Ребенок-демон - Кунц Дин Рей - Страница 18

– Волк жует бедро Холликросс. Он терзает ее ногу, пробует мясо.

– Достаточно! – резко прервал ее Хобарт. И более сдержанным тоном спросил: – Ты знаешь, кто это, Фрейя? Это доктор Хобарт. Я приказываю тебе проснуться. Ты сейчас осторожно, медленно откроешь глаза. Осторожно и медленно...

– Волк воет! Кровь на его морде, на шее, стекает с губ, с носа...

– Фрейя, проснись!

– Теперь он хочет напасть на человека. Ему надоели кролики. Кровь человека другая. Вкус другой. Запах лучше и чище. И она приятнее...

– ФРЕЙЯ! ПРОСНИСЬ! – приказал Уолтер.

Девочка очнулась и села на кушетке. Ее глаза были широко открыты. Она хотела что-то сказать, но не могла преодолеть неожиданное онемение.

– Ты проснулась? – поинтересовался Хобарт. Он взял ее маленькую ручку в свою большую и сухую ладонь.

Она не ответила.

– Ты проснулась, Фрейя? – повторил он.

Девочка кивнула. Затем она вдруг разразилась рыданиями. Слезы катились из ее прекрасных глаз и текли по покрытым веснушками щекам.

– Я... я бо-боюсь...

Уолт обнял девочку, посадил ее к себе на колени и стал покачивать, убаюкивая. Он вел себя так, словно это его собственная дочь. Он что-то шептал ей на ушко, пытаясь успокоить девчушку и избавить от переполнявших ее ужасов. Держа дрожащее тельце у груди, он взглянул на Дженни:

– Может быть, вам лучше уйти?

Дженни встала, кивнула ему и вышла. В коридоре между ней и этой маленькой девочкой захлопнулась дверь. Дженни чуть не упала. Ее ноги дрожали; колени подгибались. Она оперлась о стену, собираясь с силами.

Где-то там, вдали, рыдала Фрейя.

"Беги, Дженни! Беги, беги..."

"Держи себя в руках, – подумала девушка. – Не дай панике овладеть тобой. Не поддавайся искушению прекратить рациональное осмысление этих иррациональных событий. Начнешь паниковать – и тогда с тобой все кончено. Поддашься панике – наделаешь ошибок. А так и до беды рукой подать".

Но голоса умерших родных все продолжали настойчиво твердить: "Беги, беги, беги прочь отсюда..."

Глава 9

Дженни лежала на кровати в своей комнате, уставившись в потолок. Тиканье старинных часов у кровати напоминало частые удары молота по железу. Было двадцать минут пятого. Все это время, после того как Дженни выбежала из библиотеки, она провела в размышлениях об этих холодных демонических видениях Фрейи. Дженни попыталась дать им логическое объяснение, как это сделал бы Уолт. Дженни восхищалась его разумным отношением к миру и окружающим его людям. Но сама она была лишена подобного таланта. Страх остался. Она продолжала разглядывать потолок, чей белый, нейтральный цвет в какой-то степени мог помочь ей забыть, где она находится.

Интересно, а для других людей жизнь так же трудна, так же полна вопросов и всевозможных катастроф? И если да, то как им удается жить с этим? Как они вот так смело встречают каждый новый день, зная, что единственное, что можно назвать определенным, – так это неопределенность?

Неужели они не осознают опасность?

Возможно, так и есть. Если бы они заранее знали о ловушках, расставленных на тропах повседневной жизни, то жизнь не казалась бы им столь трудной. Они бы жили счастливо и не думали бы о том, что может случиться с ними в любой момент.

Не значит ли это, что они более благоразумны, чем она? Может быть, лучше не думать о том, что может произойти? Возможно, что чем меньше размышляешь об этом, тем легче жить. И прежде чем несчастье настигнет тебя, ты получишь от жизни все удовольствия.

Но такая жизнь не для нее. Дженни познала тяжелую правду жизни через горе и одиночество. И была постоянно настороже, готовая к неожиданностям. Осторожность стала жизненно необходимой, как процесс пищеварения и дыхание.

Следовательно, она не может оставаться в этом доме. И не может притворяться, что развивающиеся события не выходят за рамки обычного. Каждый неизвестный звук, каждый шаг в коридоре, каждый темный закоулок, сквозь мрак которого не проникает взгляд, – все это вызывает у нее страх. Каждая минута – затишье перед бедой. Каждый спокойный час – затишье перед бурей. Если она останется здесь, ее нервы расшатаются вконец еще до того, как она поймет, что легче и разумнее сбежать отсюда, чем остаться.

Волки. Какие-то проклятия. Одержимые дети. Она не может жить среди всего этого и нормально все это воспринимать.

Однако еще опаснее бежать отсюда.

Бег от проблемы никогда не решит ее. Бабушка Брайтон была уравновешенная, мужественная женщина. И кое-что из ее характера передалось внучке. Если кто-то желает победить, то ему следует встречать опасность лицом к лицу.

Дженни вспомнила сон, приснившийся ей в автобусе. Это случилось всего лишь неделю назад. В том сне она бежала с кладбища, а ее невидимый враг преследовал ее. Дженни выбежала прямо на дорогу, по которой с большой скоростью двигался автомобиль. Это, должно быть, предупреждение. Если она попытается убежать прочь от своих страхов, то попадет в еще более страшную беду.

Но как ей выдержать и как бороться с проклятиями? Как ей бороться с демоническими духами, вселившимися в юное и напуганное существо?

Может, это знает Уолтер? Может, он объяснит ей план битвы своим приятным, хорошо поставленным голосом? В состоянии ли он направлять ее в борьбе и в то же время защищать ее?

Он бы смог. Она уверена в этом. Уолтер никогда бы не струсил перед таким боем. У него и мысли бы не возникло удрать. Лучше всего остаться рядом с ним, с этим убежищем в непогоду. Он как центр циклона – всегда остается спокойным, в то время как все вокруг бешено кружится.

"Я схожу с ума? – спрашивала она себя. – Я что, ненормальная – лежу здесь и думаю о таких чудовищных вещах? И даже поверила в проклятия, в оборотней?"

Нет. Она не сходит с ума, решила девушка. Она где-то читала, что сумасшедшие всегда уверены в здравости своего рассудка. Но раз она спрашивает себя о своем здравомыслии, то она абсолютно здорова.

В это время в дверь резко постучали.

Дженни соскочила с кровати, не чувствуя ног. То маленькое ощущение покоя исчезло и сменилось страхом, который всегда таился в ней, выжидая.

– Да, кто там? – отозвалась девушка.

– Это Гарольд, мисс Дженни.

– В чем дело, Гарольд?

– Будьте добры спуститься вниз, в гостиную.

– Сейчас?

– Да.

– Зачем?

– Приехала полиция, – ответил Гарольд. Он сухо сообщил об этом, как будто бы это было совершенно обычным явлением.

– Полиция?

– Да, мисс Дженни.

– Они хотят поговорить со мной?

– Мне приказали пригласить вас вниз. Детектив Мэйбрэй хотел бы переговорить с вами. – Слуга колебался и закончил: – Он сказал: безотлагательно, немедленно.

– Зачем ему понадобилась я? Что случилось?

– Я не могу вам сказать.

– Вы не знаете?

– Знаю. Но он приказал ничего не говорить вам.

– Гарольд...

Она не договорила, так как услышала шаги слуги. Он удалился но коридору и стал спускаться вниз по лестнице.

Теперь она сидела на кровати, напряженная и сжав кулаки. Точно так же, как это делала Фрейя, вспоминая под гипнозом свои ночные кошмары. Кровь застыла в жилах. На бледной, тонкой шее дико пульсировала вена.

В голову неожиданно пришла мысль, что разразилась гроза. И разразилась по одной конкретной причине. "Если разразится гроза, то молния обязательно поразит и меня".

Дженни надела туфли, подошла к зеркалу и расчесала волосы. В уголках глаз она заметила морщинки, следы усталости. Единственное, что портило ее прекрасное лицо. У нее не было времени переживать по этому поводу. Она вышла из комнаты и направилась вниз.

Спускаясь но лестнице, она дважды останавливалась и цеплялась за гладкие, красного дерева перила. Ноги подкашивались, и она даже не могла идти. Но ей не хотелось возвращаться в свою комнату: это будет похоже на трусливое бегство. Она останется прямо здесь, балансируя на грани краха. И никогда не сделает финальный бросок через порог, и все будет прекрасно. Она будет стоять здесь и разглядывать золотую роспись дорогих обоев, под тонкой рукой будет ощущать шероховатость деревянных перил. Пройдут дни, недели, месяцы, годы, а с ней, с Дженни, все будет в порядке...