Жених и его невеста - Марченко Владимир Борисович - Страница 16

— Не всегда честность, справедливость и доброта идут рядом. Не зря говорят, что не стоит браться делать добро, если боишься прослыть виноватым и не понятым.

Безотцовщина

Прошло три дня. Болезнь отступила, Игорь выходил на улицу на несколько минут, чтобы посмотреть в сторону школы. Изредка кружилась голова, накатывала слабость, и холодный пот выступал на лбу. Он ложился на кровать и нехотя листал подаренные книги, пытался читать, но у него ничего не получалось. Однажды незаметно вошла Ольга, положила на одеяло «отпаровозную железу» и сказала:

— Мне ни капельки не жалко. Я теперь её никогда не заберу, хоть ты будешь старым, хоть ты станешь играть с Валькой. Мама сказала, что мы с тобой безотцовщина, нам нужно держаться друг за друга.

— Почему?

— Просто. Моего папу убили недавно, а твоего — зимой. Только я тебе не говорила. Мама не велела.

— Ты всё врёшь! — вскочил Игорь с кровати.

— Я не хочу врать. Ты нашу похоронную порвал и в лужу утонул. Со Славкой?

— Порвал. Чтобы ты не плакала.

— Что теперь нам делать?

— Незнаю, — тихо проговорил Игорь. Дети молчали.

— Давай в железу поиграем.

— Не хочу.

— И я не хочу.

Мальчик хотел заплакать, но не плакалось. Он тяжело вздохнул и сказал:

— Там в шкафу есть сало. Отрезай сколько хочешь. Я не буду сегодня. Мне ещё Евсееч принесёт.

— Был он у нас папой. Он бы нам валенки починял, санки делал, и сало приносил с работы. Нам шармачи полную сумку шоколадок принесли, а мама испугалась и отнесла в милицию. Даже попробовать не дала.

— Как он станет нашим отцом?

— Ну, просто. Наши мамы на нём поженятся. Как Колькина мама поженились с дядей Игнатом, а к нему вчера ещё одна жена приехала с фронта. Вся больная. У неё много медалей и она курила, когда я к тебе шла. И теперь у Кольки две мамы. Она ему вшей вычёсывала вчера и подарила зажигалку. Вот эту. Возьми себе. Колька передал тебе насовсем. — Зажигалка особенная. Таких Игорь никогда не видел. Зажигалка имела несколько разноцветных поясков. Если посмотреть на окно через пояски, то день на улице становится то красным, то зелёным, то синим. Игорь крутанул колёсико, но искры не выскочили.

— Нужно заправлять, — сказал Игорь. — А фитиль сделаем из тряпочки или из ваты. — Моя мама вчера выгоняла Евсееча. Она не станет на ней жениться.

— Моя станет. Знаю.

— Не дам вам на нём жениться. Я сам возьму и поженюсь.

— Ты маму попросишь. Я тоже попрошу. Им что ли будет лень. А ты болеешь. Правильно?

— Какая ты. Я же первый его не испугался, а ты убежала.

— Ну и что. С кем не бывает? Теперь я не боюсь ни капельки его лица.

День тянулся долго и скучно. Игорь и Оля рассматривали картинки, рисовали парад войск, поели немного сала. Хлеб быстро закончился, а без хлеба сало можно только сосать, как леденец на палочке. Ольга ушла, когда погнали коров мимо барака. Ей нужно открыть калитку и загнать под навес телёнка и корову. Игорь хотел помочь, но от слабости только мог сидеть на крыльце и смотреть на проезжающий эшелон с техникой.

Вечером Игорь выпил молоко, съел кусочек горького хлеба, принесённые Ольгой, и лёг, чтобы дождаться маму. На всякий случай закрыл дверь на крючок. Мама приходила очень поздно. Он её редко видел, если она работала днём, но зато отлично, когда работала ночью. Они копали огород, делали грядки и сажали в них лук и чеснок. Тётя Тася уехала домой. Она обещала приехать и жить с ними, чтобы работать в библиотеке и варить ужин.

Жаркий день

Он потерял ключ от нового замка.

Мама не разрешила прятать его под доску, а сказала, чтобы он относил его на тётикатин гвоздик в кухне около умывальника. Он закрыл замок и пошел к Ольге, чтобы повесить ключ и стать свободным человеком. Он постоял около Вани, который строил трактор из разных дощечек. Помог ему сколотить сидение и руль. Ключ незаметно куда-то делся. Вышла Ольга, попросила ключ, чтобы повесить на гвоздь. Конечно, они искали ключ, конечно не нашли.

— Пойдем на речку, — предложила Оля, — Посмотрим, как растёт в вашем огороде редиска. У нас не растёт.

Ваня не мог бросить конструирование своего трактора, а Игорь согласился. Всеравно куда идти. Его уже ничто не радует в этот солнечный прекрасный день. Нужно сидеть на крыльце и ждать, когда придёт тётя Тася на обед. До обеда ещё много времени, можно сто раз сходить на огород. Мягкая тёпла пыль прямо дымится под босыми пятками. Воробьи, открыв клювы, тяжело дышат. Соседская собака забралась в конуру и высунула большой язык. На станции лениво перекликаются паровозы. Немного хочется пить. Над сельсоветом висит малиновый флаг. Узкий переулок никак не кончается. Игорь и Оля идут, взявшись за руки. По ветхому плетню вьются какие-то растения. Стрекочут кузнечики и белые бабочки машут своими крыльями. Их называют капустницами, потому что они едят капусту.

— Тебе опять стоять в углу, — говорит Оля, срывая глянцевый овальный листок, — Если у тебя заболит нога от занозы, то прибинтуй тряпочкой и всё проживёт.

— Ладно, — соглашается Игорь, рассматривая светло-розовые цветы, похожие на колокол, что висит на станции. Цветы маленькие и не звенят. Переулок оканчивается речкой. Один берег обрывистый, а другой — не очень. На берегу растут палочные кусты с узкими листьями. Был бы у него нож, он бы мог сделать свисток, но без ножа ничего не сделать. Даже «коня» не срезать, а придётся ломать. Игорь долго ищет свой огород. Удивляясь изменениям, которые произошли с грядками и лунками, он ищет редиску и не находит. Мальчишки, сидящие с удочками под кустами, очищают ногтями красную кожицу с маленьких шариков. У Ольги большой огород около дома, но она всеравно не знает, как искать редиску. Красной редиски на грядках не видно.

Иметь хорошего коня должен каждый мальчик. Нужно так мчаться на нём, чтобы пыль поднималась позади клубами. Старый конь сгорел в печке, потому что высох. Новый конь не желает отламываться. Можно выбрать ветку потоньше. Она отломится быстро, но разве это будет настоящий конь. Игорь крутит ветку очень долго, она не отламывается никак. Ольга сдирает тонкие длинные полоски коры. Подумав, начинает плести поясок. Игорь просит её сплести ему бич.

— Садись, — предлагает Игорь. — Покатаемся.

— Подожди, осталось немного, чтобы коня разгонять. — Говорит Ольга.

Мальчик отламывает лишние ветки и листья. Конь очень большой. Таких ещё ни у кого нет. Игорь будет катать всех желающих. Одного коня поменьше подарит Ване. Его не пускают на речку, а разрешают играть только перед калиткой. Немного покатавшись на конях, уставшие дети сели на траву. Игорь вскочил:

— Пора коней поить, — сказал Ольге и направился к мостику через речку. Кони пили воду долго. Игорь сел на мостик, опустил ноги в чудесную прохладную воду. Как она ласково лижет уставшие ноги. Игорь начинает взбивать речку, поднимая брызги. Вдруг видит радугу. Удивляется. Откуда взялась маленькая радуга? Радуги бывают только на небе после дождя.

— Это ты сделал мне радугу! — восклицает девочка и пытается её поймать. — Мне никто ещё не дарил маленькую радугу.

Игорь сильней молотит ногами по воде. Многоцветный кусочек дуги увеличивается в размерах. Мальчик уже намочил майку и трусики. Ему приходит мысль, что нужно теперь искупаться.

— Мы же не спрашивались дома, — опасливо говорит Оля.

— Мы придём и тогда спросимся. Вон же ребятишки купаются около своих огородов.

— Надо спроситься, — говорит Ольга. Игорю всеравно влетит за потерянный ключ, поэтому он ничего не боится. Всеравно стоять в углу. Сколько бы не было провинностей. Игорь плещется в воде, его трусики сушатся на ограде, а маечку он забыл снять. Вода такая блестящая, прямо притягивает. Дети барахтаются в маленьком заливчике. Им очень весело и они счастливы. А река — это вовсе не река, а ручей, из которого берут воду для полива маленьких огородиков жители бараков. А мост — это борт от платформы, на котором видны полустёртые белые цифры и множество болтов скрепляют доски. Ручей проходит по огромной трубе, уложенной в высокую насыпь, слегка изгибаясь, спешит мимо берёзового колка, а потом за станцией встречается с рекой, которую называют Чумыш. От восторга дети поют разные песни. Но больше всего им нравится про девушку Катюшу, выходящую на крутой берег. Игорь много думает об этой странной девушке, которая вышла на берег с патефоном, иначе как бы она заводила песню про сизого орла, которого очень любила. Но вот чем ей писал письма орёл — клювом или лапами, ему непонятно.