Мистер убийца - Кунц Дин Рей - Страница 14

Воскресный вечер. Поужинав кукурузными хлопьями и посмотрев два фильма по видику, девочки отправились спать. Пейдж поцеловала их, пожелала им спокойной ночи и отошла к двери, откуда стала наблюдать, как Марти готовится к своему самому любимому занятию – чтению сказки.

Он продолжил чтение сказки в стихах о злом двойнике Санта-Клауса, и девочек моментально захватил ее сюжет.

– Бластер? – спросила Шарлотта. – Выходит, он инопланетянин?

– Не будь такой глупой, – поучительно произнесла Эмили. – Ведь он же двойник Санта-Клауса, и если он инопланетянин, то, значит, и Санта-Клаус тоже инопланетянин. А это не так.

С чопорной снисходительностью взрослой, давно понявшей, что Санта-Клаус не всамделишный, Шарлотта сказала:

– Эм, тебе еще многому нужно поучиться. Пап, а что это ружье делает? Превращает людей в кашу?

– В камень, – ответила Эмили. Вытащив руку из-под одеяла, она показала отполированный до блеска камешек с нарисованными ею глазами. – Как раз это и случилось с Пиперсом.

– Терпеть не могу этого парня, – патетически произнесла Шарлотта. Она натянула одеяло по самый нос, как прошлой ночью, но не потому, что была действительно напугана, а потому что просто хотела побаловаться.

– Этот парень родился таким плохим, – решила Эмили. – Не мог же он стать таким оттого, что его мама с папой относились к нему не так хорошо, как им следовало бы.

Пейдж восхищало умение Марти добиться полной заинтересованности и участия девочек.

Посоветуйся он с ней, прежде чем выносить свои стихи на суд девочек, она бы сказала ему, что стихи слишком заумны и мрачноваты для маленьких детей.

Интуиция психолога в данном случае вступала в противоречие с инстинктом рассказчика.

– Да ведь это же наш дом! – завизжала от восторга Шарлотта.

– Я так и знала! – сказала Эмили.

– Ты не могла знать, – возразила Шарлотта.

– Нет, я знала.

– Нет, не знала.

– Знала. Вот почему я сплю со своим Пиперсом, он сумеет защитить меня.,

Они настояли на том, чтобы отец прочел им всю сказку с самого начала. Желая угодить им, Марти подчинился. Пейдж растаяла в дверях, спустившись вниз, чтобы убрать со стола остатки ужина и прибраться на кухне.

День был удачным. Дети вели себя хорошо. У нее тоже все было в порядке. У Марти не повторился приступ, и это укрепило ее уверенность в том, что это был единичный случай. Правда, пугающий и необъяснимый, но не являющийся свидетельством какого-то тяжелого расстройства или болезни.

Только очень здоровый мужчина мог справиться с двумя столь энергичными созданиями, как их девочки. Развлекать и ублажать их целыми днями так, чтобы они не дали воли своим капризам. Что касается Пейдж, то она в роли второй половины Легендарного Воспитательного Механизма Стиллуотеров свои силы исчерпала.

Странно, но убрав со стола хлопья, она поймала себя на том, что проверяет, закрыты ли окна и двери.

Прошлой ночью Марти не смог объяснить свое обостренное чувство тревоги за их безопасность. Оно, несомненно, шло изнутри и не было вызвано какими-то внешними факторами.

Пейдж считала, что это просто психологическая замена. Он не хотел думать о том, что это может быть опухоль или инсульт. Не желая думать об этом, он перенес свое внимание на внешние факторы, стал искать врагов, против которых он мог бы предпринять конкретные действия.

С другой стороны, это могло быть инстинктивной реакцией на какую-то реально существующую угрозу, лежащую вне его восприятия и не поддающуюся восприятию его сознанием. Пейдж, увлекающаяся теориями Юнга, допускала существование таких понятий, как коллективное подсознание, согласованность и интуиция.

Стоя в гостиной и глядя через летний сад во мрак двора, она пытается разгадать, какую угрозу Марти почувствовал там, в этом внешнем мире, который с годами стал полон опасностей.

Он отвлекается от дороги только для того, чтобы бросить быстрый взгляд на странные очертания, которые неясно вырисовываются из темноты, и на дождь по обеим сторонам шоссе. Скала с обломанной вершиной стоит, как открывший свою огромную зубастую пасть бегемот, готовый проглотить оказавшихся рядом несчастных животных. По каменистой сухой земле разбросаны группы низкорослых чахлых деревьев, пытающихся выжить в условиях, где осадки выпадают редко, а ливневые дожди большая редкость; они стоят, ощетинившись искривленными ветвями, похожие на зазубренные роговые конечности насекомых.

В машине есть радио, но киллер его не включает. Он не хочет, чтобы что-нибудь отвлекало его от той мистической силы, которая толкает его на запад и с которой он жаждет пообщаться. Это магическое притяжение растет по мере продвижения вперед, миля за милей. Это единственное, о чем он сейчас думает. Он уже не может повернуть вспять. Скорее земля начнет вращаться в другую сторону и солнце будет всходить на западе.

Дождь остается позади. Рваные облака уступают место чистому ночному небу, на котором можно сосчитать все звезды. За горизонтом в дымке видны блестящие вершины и хребты гор. Они находятся так далеко, что кажется, будто это край света. Они как игрушечные алебастровые валы вокруг сказочного королевства. Как стены Шангри-Ла, райского уголка, где до сих пор мерцает свет старой луны.

Он едет по необозримым просторам Юго-Запада, проезжает города Тукумкери, Монтойя, Куэрво, все в ожерельях огней, пересекает мост через реку Пекос.

Между Амарилло и Альбукерке он останавливается на бензозаправочной станции. В комнате отдыха пахнет инсектицидным средством, а в углу валяются два дохлых таракана. Его отражение в грязном зеркале при тусклом желтом свете хотя и узнаваемо, но отличается от прежнего. Его голубые глаза кажутся темнее, а взгляд – пристальнее.