Отродье ночи (Шорохи) - Кунц Дин Рей - Страница 49

— Детектив Клеменса?

— Да.

Хардести протянул руку, и Тони с ужасом пожал ее, представив себе, где могла путешествовать эта рука несколько минут назад.

— Сюзи сказала, что вы интересуетесь одним случаем, — раздался такой же, приглушенный, как у женщины, голос.

Тони сказал:

— Я знаю, что вы готовили тело Бруно Фрая для отправки в Санта-Розу, в прошлый четверг.

— Совершенно верно. Мы сотрудничаем с похоронным бюро из Санта-Хелены.

— Будьте добры, расскажите мне подробно, что вы делали с телом, когда его привезли из морга.

Хардести с любопытством посмотрел на Тони.

— Хорошо, мы взяли мертвеца и провели необходимую обработку.

— По дороге сюда нигде не останавливались?

— Нет.

— С тех пор как вам передали тело и до отправки его на самолете, оно оставалось без присмотра?

— Без присмотра? Минуту или две. Мы торопились закончить побыстрее, потому что нужно было успеть отвезти тело в аэропорт на рейс до Санта-Розы. Вы не скажете мне, почему вас это интересует? Чего вы хотите?

— Не знаю. Но, может, ваш рассказ позволит мне разобраться. Труп был набальзамирован?

— Конечно. Мы обязаны бальзамировать трупы, которые перевозят пассажирским транспортом. Закон предписывает перед отправкой извлекать внутренние органы и бальзамировать тело.

— Извлекать?

— Боюсь, что вам неприятно будет услышать. Дело в том, что внутренности представляют для нас большие трудности. Наполненные разлагающимися остатками пищи, эти органы разрушаются значительно быстрее остальных тканей. Чтобы неприятные запахи и громкие звуки от выходящих газов не будоражили прощающихся и чтобы сохранить тело, необходимо вытаскивать органы, чем больше — тем лучше. Мы используем телескопическое приспособление с крючком на конце. Мы вставляем его в анальное отверстие и...

Тони почувствовал, как кровь отхлынула от лица, и он махнул рукой, чтобы Хардести замолчал.

— Спасибо. Я получил представление.

— Я предупреждал, что это неприятно.

— Не очень, — согласился Тони, выдавливая из себя слова. Он закрыл рот ладонью и кашлянул. Комок не исчезал. Возможно, он не уйдет, пока я здесь, подумал Тони.

— Хорошо, — сказал он вслух. — Я услышал все, что хотел услышать.

Нахмурившись, Хардести о чем-то задумался, потом сказал:

— Не знаю, что вы ищете, но есть одна деталь, связанная с Фраем.

— Что именно?

— Это случилось через два дня, как мы отправили мертвеца в Санта-Розу. В субботу после полудня. Позавчера. Позвонил какой-то парень и сказал, что хочет поговорить с тем, кто бальзамировал тело Фрая. В субботу я работаю — выходные в среду и четверг — и поэтому взял трубку. Этот человек ругался за то, что я сделал работу кое-как. Но это неправда. Я старался, как только можно стараться при таких обстоятельствах. До того как труп попал на стол, он уже пролежал несколько часов на солнце, потом — ночь в холодильнике. А еще эти раны, да и коронер вскрывал труп. Позвольте сказать, мистер Клеменса, тело к этому времени находилось в дурном состоянии. Я имею в виду, что уже невозможно было поправить внешний вид умершего. Кроме того, я не отвечаю за косметическую часть работы. Это должны были сделать в Санта-Хелене, в похоронном бюро. Я пытался объяснить звонившему, что это не моя вина, но он мне и слова не дал вставить.

— Он не назвался?

— Нет. Он все более и более раздражался. Кричал и визжал, как сумасшедший. Я подумал, что это, наверное, родственник умершего, обезумевший от горя. Поэтому я старался спокойно слушать его вопли. Но потом, когда он зашелся в истерике, он назвался Бруно Фраем.

— Что-что?

— Да. Сказал, что он — Бруно Фрай, и предупредил, что, возможно, в один прекрасный день придет сюда и разорвет меня на части за то, что я с ним сделал.

— Что он еще сказал?

— Все. Когда он начал нести несусветную чепуху, я понял, что звонит ненормальный, и повесил трубку.

Тони после слов Хардести точно ледяной водой окатили. Он похолодел изнутри и снаружи. Сэм Хардести заметил состояние Тони.

— Что случилось?

— Я просто подумал, достаточно ли трех человек, чтобы назвать это массовой истерией?

— Что?

— Вы не обратили внимание на голос звонившего?

— Почему бы об этом спрашиваете?

— Очень низкий голос?

— Прямо грохотал.

— Такой хриплый, грубый?

— Совершенно верно. Вы знаете его?

— Боюсь, что да.

— Кто он?

— Если я скажу, вы не поверите.

— Попробуем, — сказал Хардести.

Тони покачал головой.

— Простите. Это служебная тайна.

Хардести был разочарован, выжидательная улыбка покинула его лицо.

— Мистер Хардести, вы нам очень помогли. Спасибо, что вы уделили время и любезно ответили на вопросы.

Хардести пожал плечами.

— Ничего особенного.

«Кое-что особенное как раз и есть, — подумал Тони. — Действительно, кое-что. Но, черт побери, я не понимаю, что это все значит».

Тони вышел из здания и направился к машине. Хлопнув дверцей «джипа», он повернулся к Хилари. Она нетерпеливо спросила:

— Ну? Он бальзамировал тело Фрая?

— Еще хуже.

— Что? Еще хуже?

— Лучше бы тебе не знать об этом.

Он рассказал о телефонном звонке в похоронное бюро; о человеке, говорившем с Хардести, о том, что этот человек назвался Бруно Фраем.

— А-а-а-а, — тихо протянула Хилари. — Забудь теперь о коллективном психозе. Вот доказательство!

— Доказательство чего? Что Фрай жив? Но это невозможно! Я не буду упоминать отвратительные действия, совершенные над телом Фрая, достаточно знать, что он был набальзамирован. Какая уж тут кома, если вместо крови в жилы напускают консервирующую жидкость.

— Но, по крайней мере, звонок доказывает, что кое-что необычное все-таки случилось.

— Да-а, — задумчиво сказал Тони.

— Об этом можно сообщить твоему капитану?

— Нет, ни в коем случае. Гарри Лаббок скажет, что это был розыгрыш, и только.

— Но голос!

— Этого недостаточно, чтобы убедить Гарри.

Она вздохнула.

— Что ж дальше?

— Нам следует хорошенько обдумать дело со всех сторон. Может, мы что-то упустили.

— Давай обдумаем за ленчем. Я проголодалась.

— Где ты хочешь остановиться?

— Поскольку мы оба очень устали, я бы хотела посидеть в уединенном местечке.

— Отдельная кабинка в «Кейзи»?

— Прекрасно, — ответила Хилари.

Бруно Фрай вытянулся на полу фургона-"додж" и попытался заснуть. Это был не тот фургон, на котором он приехал в Лос-Анджелес неделю назад. Ту машину конфисковала полиция. Но Джошуа Райнхарт, душеприказчик Бруно Фрая, обратился в Лос-Анджелес с заявлением вернуть автомобиль домой. Этот фургон был темно-синего цвета с тонкими белыми полосками вдоль корпуса. Вчера Фрай расплатился за машину наличными в автомагазине на окраине Сан-Франциско. Это была красивая модель.

Почти весь день он был в пути и только к ночи приехал в Лос-Анджелес. И сразу направился в Вествуд, прямо к дому Кэтрин.

На этот раз она носила имя Хилари Томас, но он-то знал, что это Кэтрин. Кэтрин. Опять вернулась из могилы. Вонючая сука.

Он ворвался в дом, но ее там не оказалось. Наконец, перед рассветом Кэтрин вошла в дом, и ему уже почти удалось наложить на нее руки, как вдруг появилась полиция. Он до сих пор не мог понять, каким образом полицейские пронюхали о нем.

Прежде чем влезть в дом, Фрай пять раз медленно проехал мимо него, но ничего подозрительного не заметил.

Сегодня он никак не мог узнать, дома она или нет. Это его смутило. Запутало. И напугало. Он не знал, что делать дальше, как искать ее. Мысли становились бессмысленнее и туманнее. Он чувствовал возбуждение и головокружение, хотя ничего и не пил.

Он устал. Очень устал. Не сомкнул глаз с воскресной ночи. Если бы он смог хотя бы задремать, голова бы отдохнула и соображала лучше.

Потом он будет в состоянии продолжить поиски. Отрезать ее голову. Вырезать сердце и проткнуть его палкой. Убить ее. Раз и навсегда. Но сначала — уснуть.