Голос ночи - Кунц Дин Рей - Страница 27

Рой стоял невдалеке, ухмыляющийся, демонический. В руках, как бейсбольную биту, он держал железную балку.

На мгновение оба оцепенели. Смятение чувств, воспоминаний, как витки шелковичного червя, опутали их обоих. Они были друзьями, но теперь стали врагами. Разрыв был столь резок, а причина столь необычна для них обоих, что они застыли, распутывая ее. По крайней мере, это чувствовал Колин. В это мгновение он еще надеялся, что Рой поймет, что спятил, и обуздает свои эмоции.

— Я твой кровный брат, — мягко сказал Колин.

Рой замахнулся железной балкой. Колин смог увернуться от удара, и балка ударилась о бок «кадиллака».

Рой снова перехватил балку, высоко поднял ее над головой, как будто она была из дерева, и швырнул вниз изо всех сил. Колин откатился от «кадиллака», перекувырнулся несколько раз на хрустящей траве и в этот момент услышал звук упавшей балки на том самом месте, где он находился секунду назад. Он представил себя лежащим там с раскроенным черепом.

— Сукин сын! — закричал Рой.

Колин прокатился еще пять-шесть ярдов и встал на ноги. Как только он поднялся, Рой бросился на него и вновь замахнулся железной балкой. Она рассекла воздух — чу-у-ук — и упала всего лишь в нескольких футах от Колина. Задыхаясь, Колин попятился назад, пытаясь выскочить за пределы досягаемости Роя, но споткнулся и упал на лежавшую сзади машину. — Попался! — закричал Рой. — Ты, маленький ублюдок!

Рой размахнулся балкой так сильно, что Колин даже не услышал звука ее полета. Он увернулся в самый последний миг, и железная балка просвистела над головой и ударилась в автомобиль. Громкий глухой звук эхом разнесся по свалке.

Удар был так силен, что балка выпала из рук Роя и упала на траву в нескольких шагах от него. Он закричал, как в агонии, словно шок от удара прошел через железо в его тело. Он поднял руки и заорал нечеловеческим голосом.

Колин воспользовался этой короткой передышкой и побежал что было мочи.

Глава 23

Внутри «шевроле» стояла вонь. Чувствовалось множество различных неприятных запахов. Некоторые Колин мог различить, но не все. Грязь перемешивалась со старой засохшей смазкой. Отсыревшая обивка покрылась плесенью. Но один запах, который Колин не мог определить, был сильнее других: устойчивый аромат копченого сала, сладкий, но одновременно какой-то прогорклый. Этот запах навел его на мысль, что в машине лежит какое-нибудь дохлое животное — белка, или мышь, или крыса. Он представил себе, что они валяются всего в нескольких дюймах от него в непроницаемой темноте. Когда воображаемый разлагающийся труп предстал перед его взором настолько живо, что он задохнулся от отвращения, он фыркнул, хотя и осознавал, что любой звук может привлечь внимание Роя.

Колин вытянулся на грязном заднем сиденье «шевроле», лежа на правом боку и глядя вперед. Колени его были чуть приподняты, руки сложены на груди. Он был напуган: у него дрожали поджилки, он весь взмок. Он искал укрытия в глубокой тени, но при этом с замиранием сердца думал, что и здесь он никак не может быть уверен в своей безопасности. Заднее стекло машины и два боковых были целы, а все передние стекла отсутствовали. Время от времени ветер проникал в машину, но не освежал воздух, а только смешивал запахи, от чего они становились более густыми, более едкими... Он прислушивался...

И думал...

Конечно, возможно, Рой спятил.

Как только эта мысль пронзила его, он понял, в чем причина, и изо всех сил стал думать об этом. Если Роем овладели дьявольские силы, то он не отвечает за совершенные им чудовищные поступки. Рой сам по себе хороший человек, но вселившийся в него дьявол... Да! Так оно и есть! Этим и объясняются все противоречия. Он одержимый! Как девочка в фильме «Экзорсист» или мальчик в фильме «Знак». А может, в Роя вселился инопланетянин, существо с другой планеты, которое прилетело на Землю с далекой звезды? Конечно. Так оно и есть. Такое объяснение устраивало его. Во всяком случае, в нем было меньше мистического. Не демон, а инопланетянин. Может быть, это был такой же негодяй, как в старом фильме Дона Сингла «Нашествие похитителей трупов». Или, что более вероятно, тот, кто держит Роя в своей власти, паразит из другой галактики, как в великом романе Хайнлайна «Кукольники». Если это был именно такой случай, он должен предпринять какие-то шаги немедленно, не теряя ни минуты, пока еще есть шанс, хотя и слабый, спасти мир. Прежде всего, ему надо найти неопровержимые доказательства нашествия. Затем он должен использовать эти доказательства, чтобы убедить других людей в том, что над ними нависла совершенно определенная угроза. И наконец, он должен...

— Колин!

Он подскочил и сел, перепуганный и трясущийся. В первый момент он был слишком ошеломлен и не мог перевести дыхание.

— Эй, Колин!

Голос Роя, зовущий его, вернул его к реальности.

— Колин, ты меня слышишь?

Рой был не близко. Ярдах в ста от него. Он ведь кричал.

Колин подался вперед, перегнулся через переднее сиденье и высунулся через пустую раму наружу, но не мог разглядеть ничего.

— Колин, я ошибся!

Колин ждал.

— Ты меня слышишь? — крикнул Рой.

Колин не ответил.

— Ну... это была глупость с моей стороны!

Колин покачал головой. Он знал, что будет дальше.

— Я зашел слишком далеко в нашей игре!

«Ты меня не проведешь, — подумал Колин. — Ты не убедишь меня. Ни сейчас и никогда в будущем».

— Кажется, я напугал тебя больше, чем хотел. Прости, мне очень жаль. Мне действительно жаль.

— Да-да, — тихо сказал Колин сам себе.

— И я не хотел устраивать крушение поезда!

Колин вновь вытянулся на сиденье, лежа на боку с согнутыми коленями и прячась в тени, хотя там сильно смердило.

В течение нескольких минут Рой кричал еще и еще, но потом, видимо, понял, что ему не выманить Колина. Рой не мог ничего изменить, поскольку Колин пережил крушение иллюзий. Голос Роя с каждым разом становился все более и более неестественным. В конце концов он взорвался: «Ты, поганый ублюдок! Я тебя достану! Я тебя прикончу своими руками! Я разобью твою чертову голову, сукин сын! Ты, предатель!»

И тишина...

И ветер...

И сверчки, и лягушки.

И ни звука от Роя.

Эта тишина лишала Колина последнего мужества. Он предпочел бы слышать, как Рой посылает проклятия, орет, крушит все на этой свалке машин, разыскивая его, потому что тогда он, по крайней мере, бы знал, где находится противник.

Пока он прислушивался к Рою, запах, временами сладкий, временами прогорклый, похожий на запах ветчины, стал гораздо сильнее, чем раньше, и ему в голову полезли разные мысли. Этот «шевроле» попал в жуткую аварию. Все передняя часть была разбита и искорежена. Ветровое стекло отсутствовало. Обе передние дверцы вывернуты — одна внутрь, другая — наружу. Руль управления наполовину разбит и представляет собой полукруг с острыми концами. "Возможно, — размышлял Колин, — водитель потерял во время катастрофы руку. Возможно, эта страшная рука упала на пол. Возможно, она каким-то образом попала под сиденье в такое место, где ее не только не могли достать, но даже увидеть. Возможно, работники «скорой» искали ее, но не нашли. Машину оттащили во владения отшельника Хобсона, а рука начала гнить и разлагаться. А потом... потом... О Господи! Потом все было, как в рассказе О'Генри, в котором окровавленный язык свалился за радиатор и, благодаря уникальным химическим и тепловым условиям, получил жизненный импульс и зажил своей собственной жизнью. Колина передернуло. Вот что случилось с рукой. Он это чувствовал. Он это знал. Рука начала разлагаться, но вскоре нестерпимая летняя жара и химические реакции в грязи под сиденьем привели к каким-то неправдоподобным сатанинским изменениям в мертвой плоти. Процесс разложения был остановлен, но не обращен вспять, и в руку вселилась какая-то жуткая сила, вернее, зловещая полужизнь. А сейчас, в эту минуту, когда он был в этой машине, в полной темноте, наедине с проклятой рукой, она знала, что он здесь. Она не могла видеть или слышать, но она знала. В коричнево-зеленых и черных подтеках, скользкая, покрытая гнойными нарывами рука, возможно, в этот самый момент выползала из-под переднего сиденья и волочилась по полу. Если бы он коснулся пола, он бы наткнулся на нее и она бы схватила его. Ее холодные пальцы вопьются в него, как стальная клешня, и она...