Жених и его невеста - Марченко Владимир Борисович - Страница 20

— Ты пойдёшь один? — удивилась девочка. — Уже скоро ночь, а где ты будешь спать? Где станешь мыть ноги?

Об этом Игорь не подумал. Дождь всё ещё шел, но свет молний стал слабее, а гром постепенно удаляясь в сторону Чумыша, уже не трещал, только глухо ухал и ворчал, словно закатывали пустые металлические бочки на платформу. Игорь вылил чай в пустую бутылку, собрал остатки щавели и лука-слизуна в сумку. Дождь шел неторопливо, но упорно. Игорь знал, что вот-вот кончится у него вода и тогда выглянет солнце и между тучами, обязательно согнётся коромыслом радуга. Дети дождались, когда тучи разорвало ветром и солнечные лучи потянулись к мокрой земле. Хотя им было не по себе оттого, что в колке кто-то страшно кричал, а под нарами в дальнем углу скреблась мышь.

— Давай убежим потом. Отпросимся сперва, — предложила Ольга, пробираясь между стеблей высокой травы, на которые налипло много холодной воды. Она была такой ледяной, что просто обжигала. Игорь увидел три согнутых разноцветных ленты. Две радуги были большими, а третья была сбоку, упиралась сначала одним концом в элеватор, но почему-то ей захотелось двигаться, и она понемногу поплыла в сторону реки и на глазах детей принялась таять.

— Я никогда не видел три радуги, — сказал мальчик, глядя, как потоки воды переливаются через мостик. Ручей стал таким большим, что скрылись берега. Даже в кустах шарились водяные струи и раскачивали их, будто хотели сломать.

— Мне тоже не виделись, — проговорила девочка, со страхом рассматривая, как колышется уже едва видимый под водой мостик. Игорь решил снять сандалии. Он положил их в сумку. Глядя на него, Оля тоже сняла голубенькие башмачки. Мальчик храбро встал на дрожащий мостик, ощущая ступнями круглые шляпки болтов. Ольга упиралась, не хотела идти за ним.

— Тебе хочется тут ночевать? Тогда иди за мной. Пусть он раскачивается, а нам же нужно домой. Ты хочешь домой?

Вода прибывала быстро. Когда дошли до середины, узкого, вибрирующего от напора потока воды, мостка, вода доходила им до колен. Игорь спокойно ощупывал ногами доски и болты, уверенно шёл вперёд, держа за руку девочку. Давно уплыл, распавшись, букетик подвявших цветов. Им казалось, что уже много времени пытаются добраться до противоположного берега. Мостик дрогнул и начал двигаться. Игорь рванулся к берегу, но девочка оступилась и упала в воду. Он не выпустил её руки, а продолжал тянуть за собой. Вдруг он увидел, что впереди конец мостка начал всплывать и двигаться, подхватываемый быстрым течением. Ольга выпрямилась, но тут же присела. Дети стояли на плывущем мостике и смотрели на берег.

— Здорово у нас получилось, — ободряюще улыбнулся Игорь. — Покатаемся немного на плоту. Как Том Сойер и его друг Гек. Мне мама читала.

— Я хочу домой! — закричала девочка. — Останови. Я тебе сказала! Мне холодно плавать. Я — заболею. Ты будешь отвечать!

— Раз ты мокрая, давай купаться, — сказал Игорь, садясь на край мостика. Он пытался найти ногами дно, чтобы пойти к берегу. Дна не было. Тогда он осторожно опустился в воду, держась одной рукой за край. Течение ручья, который после ливня превратился в бурный поток, несло плот и детей. Игорь почувствовал, что его ноги коснулись дна, принялся тянуть плот к берегу. Он не мог бросить его, ведь на нём сидела Ольга, а её нужно было спасать. От испуга она не могла даже пошевелиться. Берег медленно приближался. Мальчик уже стоял по пояс в воде, а край мостика зацепился за куст.

— Иди ко мне, — приказал он, подавая девочке руку. Ольга боялась встать на ноги. Ему пришлось подойти к ней, взять за руку и помочь слезть с плота в воду. Они вышли на берег, побежали вдоль ручья по лужам, мимо огородиков. Заходящее солнце светило ярко и надёжно.

— Давай завтра опять убежим, — предложила девочка и счастливо улыбнулась, освободившись от пережитого. — Если мостик сделают, тогда. Только ты не заболей сегодня. Чтобы нам не попало. Неси котелок домой. Моя мама догадается, что я из дома выходил. — Игорь сложил в котелок остатки слизуна и щавеля, нашел на дне сумки десяток земляничин. — Ешь, чтобы ты не болела.

Предложение

Игорь проснулся от стука двери. Вошла радостная мама, положила на стол сумку и заглянула в кастрюльку, в которой был гороховый суп из пачки. Конечно, компот выпил, а с супом не смог расправиться. Ольга бы помогла, но она не захотела идти в чужие сени, потому что увидела незнакомую девочку, которая смотрела на Игоря большими голубыми глазами, а потом заботливо поддерживала, когда пролезал в дырку в перегородке. Она ей не понравилась сразу, потому что не походила на других девочек; разговаривала как-то странно и доброжелательно; была вся чистенькая, аккуратно причёсанная, сарафан и кофточка на ней были удивительного покроя и расцветки. Эта незнакомка стала ещё и приглашать их к себе, чтобы напоить чаем с мёдом. Оля сразу отказалась, хотя мёд она пробовала, помнит его вкус, но чтобы идти к этой задаваке, а тем более, её новая кофта почему-то выпачкалась глиной, на подоле юбочки откуда-то взялись мазутные пятна.

— Завтра, сын, мы едем к бабушке. У меня отпуск. Приезжает твоя тётя, а моя сестра — Варя. Соберутся все. У мамы день рождения.

Игорь обрадовался. «Что он может подарить бабушке? Игрушки ей не нужны, „железа“ имеет ценность только для него, а „золотинки“ бабушке без надобности». И вдруг он вспомнил, что Ольга собирается пожениться на Евсеевиче. Если не она, так мама её; они обязательно придут в мастерскую, а он-то уедет. Когда вернётся, дядя Степан будет Ольгиным отцом. Он бы мог уступить этой крикливой девочке. Пусть хоть у неё будет отец. Валерка объяснил, что мужчина не может жениться сразу на двух тётках, но дружить может хоть с кем и хоть когда, если у него будет время и желание ходить в гости. Для Ольги он ничего не жалел. А вот Степан Евсеевич ему нужней. Он же дядя. А мальчик должен учиться у отца разной работе, которую выполняют только мужчины. Когда Игорь, возразил Славке, сказав, что на станции работают везде тётки. Даже таскают шпалы и рельсы, подбивают под шпалы балласт, забивают кувалдами костыли. «Это пока война, — сказал Слава, — все мужчины уехали воевать, вот и на ихних местах работают женщины. Скоро вернутся, так всё будет по-старому».

— Мама, давай пока не поедем.

— Я уже оформила проездные документы. Нам нельзя опаздывать.

— Я хочу к бабушке, но давай поедем через два дня, — сказал Игорь, решая, что он поговорит с сапожником, попросит его не жениться на тёте Кате, а потом, когда они, погостив у бабушки, вернутся, тогда его мама и он смогут жить вместе с ним.

— Почему, сын?

— Нам нужно сперва пожениться на Евсеевиче., — сказав это, мальчик почувствовал облегчение.

— Это он тебя научил? — спросила Алла Петровна.

— Это мы с Ольгой так подумали. Если мы уедем, то её мама и дядя Степан поженятся. Я ей запретил, потому что я его первым встретил, и не стал бояться. Она всеравно хочет.

— Пусть и женятся. Тебе разве жалко? Но я не хочу выходить замуж за этого…

— Не говори так, мама!

— Как же я буду выходить замуж, если у тебя есть отец. Как мы будем брать себе другого?

— Никого у нас нет. Папу убили зимой, а ты меня обманывала. Ты забыла?

— Не кричи на мать! Совсем от рук отбился. Никого не слушает, ворует. Всё этот хромой!

— Мама, не называй его так. Я прошу. Мне больно.

— Ты будешь мне указывать? Я знаю, как его называть.

— Буду! — крикнул мальчик, вскакивая с кроватки.

— Постой в углу и подумай над своим поведением.

Мальчик молча пошел в свой угол за печью. В комнате становилось темно. Алла Петровна не зажигала лампу. Она складывала вещи в сумку.

— Проси прощения и садись ужинать.

— Не буду просить прощение. Я умру здесь, если ты не поженишься с дядей Степаном.

— Понимаешь, сын, женятся тогда, когда любят друг друга. А твой сапожник не любит меня, а я его тоже не знаю хорошо.

— Он любит меня! Он мне санки сделал, сапожки сшил, продукты приносил, когда я болел. Он каждый день меня навещал, приносил конфеты и булочки. Мы с Ольгой всегда ели. И я его люблю. А ты потом полюбишь, когда узнаешь. Мы будем вместе работать. Он меня учит, как валенки подшивать. Я пробовал, но ничего не получилось.