Покровитель - Кунц Дин Рей - Страница 57

Крис засмеялся. Господи, она так любила его смех.

– Что ж мне делать – смыть его?

– Можешь выловить его, положить в спичечную коробку и похоронить на цветочном газоне. Он снова засмеялся.

– Нет. Я похороню его в море. – В ванной он фыркнул.– Какая гадость, – и смыл таракана.

Пока мальчик мылся, по телевизору начался фильм «Гарлемские путешественники на острове Гилличан». Лаура в действительности не смотрела телевизор, но вскоре на экране стали происходить такие вещи, которых не могла выдержать даже женщина в бегах, поэтому она быстро переключила канал на какой-то журнал.

Она посмотрела на своего спасителя, но его неестественный сон расстроил ее. Не вставая со стула, она отдернула шторы, чтобы видеть стоянку, но никто на земле не знал, где она; она была вне опасности. Она бессмысленно уставилась на экран телевизора, но внезапно была загипнотизирована тем, что по нему шло. Ведущий журнала брал интервью у молодого актера, который рассказывал что-то о себе. Слушая его монотонную речь, Лаура задремала.

– Мама?

Она заморгала, выпрямилась и посмотрела на Криса, стоящего в дверях ванной. Он только что вылез из-под душа. Его волосы были мокрыми, на нем были только трусы. Вид его худого мальчишеского тела – острых ребер, локтей и коленей – тронул ее сердце, он выглядел таким невинным и безупречным. Он был таким маленьким и хрупким, что она удивилась, как он мог вообще защищать себя и бороться со страхом.

– Мам, он говорит, – сказал Крис, показывая на человека, лежащего на кровати.– Ты не слышала его? Он говорит.

– Воды, – слабым голосом сказал раненый.– Воды.

Она быстро подошла к кровати и нагнулась над ним. Он не был больше в коматозном состоянии. Он пытался сесть, но ему не хватало сил. Его голубые глаза были открыты и хотя белки были красными, эти глаза смотрели на нее с рассудком.

– Жажда, – сказал он. Она сказала:

– Крис…

Он уже стоял рядом со стаканом воды в руке. Она села на кровать позади своего спасителя, подняла его голову, взяла стакан у Криса и помогла раненому пить. Она дала выпить ему только несколько маленьких глотков, так как не хотела, чтобы он захлебнулся. Его губы потрескались, а язык был белым, словно он ел пепел.

Положив его голову обратно на подушку, она попробовала его лоб.

– Уже не такой горячий, как раньше.

Он повернул голову из стороны в сторону, пытаясь рассмотреть комнату. Несмотря на воду, его голос оставался сухим и надтреснутым.

– Где мы?

– В безопасности, – сказала она.

– Нигде… нет безопасности.

– Мы смогли больше понять в этой сумасшедшей ситуации, чем ты думаешь, – сказала она ему.

– Да, – сказал Крис, садясь на кровать, рядом с матерью.– Мы знаем что ты путешественник во времени!

Раненый посмотрел на мальчика, пытаясь улыбнуться, но сморщился от боли.

– У меня есть наркотики, – сказала Лаура.– Обезболивающие.

– Нет, – сказал он.– Не сейчас. Позже, может быть. Еще воды.

Лаура снова подняла его голову и позволила выпить все оставшееся содержимое стакана. Она вспомнила о пенициллине и дала его ему вместе с последними глотками воды.

– Из какого ты года? – возбужденно спросил Крис, забыв о каплях воды, стекавших по его лицу.– Из какого?

– Дорогой, – сказала Лаура, – он очень слаб, и мы не должны беспокоить его вопросами.

– Он может сказать нам хотя бы это, мама.– Крис снова обратился к раненому.– Из какого ты года?

Он посмотрел на Криса, потом на Лауру.

– Из какого ты года? А? Из 2100? 3000? Сухим голосом спаситель сказал:

– Из 1944-го.

Столь незначительная активность, очевидно, уже утомила его, взгляд стал тяжелым, а голос слабел. Лаура была уверена, что он снова теряет сознание.– Из какого? – переспросил Крис, удивленный ответом.

– Из 1944-го.

– Это невозможно, – сказал Крис.

– Берлин, – сказал спаситель.

– Он бредит, – сказала Лаура Крису.

Его голос превратился в шепот и совсем затих, но он довольно отчетливо произнес:

– Берлин.

– Берлин? – сказал Крис.– Ты имеешь в виду – Берлин, Германию?

Сон свалил раненого, это был не неестественный сон комы, а нормальный сон, о чем говорило тихое и спокойное дыхание. Но прежде чем впасть в этот сон, он успел еще выдавить из себя:

– Нацистская Германия.

ГЛАВА 4

По телевизору шла «Жизнь во имя жизни», но ни Лаура, ни Крис не проявляли никакого интереса к мыльной опере. Они поставили стулья к кровати, откуда могли наблюдать за спящим человеком. Крис оделся, и его волосы почти высохли, хотя на шее еще остались капли воды. Лауре очень хотелось принять душ, но она не могла оставить раненого, который мог вновь проснуться и заговорить. Она и мальчик переговаривались шепотом.

– Крис, до меня дошло, что если бы эти люди были из будущего, то они бы появились с лазерными пушками или чем-нибудь в этом роде, как ты думаешь?

– Они бы не захотели, чтобы кто-нибудь узнал о том, что они из будущего, – сказал Крис – Они бы не взяли с собой оружие и одежду, которые бы не подходили ко времени. Но, мама, он сказал, что он из…

– Я знаю, что он сказал. Но это звучит неправдоподобно, не так ли? Если бы они изобрели машину времени в 1944 году, мы знали б об этом, так?

В тринадцать тридцать спаситель снова очнулся и выглядел гораздо лучше. Он просил воды, и Лаура помогла ему напиться. Он сказал, что чувствует себя лучше, хотя был очень слаб и очень хотел спать. Он попросил поднять его повыше. Крис достал из шкафа еще две подушки и помог матери приподнять раненого.

– Как тебя зовут? – спросила Лаура.

– Стефан. Стефан Кригер.

Она тихо повторила имя, которое звучало не очень мелодично, но довольно твердо. Это не было имя ангела-спасителя, и она удивилась, что после стольких лет и после некоторого разочарования в нем, она все еще ожидала услышать неземное имя.

– И ты действительно появился из…

– 1944 года, – повторил он. Его лоб вспотел, возможно, от усилий, которых требовало его полусидячее положение, а может быть, от воспоминаний о том месте и времени, из которого он появился.

– Берлин, Германия. Там появился великий польский ученый, Владимир Псиловски, которого считали сумасшедшим – я думаю, он и был таким, – но он оказался гением. Он жил в Варшаве и работал над теорией об относительности времени уже двадцать пять лет, когда Россия и Германия объединились для оккупации Польши в 1939 году…

Псиловски, по рассказу Стефана Кригера, симпатизировал нацистам и приветствовал войска Гитлера. Возможно, он знал, что получит от Гитлера средства на свои исследования, которых он не получил бы от более разумного человека. Под персональной опекой самого Гитлера Псиловски и его ближайший помощник Владислав Янушка отправились в Берлин, чтобы организовать институт для дальнейших исследований, он был таким секретным, что даже никак не назывался. Он просто назывался институтом. Там, во взаимодействии с германскими учеными, менее мудрыми, чем он, и благодаря потоку финансов из Третьего рейха, Псиловски нашел способ проникать в пространство и время.

– Блитцштрассе, – сказал Стефан.

– Блитц – значит молния, – сказал Крис.– Как Блитцкриг – война молний – в этих старых фильмах.

– В этом случае Дорога Молний, – сказал Стефан.– Дорога сквозь время. Дорога в будущее.

Литературно это можно было бы назвать Зукун-фтиштрассе, или Дорога в будущее, объяснил Стефан, так как Владимир Псиловски не нашел способа посылать людей в прошлое с помощью той машины, которую он изобрел. Они могли путешествовать только в будущее и автоматически возвращаться в свою эру.

– Вероятно, существует какой-то космический механизм, который не позволяет путешествовать в прошлое, чтобы путешественники во времени не могли изменить настоящих событий. Понимаете, если бы они могли путешествовать в свое собственное прошлое, они породили бы определенные…