Единственный выживший - Кунц Дин Рей - Страница 9

Джо знал, что должен научиться безропотно принимать холодные законы Творения, поскольку в том, чтобы обижаться и роптать на бездушный механизм не было ни чести, ни особого смысла – как бесполезно было сердиться на часы за то, что время проходит слишком быстро, или обвинять челнок в том, что он соткал ткань, из которой впоследствии был сшит колпак палача. Единственное, на что надеялся Джо, это на то, что если он сумеет смириться с механическим безразличием Вселенной, с бессмысленностью жизни и смерти, то сумеет обрести покой.

Разумеется, подобное смирение было слабым утешением, – утешением, от которого мертвящий холод пробирает до самого сердца, – однако сейчас Джо хотелось только одного: положить конец непрекращающейся боли, избавиться от ночных кошмаров и освободиться от потребности любить тех, кого больше нет.

Внимание его тем временем привлекли два новых персонажа, которые расположились на белом пляжном покрывале футах в двадцати от него. Это были две девушки; рыжеволосая красотка в зеленом бикини на шнурках – достаточно откровенном, чтобы заставить покраснеть любого, кто нечасто бывает на стриптизе, и брюнетка, которая почти не уступала своей подруге. Рыжая носила короткую стрижку, длинные волосы брюнетки были распущены и густой волной падали до плеч, маскируя переговорное устройство, которое она носила в ухе.

На вид им было лет по двадцати с небольшим, и Джо невольно подумал, что ведут они себя, пожалуй, слишком непосредственно и оживленно, совсем по-девчоночьи, словно стараясь привлечь к себе как можно больше внимания, хотя взгляды мужчин и без того останавливались на их пышных формах до неприличия долго. Расположившись на покрывале, они не торопясь намазались лосьоном для загара, потом, действуя с показной кинематографической томностью, словно в начальных сценах видеофильма для взрослых, по очереди покрыли тем же средством спины друг другу, так что в конце концов взгляды всех гетеросексуальных особей мужского пола оказались устремлены на них одних.

Эта простенькая стратегия была совершенно ясна Джо. Никто бы не заподозрил в этих девицах оперативных сотрудников полиции, которым по определению полагалось держаться тише воды ниже травы и стараться привлекать к себе как можно меньше внимания. Если два копа в гавайках были единственной парочкой на пляже, которая походила на переодетых копов, то рыжая и брюнетка определенно были вне подозрений. И уловка эта, несомненно, удалась бы, если бы не тридцатка, перекочевавшая из бумажника Джо в карман сексуально озабоченного подростка.

Возможно, впрочем, что их длинные загорелые ноги, глубокие тени между почти голыми грудями и округлые соблазнительные зады были предназначены для того, чтобы зачаровать объект наблюдения и спровоцировать его на знакомство с их обладательницами. Джо не исключал и этой возможности, однако, даже если такова была их задача, тут копы просчитались. Их чары на него просто не действовали.

За последний год эротические мысли и образы если и возбуждали Джо, то очень слабо и ненадолго. Каждый раз, когда это случалось, он сразу вспоминал Мишель, ее возлюбленное тело и ее всепоглощающее стремление получить и дать высшее наслаждение. Потом его мысли естественным образом перескакивали на полупереживание-полувоспоминание о бесконечно долгом падении самолета в пропасть, начинавшуюся от самых звезд и заканчивающуюся на земле Колорадо; Джо снова чувствовал запах дыма, жар огня, и любое сексуальное влечение мгновенно растворялось в едкой горечи потери.

Две красотки по соседству вызывали в Джо лишь тупое раздражение своей некомпетентностью. Он уже готов был подойти к ним, предъявить водительскую лицензию и указать им на совершенную ошибку просто для того, чтобы избавить себя от их назойливого внимания, однако после происшествия в туалете Джо чувствовал себя несколько неуверенно. Гнев его погас, однако он по-прежнему не доверял своей способности держать себя в узде.

Прибой по-прежнему разбивался о песок, захватывал пенистые останки погибших здесь предыдущих волн, отступал крадучись и снова накатывался на берег. Джо смотрел на этот вечно повторяющийся процесс с бесконечным упорством и терпением и постепенно начал успокаиваться снова.

Неужели прошел ровно год? Неужели у него не осталось ничего, кроме воспоминаний и дорогих могил? Неужели он сумеет пережить все это?

Через полчаса, даже не прибегая к помощи оставшегося пива, он почувствовал себя готовым к визиту на кладбище.

Стряхнув песок с полотенца, он сложил его пополам, скатал и подхватил на плечо охладитель.

Его сексапильные соседки, чья кожа казалась нежной и шелковистой, как океанский бриз, и маслянисто-желтой, как солнечный свет, притворились, будто целиком поглощены односложными замечаниями, которые отпускали два накачанных стероидами пляжных Казановы, дождавшиеся своей очереди, чтобы попытать счастья.

Пользуясь тем, что солнечные очки скрывают его глаза, Джо время от времени поглядывал в сторону соседок и хорошо видел, что их интерес к этим двум пережаренным бифштексам был напускным. Девицы не догадались запастись темными очками и, болтая, хохоча более или менее впопад, время от времени исподтишка посматривали в его сторону.

Не оборачиваясь, Джо зашагал прочь.

В кроссовках он уносил солидную часть пляжа, и ему оставалось надеяться, что холодное спокойствие океана тоже сохранится в его сердце достаточно долго.

Несмотря на свою сосредоточенную решимость сделать наконец то, ради чего он сюда приехал, Джо не мог не задуматься о том, какое полицейское агентство заполучило в свои ряды таких ослепительных красоток. По роду его журналистской работы ему приходилось сталкиваться с женщинами-полицейскими, которые были по меньшей мере так же привлекательны и сексуальны, как самые известные кинознаменитости, однако рыжая в бикини и ее черноволосая подружка превосходили любые голливудские стандарты.

Оказавшись на стоянке, Джо огляделся по сторонам. Он был почти готов увидеть здесь мужчин-полицейских в гавайских рубашках, наблюдающих за его "Хондой", однако ничего подозрительного он так и не заметил. Если копы и засекли его машину, то на этот раз их наблюдательный пункт был замаскирован достаточно умело.

Выехав со стоянки, Джо повернул направо на шоссе Пасифик-Кост. Время от времени он поглядывал в зеркало заднего вида, но его никто не преследовал. Наверное, копы все же поняли, что обознались, и теперь с лихорадочной поспешностью разыскивали нужного человека.

Доехав по бульвару Уилшир и автостраде Сан-Диего до шоссе Вентура, Джо свернул на восток и, окончательно расставшись с прохладой побережья и свежестью океанских ветров, очутился в адской топке долины Сан-Фернандо. В августовском знойном мареве эти лос-анджелесские пригороды напоминали черепки глиняной посуды, не выдержавшей жара печи.

Мемориальный парк занимал три тысячи акров низких пологих холмов, неглубоких долин и широких лужаек. Это был своего рода Лос-Анджелес мертвых, разделенный на кварталы прихотливо изгибающимися дорожками. Здесь покоились бок о бок знаменитые актеры и простые торговцы, рок-звезды и жены простых репортеров, которых смерть уравняла в правах.

Направляясь к известному ему месту, Джо проехал мимо двух похоронных процессий. На обочинах и площадках были припаркованы несколько машин, на траве стояли складные кресла, груды свежевырытой земли были заботливо прикрыты зеленым брезентом. Собравшиеся сидели неподвижно, сгорбившись в своих черных траурных костюмах и платьях, подавленные не то горем, не то убийственной жарой, а может быть – и мыслями о бренности своего собственного существования.

Потом на глаза Джо попалось несколько резных каменных склепов и семейных могил, огороженных невысоким заборчиком и засаженных цветами или цветущими кустарниками, но, к счастью, здесь не было леса вертикальных каменных надгробий и памятников. Многие предпочитали хоронить своих родственников в нишах колумбария; другие, решив доверить лону земли самое дорогое, ограничивались небольшими бронзовыми табличками на лежащих плашмя гранитных или мраморных плитах, благодаря чему кладбище действительно походило на спокойный и тихий парк.