Сошествие тьмы - Кунц Дин Рей - Страница 11

Неожиданно тот же звук раздался из холла.

Придя туда, Найва ничего не обнаружила. Она не включила свет в холле, когда пришла в квартиру, а окон там не было, так что освещением служила только полоска света, пробивавшаяся из гостиной и кухни. Как бы там ни было, холл послужил, видимо, лишь тропой отступления. Теперь там явно никого не было.

Найва, склонив голову набок, выжидала.

Крик раздался снова. На этот раз из детской спальни.

Найва прошла через холл и подошла к детской. Комната оставалась в полутьме. Там не было люстры на потолке, и, чтобы включить свет, нужно было пройти в спальню и найти одну из прикроватных ламп. Найва на секунду задержалась на пороге, вглядываясь в полумрак.

Ни звука. Даже наверху перестали двигать мебель. Ветер спал и больше не бился в окна. Найва задержала дыхание. Если в комнате и было какое-нибудь живое существо, то оно затаилось так же, как и она сама.

Наконец женщина осторожно вошла в комнату, на цыпочках подошла к кровати Пенни и включила лампу, встроенную в изголовье. Света от нее было немного, и тогда Найва повернулась к кровати Дэйви, намереваясь включить и вторую лампу.

Какой-то шелест и движение.

Найва испуганно отпрянула в сторону.

Какое-то существо шмыгнуло из угла под кровать Дэйви так быстро, что Найва не смогла его рассмотреть. Что-то маленькое, не больше взрослой крысы, быстрое и незаметное, как та же крыса.

Но издаваемые им звуки не могли принадлежать грызуну. Существо не пищало, оно шипело... и как будто что-то бормотало себе под нос.

Найва отпрянула от кровати Дэйви, посмотрела на швабру, которую держала в руках, и подумала, не пошуровать ли ею под кроватью, пока злой нарушитель не вылезет на свет Божий и не даст себя рассмотреть.

Найва только об этом подумала, а существо выскочило из-под кровати и через темную часть комнаты шмыгнуло в темный холл. Найва опять не рассмотрела его как следует.

— Черт возьми! — ругнулась она.

Ей показалось, что существо подшучивает над ней, играясь в свое удовольствие.

Но нет же, все это бред! Что бы это ни было, оно всего лишь глупое животное, не способное замыслить ничего подобного.

Где-то в другой части квартиры существо опять издало звук, как бы призывая Найву.

— Ладно, ладно, маленькая противная тварь, погоди, я иду к тебе. Ты можешь быть шустрой, ты можешь быть даже хитрой, но я все равно найду тебя и хорошенько рассмотрю, если даже это будет последнее, что я сделаю в этой жизни.

Глава 2

1

Они допрашивали подружку Винса Вастальяно уже пятнадцать минут.

Невецкий оказался прав — она была неразговорчивой сволочью.

Джек Доусон, сидевший на кончике кресла времен королевы Анны, подавшись вперед, наконец спросил ее:

— Вы знаете человека по имени Баба Лавелль?

Шелли Паркер бросила на него быстрый взгляд, затем перевела его на свои руки, сжимавшие стакан с виски, и Джек прочел ответ по выражению ее глаз.

Но она сказала:

— Я не знаю никого по имени Лавелль.

Джек знал, что она врет.

Ребекка сидела в таком же уникальном кресле, скрестив ноги и положив руки на подлокотники, и выглядела спокойной и уверенной. Она спросила Шелли:

— Может быть, лично вы и не знаете этого человека, но, вероятно, слышали это имя?

— Нет, — ответила Шелли.

Джек начал наступать:

— Послушайте, мисс Паркер, мы прекрасно знаем, чем занимался Винс, и кое-что можем приписать и вам...

— Я не имела к его делам абсолютно никакого отношения!

— ...но не станем обвинять вас в чем бы то ни было...

— А вы и не сможете!

— ...если вы согласитесь на сотрудничество.

— У вас ничего на меня нет.

— Мы вам можем очень насолить, мисс Паркер.

— Карамацца тоже могут это сделать. Я не стану ничего о них говорить.

— А мы и не спрашиваем о них. Расскажите об этом Лавелле, — сказала ей Ребекка.

Шелли задумчиво покусывала нижнюю губу.

— Он — гаитянец, — решил приободрить ее Джек.

Шелли перестала кусать губу и откинулась на белой софе, приняв непринужденный вид.

— Что это за желтый? — спросила она.

— Как? — переспросил Джек.

— Кто он? Японец, китаец, вьетнамец? Вы же сказали, что он азиат.

— Он гаитянец. Он с острова Гаити.

— А, ну тогда он вообще никакой не желтый.

— И то правда, никакой он не желтый, — согласилась Ребекка.

Шелли уловила неприятную нотку в голосе Ребекки и явно занервничала, хотя и не понимала причину ее появления.

— Он что, черный?

— Да. И вы сами прекрасно это знаете, — заметил Джек.

— Я не общаюсь с черномазыми. — Шелли подняла голову и расправила плечи.

Ребекка сказала ей:

— Мы слышали о том, что Лавелль собирался прибрать к рукам торговлю наркотиками.

— Я ничего об этом не знаю и знать не должна.

Джек спросил:

— Мисс Паркер, вы верите в колдовство?

Ребекка тяжело вздохнула. Джек посмотрел на нее и сказал:

— Потерпи, пожалуйста.

— Но это же абсолютно бессмысленно.

— Я обещаю не быть слишком восприимчивым, — улыбнулся он и, обращаясь к Шелли Паркер, повторил:

— Так что же, мисс Паркер, да или нет?

— Конечно же, нет.

— Я думал, что вы боитесь говорить о Лавелле из опасения, что он сглазит вас или сделает еще что-нибудь в этом роде.

— Это все полная ахинея.

— Вы в этом уверены?

— Я точно вам говорю: абсолютнейшая ерунда, рассчитанная на кретинов.

— Но вы все же слышали о Баба Лавелле? — спросил Джек.

— Нет, я только сказала вам, что...

— Если бы вы ничего не знали о Лавелле, то очень бы удивились, когда я спросил вас о колдовстве. Вы непременно спросили бы, какого черта я вообще примешиваю к этому делу какую-то магию. Вы же ничему не удивились, поскольку знаете о Баба Лавелле. Это бесспорно.

Шелли поднесла руку ко рту и начала было кусать ноготь, но, поймав себя на этом, решила, что не стоит портить маникюр за сорок долларов.

— Ладно, ладно, сдаюсь. Я знаю о вашем Лавелле.

Джек победоносно посмотрел на Ребекку:

— Вот видишь?

— Неплохо, — согласилась она.

— Грамотная тактика допроса. Воображение помогает.

Шелли спросила:

— Можно мне еще немного виски?

— Подождите, пока мы не закончим задавать вопросы, — ответила Ребекка.

— Я не пьяна, — сказала Шелли.

— Я этого и не говорила.

— Я никогда не пьянею. Я не панк.

Она поднялась с софы, подошла к бару и налила еще немного виски. Затем вернулась на место и поставила стакан на столик, демонстрируя трезвость и силу воли.

Джек перехватил взгляд, каким Шелли смотрела на Ребекку. Чистая кошка, изогнувшаяся перед решающим прыжком.

Причиной напряжения, повисшего в воздухе, на этот раз была не Ребекка.

Она говорила с Шелли вполне прилично до тех пор, пока та не стала болтать насчет желтых. Злилась и нервничала Шелли, видимо, сравнив себя с Ребеккой и осознав свое положение.

Как и Ребекка, Шелли Паркер была привлекательной блондинкой. Но на этом их сходство и заканчивалось. Внешность Ребекки говорила о ее интеллигентности и утонченности. Ничего этого не было у Шелли. При том, что ее волосы были тщательно пострижены и уложены, она имела фривольный вид.

Широкоскулое лицо с короткой верхней губой и небольшим ртом было перегружено косметикой. Голубые глаза были лишены того-осмысленного блеска, который так украшал Ребекку. Фигура Шелли вызывала представление о французской булочке, пышной и мягкой, с избытком масла, яиц и сахара, хотя следовало признать, что в узких черных слаксах и ярко-красном свитере она смотрелась очень даже ничего.

Пожалуй, на ней было слишком много драгоценностей: два браслета, два кольца, дорогие часы, два кулона на золотых цепочках — один с бриллиантом, другой с крупным изумрудом величиной с орех. Ей было двадцать два года, и мужчины, используя ее не совсем деликатным образом, перестанут дарить ей драгоценности лет этак через семь-восемь.