь с нами?

— Не уверен, что выкрою для этого время, Фэй.

— Я бы советовала не пропускать ужины с детьми, дорогой.

— Я и не собираюсь этого делать.

— Ужин — важнейший семейный ритуал, возможность для всех членов семьи поделиться впечатлениями, накопленными задень.

— Согласен с тобой.

— Дети особенно нуждаются в таких минутах покоя и семейного единения в конце каждого дня.

— Да знаю, знаю. Я постараюсь успеть к ужину.

— Они останутся у нас на ночь?

— Думаю, что так сильно я не задержусь. Послушай, я тебе так благодарен. Просто не знаю, что бы я делал без тебя и Кэйта, на кого бы мог положиться. Действительно, просто не знаю. Но мне уже пора бежать. Увидимся позже, пока!

И пока Фэй не приступила к новому поучению, Джек быстро повесил трубку, чувствуя и вину, и облегчение.

Резкий сильный ветер обрушивался на город с запада, мчался по его холодным серым улицам, подхватывая снег и унося его куда-то вдаль. Выйдя из отеля, Джек и Ребекка не мешкая устремились к машине. Дорогу им преградил незнакомец, высокий хорошо одетый мужчина со смуглым лицом.

— Лейтенант Чандлер? Лейтенант Доусон? Мой босс хотел бы поговорить с вами.

— А кто он, ваш босс? — спросила Ребекка.

Вместо ответа мужчина указал на шикарный черный "Мерседес", припаркованный чуть поодаль, и молча направился к машине в очевидной уверенности, что они последуют за ним без дополнительных расспросов.

Немного поколебавшись, Джек и Ребекка действительно пошли вслед за незнакомцем. Когда они подошли к машине, сильно затемненное боковое стекло задней двери опустилось, и Джек узнал человека в "Мерседесе". Ребекка тоже все поняла: дон Дженнаро Карамацца собственной персоной. Глава самого могучего мафиозного клана в Нью-Йорке.

Высокий мужчина сел на переднее сиденье рядом с водителем, а Карамацца открыл свою дверцу, жестом приглашая Джека и Ребекку присоединиться к нему.

— Что вы хотите? — спросила Ребекка, не двигаясь с места.

— Немного поговорить, — ответил Карамацца с едва заметным сицилийским акцентом. У него был на удивление интеллигентный голос.

— Ну и говорите, — предложила Ребекка тем же решительным тоном.

— Здесь неудобно и слишком холодно. Давайте побеседуем в комфорте.

Снег падал прямо на сиденье лимузина Карамацца.

— Мне и так неплохо, — ответила Ребекка.

— Не могу сказать того же о себе. — Карамацца нахмурился. — Послушайте, у меня очень ценная информация. Я решил лично передать ее вам.

Понимаете, лично! Настолько это важно. Но я не собираюсь говорить на улице.

Джек решительно подтолкнул Ребекку:

— Полезай внутрь.

Не скрывая неодобрения, она подчинилась требованию Джека. Он последовал за ней, и они оказались на откидных сиденьях, лицом к Карамацца. Их разделял встроенный бар и телевизор. На переднем сиденье помощник Карамацца Руди нажал на кнопку, и за спиной водителя поднялась перегородка из толстого стекла.

Карамацца положил себе на колени атташе-кейс, но не торопился открывать его, а разглядывал Джека и Ребекку.

Старик был похож на ящерицу: прикрытые тяжелыми, набухшими веками глаза, почти полностью лысая голова, морщинистое лицо. Картину довершал, подчеркивая сходство, широкий узкогубый рот.

Движениями он также походил на ящерицу: заметная неподвижность вдруг сменялась всплесками активности и быстрыми поворотами головы. Джек поймал себя на мысли, что не удивился бы, увидев за узкими губами длинный раздвоенный язычок.

Карамацца повернул голову в сторону Ребекки.

— Вы можете не опасаться, здесь вам ничто не грозит.

— Опасаться? Но я вас не боюсь.

— Ну, когда вы так неохотно садились в машину, я было подумал...

Ребекка ответила ледяным тоном:

— Страх тут ни при чем. Я опасалась, что в химчистке не смогут вывести эту вонь, если ею пропитается моя одежда.

Маленькие жесткие глазки Карамацца еще сузились. Джек внутренне застонал.

Старик сказал:

— Я не понимаю, почему мы не можем вести себя цивилизованно? Особенно сейчас, когда наше сотрудничество в обоюдных интересах.

Казалось, говорил не глава мафии, а банкир.

— Да? Вы действительно этого не понимаете? Тогда разрешите вам все объяснить.

Джек решил вмешаться:

— Ребекка, послушай...

Но остановить ее не успел.

— Вы — вор, убийца, торговец наркотиками и подонок. Такого объяснения достаточно?

— Ребекка!

— Не беспокойся, Джек, я никого не оскорбила. Свинью ведь не оскорбишь тем, что назовешь ее свиньей.

— Ребекка, не забывай, что он потерял сегодня племянника и родного брата.

— Которые тоже были убийцами, торговцами наркотиками и подонками.

Карамацца, пораженный ее напором, не мог раскрыть рта.

А Ребекка продолжала наносить удары:

— Похоже, вы не особенно убиваетесь по своему брату? Что ты думаешь по этому поводу, Джек?

И тут Карамацца без какой-либо злости или хотя бы недовольства в голосе произнес:

— Сицилийцы не плачут в таких ситуациях.

В устах старого, умудренного опытом человека столь тривиальная фраза прозвучала глуповато. Карамацца продолжал своим спокойным голосом банкира:

— Но мы, сицилийцы, не лишены сантиментов. Мы мстим за смерть близких людей.

Ребекка рассматривала его с явным презрением.

Морщинистые руки старика неподвижно лежали на кейсе. Старик перевел свои змеиные глаза на Джека.

— Лейтенант Доусон, в этом деле я предпочел бы иметь дело с вами. Судя по всему, вы не разделяете... предрассудков своего партнера?

Джек покачал головой:

— Вы ошибаетесь, я абсолютно согласен со всем, что она сказала. Просто я не стал бы говорить такое в лицо.

Он взглянул на Ребекку. Она улыбнулась ему, благодарная за поддержку.

Глядя на нее, но обращаясь к Карамацца, Джек сказал:

— Иногда агрессивность моего партнера и давление на собеседника явно превышают допустимые пределы и вредят делу. К сожалению, лейтенант Чандлер не может или не хочет этого понять.

Улыбка быстро исчезла с лица Ребекки.

Карамацца с явным сарказмом заметил:

— С кем я сейчас говорю? С парой святош или аскетов? Как будто вы никогда не получали взяток, хотя бы в те времена, когда были обыкновенными фараонами, топтавшими улицы и зарабатывавшими с грехом пополам на квартплату?