Мистер убийца - Кунц Дин Рей - Страница 9

Он печально улыбнулся.

– Хорошо иметь дома психолога. Это успокаивает.

– Может быть, это как-то связано с психикой.

– Не очень-то утешительно знать, что ты просто шизик.

– Ты не шизик, у тебя стресс.

– О да, конечно же, стресс. Любимая болезнь двадцатого века, вожделенная мечта бездельников, предоставляющих ложные справки о своей нетрудоспособности, уважительная причина для политиков, пытающихся объяснить, почему их застали в мотеле вдрызг пьяными в компании с голыми девицами школьного возраста…

Пейдж выпустила его из своих объятий и в гневе отвернулась. Она злилась не конкретно на Марти, а скорее на Бога или судьбу или на еще какие-то силы, которые вот так, вдруг, принесли бурные потоки в плавно и размеренно текущую реку их жизни.

Она пошла было к письменному столу за своим бокалом, но вспомнила, что он пуст, и снова повернулась к Марти.

– Ну, хорошо… если отбросить тот случай с болезнью Шарлотты… признайся, ведь у тебя бывали стрессы. Может быть, ты просто неспокойный человек. В последнее время у тебя возникали какие-то затруднительные обстоятельства, тебя что-то гнетет?

– Меня? Что-то гнетет? – удивленно спросил он.

– Тебя поджимают сроки со сдачей последней книги?

– У меня впереди еще три месяца, а мне, я думаю, понадобится всего месяц, чтобы закончить ее.

– Все эти ожидания большого успеха, начала новой карьеры. Ведь твой издатель, литературный агент и прочие заинтересованные лица смотрят теперь на тебя совсем другими глазами.

Два его последних романа недавно были переизданы, правда в мягкой обложке, и попали в список бестселлеров газеты "Нью-Йорк тайме", на восемь недель каждый. У него еще не было бестселлера в твердой суперобложке, но это обязательно должно случиться с выходом его нового романа в январе.

Внезапный повышенный спрос на его книги радовал его, но не очень. Конечно, Марти мечтал о большой аудитории, о большем количестве читателей. Но он был убежден, что нельзя штамповать книги в угоду спросу, ведь так его романы могут потерять присущую им оригинальность и свежесть. Опасаясь этого, он в последнее время стал относиться к своей работе еще щепетильнее, хотя и знал, что и так суровее его самого критика не найти. Ведь он, прежде чем сдать рукопись, перечитывал каждую ее страницу по двадцать, а то и по тридцать раз.

– И потом еще этот журнал "Пипл", – продолжала Пейдж.

– Это на меня никак не повлияло. С ним уже давно покончено.

Несколько недель тому назад им нанес визит корреспондент этого журнала. Двумя днями позже пришел фотограф и десять часов кряду занимался съемкой. Марти не возражал. Он оставался самим собой. Ему нравились они, им нравился он, хотя поначалу он отчаянно этому сопротивлялся и отвечал решительным отказом на просьбы своего редактора попозировать фотографу.

Установив столь теплые и дружеские отношения с коллективом журнала, Марти не сомневался, что статья будет хвалебной. Но даже хорошая реклама заставляла его иногда чувствовать себя не в своей тарелке. Для Марти были важны сами книги, а не те, кто их писал. Он не хотел быть, как он сам говорил, "Мадонной детективного жанра, позирующим в библиотеке в чем мать родила со змеей в зубах. И все это лишь для того, чтобы привлечь внимание публики и поднять спрос на мои книги".

– С этим еще далеко не покончено, – возразила Пейдж. Номер журнала "Пипл" со статьей о Марти попадет на газетные прилавки не раньше понедельника. – Я знаю, ты волнуешься.

Он вздохнул.

– Я не хочу быть…

– "Мадонной со змеей в зубах…" Знаю, знаю, дорогой. Просто я хочу сказать, что ты волнуешься, но не отдаешь себе в этом отчета.

– Может ли простой стресс выбить у человека память на целых семь минут?

– Конечно может. Почему же нет? Уверена, что и доктор скажет то же самое.

Марти, похоже, сомневался. Пейдж вновь вернулась в его объятия.

– У нас все было так хорошо в последнее время. Даже слишком хорошо. Можно было бы быть посуевернее на этот счет. Но мы работали в поте лица, мы заслужили все это. Все будет хорошо. Слышишь?

– Я слышу тебя, – произнес Марти, прижимая ее к себе.

– Все будет хорошо, – повторяла она. – Все будет хорошо.

Время после полуночи,

На обширных просторах земли, в глубине, вдали от дороги расположились большие особняки. Вдоль улиц, как часовые на страже, стоят, наблюдая за преуспевающими обитателями особняков, огромные вековые деревья. Ощетинившись голыми обугленными ветками, похожими на антенны, они будто собирают информацию о потенциальной опасности, которая может угрожать благополучию тех, кто спит за кирпичными и каменными стенами этих домов.

Киллер паркует машину за углом дома, где его ждет работа. Остаток пути он идет, тихо напевая жизнерадостную мелодию собственного сочинения. Он ведет себя так, будто уже ступал по этим тротуарам, по крайней мере, десять тысяч раз.

Когда человек ведет себя осторожно, это обязательно замечают, а заметив, поднимают тревогу. Если же он ведет себя уверенно, не привлекая к себе внимания, его считают лояльным и безобидным, а позже и вовсе забывают о нем.

Дует холодный северо-западный ветер.

Безлунная ночь.

Чуткая и бдительная сова монотонно повторяет один-единственный звук, похожий на вопрос.

Кирпичный особняк с белыми колоннами построен в георгианском стиле и обнесен железным забором с острыми кольями на концах.

Ворота для транспорта открыты и, похоже, стоят открытыми уже много лет. Паранойя не приживается в Канзас-Сити с его размеренной непокойной жизнью.

Уверенной походкой киллер подходит к галерее у парадного входа, поднимается по лестнице, и ненадолго останавливается у двери, чтобы расстегнуть молнию на маленьком нагрудном кармане своей кожаной куртки. Из кармана он достает ключ.

До этого момента он понятия не имеет о том, что у него в кармане ключ. Он не знает, кто дал ему этот ключ, но сразу соображает, что ему с ним делать. С ним уже случалось такое.

Ключ с легкостью входит в добротный и крепко сидящий в двери замок.

Он открывает дверь, ведущую в темный коридор, переступает порог и оказывается в теплом доме. Вытащив ключ из замка, он тихо прикрывает за собой дверь.

Убрав ключ, он принимается за освещенную панель сигнализации, находящуюся рядом с дверью. У него ровно шестьдесят секунд для того, чтобы набрать правильный код и снять сигнализацию. Иначе здесь вскоре будут полицейские. Он помнит шестизначное число и вовремя набирает код.

Из потайного кармана своей куртки он достает другой предмет. На этот раз это пара суперкомпактных очков ночного видения, которые производят только для военных и не продаются частным лицам. Они во много раз усиливают даже самое скупое освещение, и он сможет передвигаться по темным комнатам так уверенно, как если бы они были ярко освещены.

Поднимаясь по лестнице, он вытаскивает из большой кобуры, висящей на плече под курткой, пистолет "Хеклер-Кох". В его нестандартном магазине восемнадцать патронов.

Глушитель находится в небольшом кармане кобуры. Киллер вытаскивает его и спокойно прикрепляет к дулу пистолета. Он гарантирует от восьми до двенадцати относительно тихих выстрелов и, к сожалению, износится раньше, чем киллер успеет разрядить всю обойму, не разбудив при этом остальных домочадцев и соседей.

Восьми выстрелов будет более чем достаточно.

Дом очень большой, и все десять комнат второго этажа выходят в холл, но ему не приходится разыскивать свои жертвы. Он знает план второго этажа так же хорошо, как и план всего города.

В темных очках все имеет зеленоватый оттенок, а белые предметы излучают какой-то таинственный внутренний свет. Он чувствует себя отважным героем какого-нибудь научно-популярного фильма, проникающим в другое измерение или на другую планету, которая идентична нашей, но отличается немногими, но очень важными моментами.