Неведомые дороги (сборник) - Кунц Дин Рей - Страница 7

– Что с тобой?

– Не приближайтесь ко мне! – прокричал он.

У ступенек остановился так резко, что едва не скатился с них. Схватился за перила, чтобы сохранить равновесие.

Внизу, под крутой лестницей, лежала мертвая блондинка, завернутая в прозрачную пленку, перепачканную кровью. Пленка туго обтягивала ее груди, расплющивала их. Джой видел соски, но не лицо.

Его мутило от вида ее покалеченной руки, крови, ранки от ногтя на ладони. А больше всего он боялся, что она заговорит с ним из-под вуали из пленки, скажет то, что ему не следует знать, что он не должен знать.

Заскулив, как загнанное в угол животное, он повернулся и зашагал обратно.

– Джой?

Генри Кадинска стоял в тускло освещенном коридоре. Тени укрывали адвоката, блестели только очки с толстыми линзами, которые отражали желтый свет лампочки, висевшей под потолком. Он загораживал Джою путь. Приближался. Чтобы воспользоваться еще одним шансом уговорить его пойти на сделку.

Как же Джою хотелось вдохнуть свежего воздуха, подставить лицо под очищающий дождь. Повернувшись спиной к Кадинска, Джой снова двинулся к лестнице.

Блондинка по-прежнему лежала внизу, протягивая руку ладонью вверх, молчаливо о чем-то просила, возможно, о милосердии.

– Джой?

Кадинска уже рядом.

Джой двинулся вниз, сначала осторожно, потом быстрее, решив, что переступит через блондинку, если она действительно лежит у лестницы, пнет, если она попытается его схватить. Вскоре он уже перепрыгивал через две ступеньки, практически не держась за перила, треть лестницы осталась позади, половина – а девушка все лежала, осталось восемь ступенек, шесть, четыре – блондинка протягивала к нему руку, красный стигмат блестел в центре ладони. Шеннон закричал, достигнув последней ступени, и с его криком женщина исчезла. Нога опустилась на то место, где она только что лежала, Джой с силой распахнул дверь, вывалился на тротуар перед таверной "Старый город".

Повернулся к витринам, за которыми переливались зеленым и синим рекламные надписи, падающий с неба дождь стал ледяным, готовясь обратиться в мокрый снег. Через несколько секунд Джой промок... но не очистился.

Забравшись в кабину, он достал фляжку, которую ранее засунул под водительское сиденье.

Дождь не очистил Джоя изнутри. Он надышался грязным воздухом, который теперь отравлял организм. Но купажированный виски обладал отменными асептическими свойствами.

Джой отвернул крышку, поднес фляжку ко рту, глотнул. Повторил.

Алкоголь обжег горло, перехватило дыхание. Джой завернул крышку, боясь, что выронит фляжку из рук и прольет драгоценные остатки.

Кадинска не последовал за ним под дождь, чему Джой только порадовался. Ему хотелось без задержки уехать из Ашервиля. Он завел машину, отвалил от тротуара, расплескал лужу на перекрестке и поехал по Главной улице к окраине города.

Но Джой не верил, что ему удастся так просто покинуть Ашервиль. Чувствовал: что-то его остановит. То ли заглохнет двигатель и откажется заводиться вновь. То ли кто-то врежется в него на одном из перекрестков, хотя машин практически не было. Молния могла ударить в телеграфный столб и завалить его поперек дороги. Что-то хотело помешать ему выбраться из города. Шеннон не мог объяснить, откуда возникло ощущение, но ничего не мог с собой поделать.

Однако опасение оказалось ложным. Джой добрался до границы Ашервиля и пересек ее. Главная улица перешла в обычное шоссе. Жалкие домишки сменились лесами и полями.

Все еще дрожа как от страха, так и от холода – одежда промокла насквозь, – Джой проехал с милю, прежде чем начал осознавать, что он более чем странно отреагировал на завещание отца, который отписал ему четверть миллиона долларов. Он не понимал, почему известие это повергло его в такой ужас, почему этот подарок судьбы мгновенно убедил в том, что его душа в опасности.

В конце концов, учитывая, как Джой прожил все эти годы, его душа, если она существовала, могла попасть только в ад.

В трех милях от Ашервиля Джой выехал на развилку. Шоссе уходило вперед, поблескивающая под дождем черная лента скатывалась по пологому склону. Налево ответвлялась Коул-Вэлью-роуд, ведущая к городу Коул-Вэлью.

В то воскресенье, двадцать лет назад, возвращаясь в колледж, он собирался проехать девять миль по Коул-Вэлью-роуд до пересечения с трехполосным шоссе, которое местные жители называли Блэк-Холлоу-хайвей, и, повернув на запад, через девять миль добраться до Пенсильванской платной автострады. Он всегда ездил этим путем, самым коротким.

Но по причинам, вспомнить которые ему так и не удалось, Джой проскочил мимо Коул-Вэлью-роуд. Проехал еще девятнадцать миль, потом свернул на федеральную автостраду, чтобы по ней кружным путем добраться до Блэк-Холлоу-роуд. На федеральной автостраде попал в аварию, а потом все у него вообще пошло наперекосяк.

Тогда Джой ехал на десятилетнем "Форде-Мустанге" модели 1965 года, который нашел на автосвалке и полностью восстановил, разумеется, с помощью отца. Господи, как же он любил тот автомобиль! Единственная красивая вещь, которая когда-либо принадлежала ему, и, что самое главное, он собственными руками сделал из дерьма конфетку.

Вспоминая "Мустанг", Шеннон осторожно коснулся левой стороны лба, у самой линии волос. Шрам длиной в дюйм, практически не видимый глазу, легко прощупывался. Джой помнил, как автомобиль занесло, завертело на мокром от дождя асфальте, помнил удар о столб, звон разбивающегося стекла.

Помнил и кровь.

А теперь, в другом автомобиле, он подъезжал к развилке и смотрел на уходящую влево Коул-Вэлью-роуд, думая о том, что ему дается последний шанс изменить события в правильном направлении, выбери он сегодня дорогу, которой следовало ехать в ту знаменательную ночь. Последний шанс вернуть свою жизнь на путь, начертанный судьбой.

Безумная идея, нелепое суеверие вроде предчувствия, что ему не удастся покинуть Ашервиль... да только на этот раз Джой не ошибался. Насчет шанса. Не мог ошибаться. Ибо точно знал, что в этот клонящийся к вечеру октябрьский день в реальный мир пришла сверхъестественная сила, знал, что не только его будущее, но и прошлое зависит от решения, которое он сейчас примет... Потому что Коул-Вэлью-роуд, которую разрушили девятнадцать лет назад, сейчас уходила влево, как и в ту достопамятную ночь, чудом восстановившись на прежнем месте.

Глава 7

Джой проехал знак "Стоп" и свернул на обочину, аккурат перед съездом на Коул-Вэлью-роуд. Подфарники "Шеви" выключил, двигатель – нет, поставив ручку переключения скоростей в нейтральное положение.

Под кронами растущих вдоль обочин деревьев две полосы мокрого асфальта уходили в сгущающиеся октябрьские сумерки и растворялись в тенях, черных, как надвигающаяся ночь. Прилипшие к асфальту опавшие разноцветные листья словно светились изнутри.

Сердце Джоя гулко билось.

Он закрыл глаза, прислушался к дождю.

Открыл, с тем чтобы увидеть, что никакой Коул-Вэлью-роуд нет и в помине, что это очередная галлюцинация. Но дорога не исчезла. Две полосы асфальта блестели под серебряным дождем. Алые и янтарные листья напоминали разбросанные на черном бархате драгоценности, завлекающие его в тоннель деревьев и темноту, ждущую в глубине.

Дороги не могло быть.

Но она была.

Двадцать один год назад в Коул-Вэлью шестилетний мальчик, которого звали Руди Демарко, играя во дворе своего дома, провалился во внезапно образовавшуюся в земле трещину. Миссис Демарко, выбежавшая на его крики, нашла сына на дне восьмифутовой ямы, вокруг него клубился желтоватый серный дым. Он полезла за ним. В яме стояла такая жара, что женщине показалось, что перед ней ворота в ад. Дно ямы напоминало колосниковую решетку. Маленькие ноги Руди провалились между толстых каменных брусьев и болтались в густом серном дыму. Задыхаясь, плохо соображая, теряя ориентацию, миссис Демарко тем не менее вызволила сына из ловушки. Дно ямы уже начало рушиться и уходить у нее из-под ног, когда, крепко прижимая к себе сына одной рукой, а другой хватаясь за горячую землю, она поползла наверх. Трещина быстро расширялась, края ее осыпались, но миссис Демарко все-таки вытащила сына на лужайку. Его одежда горела. Она накрыла мальчика своим телом, пытаясь погасить огонь, но загорелась и ее одежда. Прижимая Руди к себе, она каталась по траве, звала на помощь, и ее крики казались особенно громкими потому, что мальчик неожиданно замолчал. Горела не только его одежда. Сгорели волосы, половина лица превратилась в сплошной волдырь, тело почернело, а где-то обуглилось. Тремя днями позже Руди Демарко умер в питтсбургской больнице, куда его доставили на машине "Скорой помощи". Ожоги оказались смертельными.