Рыцарь Смерти - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 8

Путешествие продлилось два месяца, и вот мы услышали долгожданное: «Земля на горизонте!»

Если бы я знал, что произойдет дальше, я бы тут же спрыгнул с корабля и вплавь добрался до какой-нибудь тихой бухты. Но, не зная, что меня ждет, я спокойно стоял на палубе рядом с купцами, разглядывая шпили башен, возвышавшихся над залитым ярким солнцем огромным городом.

Корабль причалил к пирсу ближе к вечеру, дождавшись своей очереди на швартовку. Кораблей было очень много, попадались такие необычные, что приходилось спрашивать купцов, откуда это судно. Они же пояснили мне, что город является основным открытым портовым городом на Эрдане и в него стекается большинство купцов со всей Эратии. Встав в очередь на таможенный досмотр, я настроился на долгое ожидание. Время тянулось невыносимо медленно, стражники-эльфы были надменны и грубы, совершенно не считаясь ни с кем из пассажиров.

Их наглость начинала раздражать меня, но я сдерживался, поскольку меня они пока не трогали. Хотя я то и дело ловил их презрительные взгляды. Мою внешность трудно было скрыть, а я знал по рассказам купцов, как тут относятся к вампирам.

Особенно раздражал меня хлыщ с серьгой в ухе, который, видимо, был тут главным. Прохаживаясь мимо путешественников, он кривил тонкие губы и, сплевывая, отпускал комментарии о каждом, кто хоть как-то отличался от остальных. Сопровождавшие его юные эльфы весело смеялись и поддакивали ему. Все терпеливо сносили унижения, промолчав, даже когда эльф забрал у одного из путешественников приглянувшееся ему украшение.

Я старался особо не бросаться в глаза, но из-за высокого роста и торчащей за спиной рукояти меча мне это не удалось. Когда он проходил мимо, его взгляд остановился сначала на рукояти меча, а потом его глаза встретились с моими.

— О, еще один кровосос! — закричал он. — Эй ты, червь, подойди к благородному!

Я сделал вид, что не расслышал, хотя кровь во мне начала закипать. Путешественники, испугавшись, расступились, образовав вокруг меня пустое пространство.

— Слышишь, ты, упырь! — крикнул хлыщ. — Он глухой, что ли?! — повернулся эльф к своей свите, и юнцы принялись острить, высказывая различные предположения о том, из-за чего я мог лишиться слуха.

Даже за половину таких оскорблений я мог убить их всех, но, напоминая себе, что я здесь чужак, терпел. Вдруг у меня за спиной раздался спокойный и уверенный голос:

— Эн’зиль, если отец назначил тебя командиром портовой стражи, это не дает тебе права никого оскорблять. Разве ты не знаешь, что в других странах Старшие вампиры по силе равны и даже превосходят наших благородных?

Я оглянулся и увидел высокого крепкого эльфа со множеством шрамов на лице и руках. По излучаемой им уверенности сразу было видно, что это опасный и опытный противник. Недооценивать такого было бы большой и, скорее всего, последней ошибкой в жизни.

В ответ на тираду воина хлыщ только пренебрежительно скривился:

— И это мне говоришь ты? Грозный Эль’тель? Вспомни, сколько этих кровососов на твоем счету.

Затем Эн’зиль словно взбесился. Он заорал, брызгая слюной и тыкая в воина пальцем:

— И вообще, кто тебе давал право указывать мне?! Ты вообще кто? Иди, куда шел! Или тебе нечем заняться?

Воин заскрипел зубами, но смолчал. Развернулся и удалился. Видимо, разозленный тем, что ему сделали замечание на виду у всех, хлыщ обрушился на меня:

— А ты что улыбаешься, червь? А ну, подойди сюда!

Он кивнул стражникам, и те приблизились ко мне и повелительно указали копьями. Выхода не было. Я, как и эльфийский воин, скрипнул зубами и шагнул к папенькиному сынку и его компании.

— Покажи мне свою железку, упырь, — приказал он, показывая рукой на меч. — Мне всегда было интересно, чем воюют червяки.

Услышав его слова, компания залилась смехом. Я отстегнул спинные ножны и поставил перед собой, посматривая на направленные на меня острия копий.

— Вытаскивай! — приказал эльф.

Я посмотрел на стоявщих рядом стражей, которые, поймав мой бешеный взгляд, покрепче перехватили копья. Потянул меч из ножен. Когда показалась голубоватая сталь лезвия, не только эльфы, но и все, кто разбирался в оружии, не смогли сдержать восхищенного вздоха. Такой редкости многие не видели никогда.

Хлыщ и компания сначала замерли, а потом в его глазах загорелись алчные огоньки.

— Я конфискую этот меч! — заявил он. — А вора-вампира приказываю бросить в темницу. Там и поговорим с ним, выясним, где он мог достать меч из небесного металла. Наверняка украл у благородного эльфа.

Его слова были последней каплей. Поняв, что тихо уйти не получится, я выпустил всю злость, что сдерживал в себе. Миг — и во все стороны полетели Облака и Мыши, накрывая всех, кто оказался рядом. Стоны и вопли смешались с руганью стражи.

Я произносил заклинания одно за другим. Стоявших рядом со мной копейщиков я захватил, как и еще десятка два людей и эльфов, ведь мои способности после съедения мозга эльфенка из гномьих пещер стали значительно выше прежних. Все они защищали меня от нападавших стражников, которых становилось с каждой секундой все меньше и меньше.

Когда злость ушла и я перестал колдовать, весь пирс был завален трупами, а я до краев наполнился энергией и кровью. Я осмотрелся. Мою ярость не пережил никто — ни эльфы, ни путешественники, ни мирные жители из домов неподалеку. Тишину нарушал только плеск волн о пирс. Вернув меч за спину, я поспешно отправился в сторону едва видимых отсюда гор. В том, что будет погоня, можно было не сомневаться.

Эль’тель сразу, как только увидел вампира и почувствовал исходившую от него смертельную ауру, наплевал на субординацию и попытался остановить юного недоумка Эн’зиля, сына наместника города. Правда, при других обстоятельствах он сделал бы это не в такой резкой форме, но этот непонятный черный плащ на плечах вампира, как будто состоявший из черного воздуха… Еще во время прежних войн с вампирами он усвоил одно правило: если вампир непонятен, то, прежде чем на него нападать, нужно провести разведку. Это оправдывало себя во всех тех случаях, когда Эль’тель сталкивался с вампирами. Первая встреча его отряда со Старшим вампиром из рода Летучей Мыши… Тот бой эльф запомнил на всю жизнь. Именно после него выработалось это «золотое» правило, а тогда из всего отряда уцелел только он, вампир же, не получив ни одной царапины, ушел, решив, что убил всех.

Вот и сегодня Эль’тель, глядя на вампира, испытал то страшное чувство смертельной угрозы. Именно поэтому он попробовал осадить безмозглого Эн’зиля с прихлебателями.

Услышав крики, он бегом вернулся на пирс и ужаснулся — все вокруг было завалено трупами.

«Кого же мы впустили в город?» — задавал он себе вопрос и не находил ответа.

И все-таки обнаружился полуживой вампир, свидетель случившегося. Он спасся только потому, что сразу распознал, кто стоит перед эльфами, и бросился бежать без оглядки. Вампир всего чуть-чуть не успел выскочить из зоны поражения магии и сидел, потирая пострадавшую ногу. Эль’тель не стал его расспрашивать и доставил к наместнику. Происшествие было экстраординарным, подобного не происходило с тех пор, как эльфы захватили власть практически над всем континентом.

Вампир стоял на коленях перед наместником, дрожа от страха, и у Эль’теля по спине пробежал холодок. Он понял, что страх этот вызван тем незнакомым вампиром, стоявшим в очереди, взгляд черных глаз которого он успел поймать, прежде чем уйти с пирса.

Наместник начал грубо допрашивать пострадавшего вампира, но тот не мог произнести ни слова. Сердце Эль’теля защемило от нехорошего предчувствия.

— Повелитель, позвольте мне, — попросил он у разошедшегося не на шутку наместника, потерявшего сегодня единственного сына, гарнизон береговой стражи и в придачу к этому множество мирных граждан.

Тот, ударив вампира ногой, вернулся в свое кресло.

Эль’тель сходил за водой и протянул ее вампиру. Тот принялся жадно глотать и, напившись, благодарно кивнул.