Путь из ада - Кунц Дин Рей - Страница 28

Стоял ясный вечер с розово-желтым закатом, протянувшим свои пальцы-лучи от горизонта до середины неба.

Дэйвис скрепя сердце прошел через процедуру обучения для начинающих: принял позу такую же, как она, выслушал наставления — какие мышцы надо использовать, — внял ее советам и вновь потерпел фиаско. Это был самый неприятный эксперимент в его жизни, в основном из-за того, что у нее полет выходил легко и непринужденно, а ему только и оставалось топтаться, глупо ухмыляясь, и хлопать крыльями, как простыня на бельевой веревке во время сильного ветра. Он даже дал себе зарок — плюнуть на это занятие в дальнейшем, но тогда ему оставалось только торчать на вершине, раз уж он сюда пришел. Она обещала полчаса, а прошло всего пять минут — и вдруг когда он правильно взмахнул крыльями, то почувствовал, как их наполняет ветер, отрывая его от площадки наблюдательного пункта. Он поспешно сложил мембраны, чтобы не оказаться в воздухе на высоте нескольких тысяч футов над поверхностью Димоса и опасаясь, что не сможет и во второй раз правильно взмахнуть крыльями.

Но теперь он упрямо взмахивал ими снова и снова, пока наконец не отважился на последний шаг — рискнул и взмыл над горным склоном, затем целую секунду камнем падал вниз, но тут его крылья наполнились воздухом, и Дэйвис воспарил в небе так же уверенно, как и Ли.

И сейчас, две недели спустя, он все еще смотрел на возможность летать удивленными глазами ребенка, оказавшегося в зоопарке. Всегда находилось что-то новое, еще неизведанное, а в мозгу не до конца была изжита боязнь, что в любой момент — сказывалась психология землянина — крылья могут его подвести. Его терзали сомнения — не надоест ли ему со временем и небо, и крылья, и он припишет это тому, что якобы устал от Ли, хотя последнее было наименее вероятным. Возможно, будь он рожден с крыльями, то само собой постепенно стал бы воспринимать их как неотъемлемую часть своего тела, так же, как рожденный на Земле начинает смотреть на ноги как на обыденную вещь уже после первых нескольких недель, когда прошла радость от того, что научился ходить. Но обрести крылья в зрелом возрасте, после того как полжизни отшагал на своих двоих, — совсем другое дело, и с этим нельзя было не считаться.

Но не проблемы, связанные с полетом, беспокоили его в первую очередь, а причина, по которой он ощутил себя таким счастливым и довольным, обретя новое тело, и почему с такой легкостью примирился с потерей старого. Сначала его тревожила мысль, что он обманывает себя, закрывает глаза на тот страх, который, несомненно, испытывает, утратив облик прежнего Стэффера Дэйвиса, и что просто подавляет чувства ужаса и отчаяния, загоняя их в уголки подсознания, где они наверняка пустят ростки и со временем дадут себя знать. “Недалек тот день, — думал он, — когда наступит расплата за самообман”. Но дни шли, и он утверждался в сознании, что не лгал себе, когда говорил, что чувствует себя намного счастливее в новом теле, нежели в старом, и что сожалеет лишь о том, что не умер много лет назад, чтобы возродиться в облике димосианина. И он не мог не испытывать глубокого удовлетворения в душе, что освободился от прежней оболочки, унаследованной им от отца и матери и от родства с ними, — обстоятельство, которое его всегда так тяготило. Отныне он не их ребенок. Они даже не смогли бы — если были бы даже живы — узнать его, окажись на Димосе. Он мог бы разгуливать возле них, не опасаясь быть узнанным. Облик, манеры поведения, тик левой щеки — все, что он унаследовал от них, кануло в вечность, осталась только его сущность, образ мыслей, из которых он годами безжалостно выскребал ту ненависть, которая ему досталась от родителей и от которой окончательно помогла ему избавиться Ли за последние несколько месяцев, проведенных на Димосе. Ему не придется больше, глядя в зеркало, видеть длинный тонкий патрицианский нос, всегда напоминавший ему о матери, или квадратную массивную челюсть — явно наследие отца. Да, уже в одном этом крылись ростки буйно расцветающей в нем радости: сознание того, что оборвались все связи между ним и теми людьми, которых он презирал, этой парочкой с сердцами, переполненными ненавистью, которые вопреки своим желаниям произвели его на свет.

Колба подъемника остановилась, и Ли прикосновением пальцев заставила двери открыться. Маскировка из камней отъехала назад, и они прошли в нишу наблюдательного пункта, устроенного на самой вершине горы Зуб. Леса и горные пики Димоса раскинулись перед ними во всем своем величии, окрашенные в разные цвета лучами заходящего солнца.

Раскинув руки и расправив за спиной крылья, Дэйвис шагнул к краю ниши, прыгнул в бездну и едва успел наполнить мембраны воздухом, чтобы вовремя избежать столкновения с длинным антигравитационным автобусом, который при помощи тарелок забирался вверх по склону горы, подбираясь к вершине, чтобы повергнуть в ужас от высоты находящихся в нем пассажиров. На боку салона красовалась надпись: “Туристическая группа охотников на горных волков”. Находящиеся внутри мужчины и женщины, одетые в камуфляжные охотничьи костюмы, с напитками в руках, уставились на Дэйвиса широко раскрытыми от удивления глазами, не понимая, откуда он мог взяться, словно тот возник из ничего. Он увидел, как их взоры устремились выше, на Ли, все еще стоявшую в нише, и сразу понял, что их передышке от преследования властей пришел конец, в ту самую короткую секунду, когда он совершил непоправимую глупость — не огляделся как следует, прежде чем взмыть в воздух.

Глава 13

Дэйвис стоял возле панели с клавиатурой компьютера, установленного в крепости, и набирал обозначения каждого раздела, который, по его мнению, мог иметь какое-то отношение к местоположению трех остальных крепостей или указать, что те существуют в природе. Бобины с лентами в устрашающем количестве выскальзывали из щели устройства вывода, и он в темпе бросал их в специально подготовленный для этой цели мешок. В перерывах, когда он не мог сообразить, где еще могут находиться ключевые данные, связанные с другими форпостами, Дэйвис начинал вводить названия источников информации, относящейся к работе искусственных маток, надеясь, что ему хватит времени, чтобы оставить Альянс в неведении также и по этому важному аспекту.

— Вот, — запыхавшись, произнесла Ли, входя в комнату и вываливая в мешок стопку лент. — Те самые, что я отдала тебе этим вечером. Они так и лежали на столе в студии.

— Спасибо, — кивнул он. — Как насчет провизии?

— Вся уже упакована.

— Вода?

Он ввел с клавиатуры еще раздел; из отверстия выводного устройства на поддон градом посыпались ленты.

— И вода тоже, — заверила она.

— Два одеяла с подогревом?

— Взяла, и еще электрофакелы. И хотя крепость-Два наверняка в избытке снабжена оружием, нам оно может понадобиться, пока будем добираться туда. Поэтому я упаковала четыре пистолета.

— Проклятие! — выругался он, стукнув кулаком по панели с клавиатурой.

— Что такое?

— Не вижу, каким образом мы выкроим время, чтобы выбрать все данные из библиотеки. И даже если нам удастся это, то все равно не сможем забрать с собой такую кучу материала. И все на несгораемой пленке. Можно, конечно, всю ее изрезать, да только они все равно смогут ее склеить по кускам.

— А как насчет кислоты? — осведомилась Ли. — В лабораториях каких только видов нет. Можно подобрать такую, что может уничтожить все без остатка, не так ли?

Он послал ей воздушный поцелуй:

— Блестяще! — Затем покопался в мешке и вручил ей несколько лент. — Спустись вниз и испробуй на них все, что только можно. Я останусь здесь и буду выводить из банка данных то, что еще осталось, а потом присоединюсь к тебе.

Девушка подхватила бобины с лентами и опрометью кинулась к двери, а оттуда через холл к лифту, чтобы спуститься к лабораториям.

По какой-то странной причине Дэйвис, оставшись один и продолжая набирать на клавиатуре названия различных разделов по тематике, подлежащей выводу, внезапно ощутил себя голландским мальчиком из легенды, который пытался пальчиком заткнуть течь в дамбе. Только вместо воды, текущей ему на башмаки, здесь были ленты с данными, десятки и сотни бобин. Наконец, когда уже больше не мог вспомнить ни одного названия раздела, связанного с интересующим его предметом, он набил лентами мешок доверху. Дэйвис уже достаточно хорошо был знаком с библиотекой, чтобы понимать, что там остались еще тысячи лент по всевозможным областям знаний, но у него не было больше времени, чтобы даже думать об этом, не говоря уже о том, чтобы тревожиться по этому поводу.