Блуждающие тени - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 19

Вот так пострадала та единственная девушка, которую поставили перед всеми голышом и высекли, превратив тело в сплошной синяк, – она взбрыкнула и высказала свое недовольство. Больше она его не высказывала…

После того как все свободно стали общаться на английском, в том числе вести записи (поганцы – даже телевизионные передачи пропускали только на английском!), нас перевели на немецкий, испанский, португальский, французский… на каждый язык уходило месяца по два – если медведя сильно бить, он начинает ездить на велосипеде.

Последующие языки уже давались легче – видимо, сказывалось знание предыдущих языков, они были все-таки из одной группы. Вот китайский – это улет, тут всем пришлось туго, здесь уже взбрыкнул один из парней, за что и был высечен.

Что интересно, Мастер продолжал обращаться к нам по-русски – правда, мы должны были отвечать на том языке, который в этот момент осваивали. Впрочем, если он и не знал какого-то языка, по нему это не было видно – возможно, он и владел большинством тех языков, что мы изучали.

По правде сказать, и отвечать-то ему обычно было нечего – он просто ставил задачу, и ты должен был ее выполнить, не выполнил – спарринг с ним, где он избивал иногда до потери сознания, не смотря, кто перед ним, мужчина или женщина.

Победить его было нереально – это на самом деле была машина для убийства, если мы тренировались полтора года каждый день, то он это делал двадцать или тридцать лет.

Как я понял по отрывочным мимолетным сведениям, собранным с помощью наблюдений и сопоставления фактов, Мастер происходил из семьи, потомственно связанной с ниндзя, и был взят на службу много лет назад, вначале в качестве оперативного агента, а потом тренера-наставника. В его облике проглядывало что-то восточное – немного раскосые глаза, какие-то движения, мягкие, как у кошки. Он был невысоким, но невероятно сильным, его тело практически было стальным, пробить его пресс не представлялось возможным – удар шел как в стену.

На втором году тренировок нас стали обучать чему-то вроде паркура – то есть бегать через препятствия в городе, с огромной скоростью, на ходу преодолевая оконные проемы, лестницы. Это было понятно, уйти от погони – агент должен это делать лучше всех, несмотря на то что нам вдалбливалось в голову: раскрытый агент почти бесполезен. Но ведь и терять агента, в которого вложили столько денег и усилий, не хочется… да и не простые агенты мы были.

Через несколько месяцев мы уже могли бы соревноваться с паркурщиками, которые совершенствовались в этом деле годами – побегай-ка каждый день, да по несколько часов, да встречая по пути людей, которых надо выключить в схватке, да стреляя на ходу по мишеням на точность или метая ножи.

Кроме того – мы плавали, ныряли, просто так и с аквалангами, дрались под водой без оружия и с оружием, стреляли под водой и из воды.

Обучались и вождению автомобилей – огромный полигон содержал для этого все необходимое, не было только танков и вертолетов. Впрочем, для обучения их вождению были тренажеры, полностью имитирующие процесс.

В учебных классах нам преподавали способы убийства с помощью различных ядов, которые мы могли приготовить в домашних условиях из подручных средств, как и противоядия, – а ну как доведется вместе с жертвой выпить свою отраву, надо же как-то спастись. Занимались приготовлением взрывчатки, изготовлением отравленных пуль и стрел, стрелок для духовой трубки, изучали специальные средства – типа ампул, раздавив которую в закрытом помещении ты убиваешь всех нервно-паралитическим газом за несколько секунд, если, конечно, предварительно, за несколько часов ты принял противоядие, нейтрализующее действие этой пакости. Иначе самому кранты…

Очень трудно дался мне курс обучения, который я назвал бы – «Грязь».

При моей чистоплотности я с детства терпеть не мог не то что грязного тела, но и каких-то запахов типа сортирных – меня с них просто мутило, то-то мне так трудно было сидеть в СИЗО. Убийца должен быть абсолютно устойчивым к таким раздражителям – вдруг придется спасаться по канализационным трубам, лежать в грязи, в дерьме… Вот нас и заставляли лежать и ползать в дерьме, в грязи – тренажеры полностью имитировали канализационные трубы, заполненные полусгнившим дерьмом, и мы сутками находились в этой пакости, пока у всех не исчез рвотный рефлекс.

Запах падали – рядом с полуразложившимся трупом собаки, покрытым белыми отвратительными червями, я однажды пролежал сутки – казалось, этот запах, въевшийся в меня, не исчезнет никогда.

Но вот трупы людей… где они взяли эти трупы? В морге? Или это были трупы тех, кого мы убивали на спаррингах? Наверное.

Эти раздувшиеся, отвратительные, с хлопаньем лопавшейся кожей, раздутой газами, и оскалом полусгнившего черепа – они будут мне сниться еще много лет… если я выживу.

Приходилось взваливать их на себя, маскироваться под труп и лежать часами, долгими, долгими часами, ощущая, как на тебя капает гнилостная жидкость из раздувшегося тела.

Тогда и сорвался второй из парней – возмутившись, заявил, что это бесполезная тренировка, ни к чему не пригодная, а он трупов боится с детства. Его избили, потом посадили в яму с дерьмом, где он и сидел по шею, без воды и еды.

Кстати сказать, ямы с дерьмом не избежали и все мы, сидели там как миленькие. Ну это-то я еще понимал: вдруг дожидаться жертву, например, какого-нибудь боевика, бандита, придется где-нибудь в сортире в сельской местности.

Как по контрасту, одновременно нам преподавали умение вести себя в обществе, одеваться, понимать живопись и искусство – слава богу, хоть не требовали петь или играть на музыкальных инструментах, у меня к этому никогда не было склонности.

Позабавил курс обольщения – как обольстить женщину (соответственно для женщин – как обольстить мужчину), как вести себя в постели, что нужно уметь, как двигаться и – опять же для женщин – как изображать оргазм, если его нет.

Приглашались объекты соблазнения – после них можно было стать импотентом – толстые и худые тетки разных возрастов, и мы, мужчины, должны были изображать неземную страсть и удовлетворять их по всем правилам.

Хорошо хоть, что времени на обучение этому отвели немного, иначе и правда могли привить отвращение ко всему женскому роду. Столько уродин в своей постели я не видел никогда, ни до, ни после.

Это все было понятно – агент должен уметь втереться в доверие, соблазнить женщину, доказать ей, что он не ради денег или доступа к чему-то тайному ее соблазнил, и изобразить настоящую неземную страсть.

Трудно изображать страсть к стодвадцатикилограммовой туше, которая радостно похрюкивает под тобой во время акта и требует активности в постели…

Женщинам вроде как должно быть проще, но одна из случайных партнерш-курсанток жаловалась мне на то, что от них требуют всех удовольствий, какие может предложить женщина, вплоть до совершенно извращенных, и чтобы при этом она еще стонала, кричала якобы в потрясающем оргазме, – и я подумал, что это, пожалуй, еще хуже, чем упражняться с толстушкой, пахнущей потом и селедкой.

Тяжко далось сыроедение – это когда какое-то животное убивают голыми руками, раздирают на части и поедают еще сырым, теплым, выпивают кровь. Жрали всё – кошек, собак, баранов, змей… Я зажал себя и старался не думать, что делаю. Человека убить мне было уже несложно, но убить кошку или собаку – все в душе переворачивалось.

Увы, тут всегда действовал принцип – или ты убиваешь, или тебя убивают. И мы убивали, жрали, лежали в дерьме, снова убивали и к концу второго года обучения превратились даже не в людей-убийц, а в каких-то монстров, человекоподобных машин для убийства.

Но, как оказалось, обучение еще не было закончено. Это была только теория… практика началась позже.

Однажды нас всех собрали в учебной комнате, и Николай сказал нам:

– Вы закончили теоретический курс. Теперь вас будут выводить на практические занятия – в город, в село, в лес. Не забывайте, что за вами сверху постоянно наблюдает спутник, и не один, мы знаем о всех ваших передвижениях, о всех ваших словах, все ваши помыслы – если попытаетесь бежать, поймаем, и наказание будет очень жестоким, как и за отказ выполнить задание. Надеюсь, за два года в этих стенах вы уже поняли, что с вами не шутят! Вы – наши. И всегда будете наши. Назад дороги нет: не выполняете условия – вы погибнете. Я вообще удивлен, что у вас все дожили до окончания курса. Видимо, сказалось то, что ваша группа особенная, обычно при обучении гибнут процентов тридцать – сорок курсантов. Да, вы не одни проходили такие курсы, есть и еще группы, и в случае вашего неповиновения они будут вас выслеживать и убивать, как и те, кто сидит сейчас рядом с вами, – иначе погибнут сами. Каждый из вас должен быть готов выполнить любой приказ – даже если вам скажут убить своего товарища, с которым вы учились тут два года. Или подругу, с которой делил постель эти годы. Или друга. Запомните – вы не принадлежите себе, вы оружие, которое мы выковали. Ладно, перейдем к делу. Завтра вы будете заброшены в город. Ночью, парами, в самый криминальный район. Назовем это – операция «Чистка». Города будут разные, крупные и не очень, девушки должны быть в вызывающе откровенных нарядах, завлекательно накрашены, парни наденут очки без диоптрий, одежонку попроще. Цель – спровоцировать хулиганов, чтобы они зацепились за вашу девушку и попытались напасть на вас. Ваша задача – убить всех, кто при этом будет. Если попадется прохожий, который это увидит и сможет вас опознать, – убить и его. Повторяю: мы следим за вами. Если вы не выполните приказ – будете жестоко наказаны. Партнеры будут выбраны произвольно, по нашему выбору. Одежда вам уже приготовлена. Разойтись по своим комнатам и ждать указаний.