Городская фэнтези — 2008 - Бенедиктов Кирилл Станиславович - Страница 21

Люди — трагически несчастные существа. Всего две ноги, подумать только! Это их прямохождение создаёт множество проблем, нагружая позвоночник и порождая совершенно нелогичные болезни. Однако у каждого существа в природе есть своё место и своя цель. Причина появления двуногих, без всякого сомнения, — кормить и гладить кошек. Зачем ещё им могут быть даны руки?

«Повыше. Мягче, мягче. Мр-р-р-р-р-р».

Хоть какое-то оправдание бессмысленного в остальном существования.

— Допустим худший сценарий. Что будет, если фейри отбросят этикет и будут сражаться, как это делают смертные? Эффективно и ради выигрыша, — спрашивает Димка.

— Они развоплотят планету до первоначальных элементалей, — спокойно объясняет очевидное Aoibheal.

— То есть… совсем?

— До этого не доходило давно. Даже по меркам Детей Дану. Восстановление смертного мира из осколков изнурит даже сильнейших. Создание же совсем нового требует пробуждения памяти древней и… непростой.

Пальцы Димки на мгновение замирают. Я выпускаю когти, чувствительно раня его сквозь джинсы.

«Не останавливайся. Не отвлекайся. У тебя ответственное дело — чесать за ушами кошку!»

Он автоматически повинуется, увлечённый разговором.

— Как скоро начнётся эта… война?

— Завтра? — пожимает плечами она. — Время — не прямая река, чьи воды ясны и прозрачны. То, как оно течёт в смертном мире, смутно связано с последовательностью событий в иных реалиях.

«Не волнуйся, — успокаиваю я начинающего терять терпение парня. — Даже если смертные миры окажутся разнесёнными в клочья, я возьму тебя с собой. У тебя есть важная цель в жизни — заботиться о кошке. Ты не можешь пренебрегать ею лишь потому, что Земли и людей больше не будет».

— Ну, спасибо!

«Не за что. Теперь чуть пониже. Фр-р-р-р-р».

— Что вы собираетесь делать?

— Я, — выкормыш фейри поднимается, — отправлюсь на ночной покой. Мудрость сна поможет обдумать тревожные вести, принесённые вашей сестрой.

— Что? Постойте!

Я вновь выпускаю когти.

— Мы должны что-то решить!

— Утром я сообщу о своём решении, — она оборачивается уже на лестнице. — Да будет ваш сон ограждён от слуг двора Оживших Кошмаров.

И исчезает.

Всё правильно. Смертный мир, как когда-то заметила сама Осенняя Гроза, — прекрасное место, чтобы отлежаться и замести следы. Сутки у нас в запасе есть, быть может, и больше. А значит, пороть горячку не стоит. Димка явно не согласен.

— И вам спокойной ночи, — ядовито возмущается смертный. — Объявить, что планету завтра, быть может, уничтожат, и спокойно отправиться спать!

Я отвечаю с ощутимым превосходством: «Она не может идти на охоту, не обдумав вести о дичи. Она не столь мудра».

Под мудростью в данном случае имеется в виду исключительно кошачье понятие, включающее ум, хитрость, опыт предыдущих жизней, силу, ловкость… И прежде всего магию.

Димка понимает. Хмыкает.

— А ты, надо понимать, просто кладезь этого многогранного интеллекта?

«Разумеется. Я — кошка. А кошки по определению гениальны».

Спрыгиваю на пол.

— И что же мы будем делать, ваше кошачество? «Элементарно, Шувалов. Завтра мы сделаем то, что скажет Aoibheal. А сейчас мы ляжем спать».

И, гордо подняв хвост, я направляюсь наверх, в свою спальню. Димка пытается ещё что-то возмущённо доказывать, потом машет рукой:

— В этом облике от тебя явно не добьёшься толку.

И тянется за сотовым. Что ж, мой брат, хоть он и двуногий, не глуп. А я давно поняла, что отнюдь не единственная из Шуваловых веду двойную жизнь.

Орден колдунов, мр-р-р? Могла ли Aoibheal такими словами описать непривычную для неё концепцию спецслужб? Или речь всё же идёт о настоящем, секретном, проеденном молью и тайнами ордене? Оба варианта предполагали определённый набор преимуществ и сложностей… Но в любом случае брат сам знает, что, как и кому можно говорить. А кому нельзя.

Я уже наверху лестницы, когда долетает осторожный вопрос:

— Двор Оживших Кошмаров?

Фыркаю. Если этинайдут дорогу в наш дом, волноваться о какой-то там войне будет уже бессмысленно.

Я привычно отправляюсь в свою комнату, но, почуяв на двери чужой запах, останавливаюсь. Гневно бью хвостом. Этот, этот… братотдал мою комнату выкормышу фейри, подменышу, смертной выскочке! То есть я сама оставила здесь Aoibheal, когда впервые принесла её сюда, но кого волнуют детали. Моя комната занята, и это вина Димки!

Мстительно прищурившись, разворачиваюсь и, мягко ставя лапы, отправляюсь в другую сторону. Можно, конечно, занять спальню родителей, с широкой мягкой кроватью. Но это будет слишком просто.

Туманом просачиваюсь сквозь дверь в комнату брата, легко вскакиваю на его постель. И растягиваюсь на ней, диагонально, на самой середине, заняв просто абсурдное количество места. А затем оборачиваю себя магией, отталкивающей, жалящей и защищающей. Такой, которая не позволит сдвинуть меня с облюбованного места даже подъёмным краном.

Полностью довольная собой и жизнью, я злорадно засыпаю.

13

Вчера, на приёме у короля Ночи, я слышала, как фейри, бывшая бледной и опасной ночной бабочкой, рассказывала о своём взрослении. На пороге зрелости, в том возрасте, который смертные назвали бы подростковым, она тридцать три года провела в надёжном, безопасном коконе.

Как я завидовала! Тридцать три года ничем не прерываемого сна. Какое ещё определение можно подобрать понятию «нирвана»?

Со стоном приподнявшись на локте, я запустила подушкой в надрывающийся будильник. Не помогло. Проклятое орудие пытки упало на пол и продолжило пищать оттуда. Пару раз попытавшись расколошматить поганца магией, я всё же сдалась, сползла с кровати и выключила его вручную.

А люди ещё считают нас садистами. Лицемеры!

Смирившись наконец с тем, что в смертных реалиях наступило утро и время здесь не имеет ни малейшего желания останавливаться ради моего удобства, я проснулась. И попыталась понять, где именно.

По всему выходило, что это — дачная комната Димки. Тогда почему я тут, да ещё в бальном платье и ледяных туфельках?

На границе памяти мелькнули смутные тени. Брат, уставший и злой, пытающийся отвоевать свою комнату у хвостатой захватчицы и наконец отступающий, чтобы найти себе другое убежище. Истощение, телесное и магическое, позволившее сбросить неестественную для меня ипостась. Тупая боль превращения, так и не пробившаяся сквозь пелену сна.

Вчерашние кошачьи выходки.

Уоух-х, госпожа моя! Чтобы я ещё приняла малознакомую форму посреди кризиса! Или в присутствии свидетелей. Хотя в одном Aoibheal права: в таком состоянии меня не нашло бы ни одно поисковое заклинание.

Магию сложно сделать дуракоустойчивой. Мы, дураки, слишком оригинальны.

Если это так можно назвать.

Со стоном я поднялась на ноги. Вы когда-нибудь пытались спать в туго зашнурованном корсете? Уникальный опыт. Кольчуги и доспехи и рядом не стояли. Лежали. Кто-нибудь, принесите мне кофе.

Ослабив шнуровку, жертва недосыпания направилась на поиск одежды, не навевающий ассоциации с застенками инквизиции. К сожалению, мой шкаф, как и всё его содержимое, находится в моей комнате. Той самой, которую оккупировала Aoibheal.

Злая и невыспавшаяся, я спустилась вниз. На кухне кто-то гремел сковородками, напевая отвратительно жизнерадостным голосом. Ну почему, почему у каждой несчастной совы непременно должен быть среди родичей злобный жаворонок?

— Дима. Кофе.

— О! Оно воскресло! Оно говорит — самыми примитивными предложениями. Учёные спорят, можно ли признать это разумным?

— Убью. Кофе.

Брат появился в проёме дверей кухни, одетый лишь в джинсы и кобуру, с дымящейся ароматной чашкой в руке.

— Проснись и пой, о самая утренняя из всех… — Он запнулся, увидев в гостиной меня. Недоумённо огляделся. — Прошу прощения, леди Авхиль, мне показалось, я слышал Дарью.

Теперь настала моя очередь непонимающе оглядываться.