Хроники Дебила. Свиток 1. Волшебный Меч - Чекрыгин Егор - Страница 29

Слепить бычка Я– это фигня! А вот можно ли обагрить глиняную фигурку бычка кровью суслика или оленя? Или надо лепить оленя, и тогда уже… Но олень в глазах местных отнюдь не сакральная зверушка. Отправить Лга’нхи украсть бычка у врагов? Даже если отбросить все риски, связанные с подобной акцией, есть существенная проблема – бычка придется сожрать полностью, обглодав каждую косточку. А в овцебыке под тонну веса. Из них центнеров семь-восемь чистого мяса. Даже если мы сожрем такую гору мяса за пару-тройку дней и не умрем от обжорства, то ни о каком прорыве через вражеские позиции даже думать будет нельзя еще как минимум пару недель. А если владельцы бычка придут за ним по следу, рядом с грудой костей они увидят три круглые тушки похитителей, способные только ползать и вяло отплевываться от врагов.

А впрочем, помимо овцебыка, есть другое сакральное животное – тигр… Может, отловить его? Съесть одного тигра втроем – это, пожалуй, нам под силу. Но нет! Во-первых, он сакрален со знаком минус, и это уже будет сатанизм чистой воды. А во-вторых, жрать кошатину???… Я хоть и вырос на уличных беляшах и чебуреках, но там-то начинка из кошатины была частью городского фольклора и анекдотов типа – «новая акция, – купи десять чебуреков и собери себе кошку». А тут придется жрать тигрятину реально. А я где-то читал, что это не самое вкусное и полезное мясо. Сожрать кусочек ради приобщения к тигриной силе и кровожадности – это еще куда ни шло, но праздновать подобным образом совершенно не хотелось.

Да, тупик! Всегда ржал над вычислениями «сколько ангелов поме€стится на кончике иглы», пока сам не угодил в служители культа и не столкнулся с такими вот проблемами. Причем основная тупость в том, что оценивать правильность обрядов будет Лга’нхи, ибо на него мне надо произвести впечатление. И потому-то именно с ним я и не могу посоветоваться о том, как проводить обряд. Я шаман, значит, подобные проблемы исключительно в моей компетенции… Но попробуй только не угоди электорату!!!

«…Хм… А если, как говорится, перекрестить порося в карася?» – вдруг мелькнула у меня в голове спасительная мысль.

Обиднее всего, что у меня было так мало зрителей! Всегда так, стоит вляпаться и опростоволоситься, и, как всегда, вокруг тысячи глаз. А когда делаешь нечто замечательное…

На следующее утро я отправил Лга’нхи на охоту, дав ему весьма подробные инструкции. Изловить он должен был оленя определенной разновидности… По степи бегало штук шесть пород оленей. Но я сделал заказ на конкретного… Исходя в основном из чисто гастрономических соображений, ну и плюс еще одна мелочь. И, что самое сложное, доставить добычу в стойбище он должен был еще живой. В глазах Лга’нхи мелькнула искорка разочарования. Но я устыдил сего Фому неверующего, велев доверять мне и духам, которых я в данный момент представляю. Искра не то чтобы исчезала, но малость поугасла, и он ушел.

А я тем временем, уйдя в степь, начал вспоминать свои художественные навыки. И что называется – мастерство не пропьешь! (Особенно если восемь лет пьешь исключительно воду и молоко.) Навыки вернулись не сразу, но постепенно, с помощью парочки наскоро выструганных стеков, я вылепил весьма реалистичную статуэтку гривастого оленя. Перелепил и слепил снова… Потом опять и опять… Надо было добиться скорости и точности движений.

И вот – раннее утро, рождение дня, на востоке пылает алое зарево, предвещающее восход солнца… Я выхожу к почтительно замершим соплеменникам и показываю статуэтку оленя… На их лицах неподдельный восторг и изумление. Статуэтка действительно хороша! Я и сам доволен своей работой – олень получился как живой. Это не убогие поделки нашего шамана, мой олень словно бы замер в напряженном ожидании, готовый каждую секунду сорваться с места… Черт! Я действительно хорош!!! Но сейчас не до самолюбований. Подхожу к лежащему связанным оленю. Лга’нхи перебил ему заднюю ногу, и бедолага страдал всю ночь, оглашая наше стойбище тоскливыми стонами… Ладно, парень, считай, что уже отмучился. Еще немножко осталось. Перерезаю ему глотку. Скорее надрезаю. Кровь начинает неторопливо вытекать в подставленный горшок, а я быстро сажусь рядом и достаю инструменты… Гордо поднятая длинная шея вдавливается, превращаясь в мощные плечи и высокий горб, туда же идут наскоро обкусанные длинные рога, морда становится менее вытянутой и более массивной. Чем хорош гривастый олень, это обилием шерсти, делающей его немного похожим на овцебыка, так что остается осторожно, чтобы не повредить армирующие прутики, изменить форму ног… Потом быстрые движения специально подготовленным стеком с зубчиками там, где пальцы мяли глину, и фигурка обрастает шерстью. Вчера я совершал это «чудо» уже раза четыре, так что к тому времени, когда глаза оленя окончательно остекленели и кровь перестала литься, в моих руках появилась фигурка овцебыка. Пусть он и не был так же хорош, как олень, все-таки работа сделана наспех, но в глазах моих соплеменников читалась искренняя убежденность в сопричастности к Чуду! Я буквально на их глазах превратил оленя в овцебыка. Даже Осакат, которая, возможно, и не считала «старших братьев» своими предками (надо бы, кстати, поболтать о верованиях ее народа) и была представителем куда более продвинутой культуры, смотрела на меня с почтительным восторгом и некоторой опаской.

Ну а дальше, – распитие кровушки (первые глотки – Лга’нхи, как вождю нашего племени), обжираловка, пляски, песни и веселье. Праздник удался! Мир был спасен!

Поскольку обожрались мы вполне умеренно, то животами маялись всего денек-другой. И на третий уже готовы были к дальнейшим подвигам. Один день, очень медленно (со скоростью Осакат) добирались до разбитой повозки. Потом, двигаясь еще медленнее, подобрались поближе к вражьим позициям… Плохо, что степь тут была ровная и глянуть с возвышения на расположения лагерей было невозможно… Зато дорога, ведущая в горы, была хорошо заметна. Выглядела она как убогая грунтовка, не столько проложенная, сколько протоптанная подмосковными дачниками к ближайшему водоему. Но для данной местности это была почти трансконтинентальная магистраль. Тут обычно дорогу опознавали по редким кучкам овцебычьего говна, которые пропустило нерадивое пацанье, да еще более редким обломкам горшков и мисок, не выдержавших долгого пути. Что стало для меня лишним поводом задуматься о применении своих способностей после попадания в цивилизацию…

Впрочем, думать об этом буду потом, сейчас же надо думать про нашу экспедицию. Итак. Перед нами лагерь вражеского войска… И обходить его, пожалуй, лучше с правой стороны: там местность какая-то заболоченная. Видно, речушка заилилась или сменила русло. Там и скот пасти не будут, да и спрятаться в случае чего проще… Правда, мы при этом отдаляемся от дороги, но это того стоит, просто потом свернем…

Пока я размышлял, Лга’нхи ткнул пальцем в правую от лагеря сторону и почему-то пополз назад. Ну да. Вождь тут он. Вождь в прямом смысле слова. Потому что, если поведу я, даже бог, присматривающий за дураками, не сможет сказать, куда это нас приведет. Так что отползаю вслед за ним. Да, глаза у Лга’нхи не чета моим. Или мозги… Потому что, пока я разглядывал вражий лагерь, мой приятель успел углядеть и просчитать путь, по которому мы пойдем. И путь этот куда надежнее моего, хотя и длиннее на пяток километров… А что нам лишние пять километров, если бы не наличие среди нас Осакат? Впрочем, ладно. Отошли мы чуток назад, а потом вбок. Вот и русло старицы, которая огибает лагерь.

Солнышко еще вовсю светило, когда мы, пройдя по руслу реки, фактически обошли лагерь. Если бы путь прокладывал я, мы бы еще лежали на холмах, тупо разглядывая вражеские палатки. Еще одно пятно на мою репутацию шамана! И хотя пока никто этого пятна не замечает, я-то его вижу. Так что, когда мы, обогнув лагерь, вышли из полной коряг и кустов старицы, где приходилось тщательно продумывать каждый шаг, на ровные просторы степи, у меня появилась возможность хорошенько подумать над новыми неприятностями, в которые я себя втравил.