Черные реки сердца - Кунц Дин Рей - Страница 35

– Нам нужно заправиться и вернуться на шоссе к девяти часам. До Лас-Вегаса остается примерно сто шестьдесят миль. Если даже не станем спешить, то будем там к полуночи. – Рокки не сводил глаз с хрустящего картофеля. Спенсеру стало его жаль, и он бросил четыре кусочка на обертку от бургера. – Ты там когда-нибудь был? – спросил он Рокки. Четыре кусочка исчезли в единое мгновение. Рокки жадно глядел на оставшееся в шуршащем пакете, лежавшем на коленях его хозяина и повелителя. – Вегас жестокий город. У меня такое предчувствие, что там нам с тобой будет худо. Вот так.

Спенсер доел «Биг-Мак», хрустящий картофель и допил коктейль. Он больше ничего не дал собаке, несмотря на обиженное выражение, которое не исчезло с ее морды. Потом Спенсер собрал разорванные упаковки и сложил их в один пакет.

– Я хочу, чтобы ты все понял, приятель. Кто бы ни преследовал ее, это сильные и влиятельные люди. Очень опасные. Они еще любят палить из оружия и очень нервничают. Если судить по тому, как прошлой ночью они палили по тени. Наверное, для них все поставлено на карту. – Спенсер открыл крышку второго молочного коктейля, и собака с интересом наклонила голову. – Ты видишь, что я собираюсь тебе дать? Тебе не стыдно, что ты так плохо думал обо мне? Особенно, когда я не дал тебе еще картошки.

Спенсеру пришлось придержать контейнер, чтобы Рокки не перевернул его.

Собака начала лакать так быстро, как это не смогла бы сделать ни одна другая собака к западу от Канзас-Сити. Она яростно лакала, и через секунду ее нос был глубоко в стакане, где она пыталась отыскать еще вкусное лакомство, которое, к сожалению, так быстро кончилось.

– Если они следили за домом прошлой ночью, у них наверняка имеется моя фотография. – Рокки вытащил нос из бумажного стакана и с любопытством посмотрел на Спенсера. Собачья морда была вымазана молочным коктейлем. – Ты совершенно не умеешь себя вести за столом! – Рокки снова засунул морду в стакан, и машину наполнили приглушенные звуки собачьего пира. – Если у них есть мое фото, они все равно найдут меня. Пока я стараюсь побольше узнать о Валери и путешествую в файлах компьютера в прошлое, я тоже могу попасть в западню и тем самым опять привлеку к себе внимание. – Стакан опустел, и Рокки больше не обращал на него внимания. Удивительно быстро работая гибким языком, он вылизал почти всю свою морду. – Кто бы ни желал разделаться с Валери, я – самый большой глупец на земле, если надеюсь справиться с ними. Я это знаю. Я совершенно в этом уверен. Но все равно, я направляюсь в Вегас, вот такая штука. – Рокки закашлялся, ему следовало попить воды. Спенсер открыл стакан с водой и придерживал его, пока Рокки пил. – То, что я делаю, вмешавшись во всю эту кашу... для тебя это тоже плохо. И я это прекрасно понимаю. – Рокки больше не желал пить, с его морды капала вода. Спенсер вновь закрыл контейнер с водой и засунул в пакет с мусором. Потом он взял несколько салфеток и придержал собаку за ошейник. – Не двигайся, неряха.

Рокки терпеливо ждал, пока Спенсер промокал его мордочку бумажными салфетками.

Глядя в глаза собаке, Спенсер сказал:

– Ты – мой лучший и единственный друг. Ты понимаешь меня? Конечно, ты все понимаешь. У тебя тоже нет лучшего друга, чем я. И если меня убьют, кто позаботится о тебе? – Собака пристально смотрела в глаза Спенсера, как бы понимая, что он говорит ей о серьезных вещах. – Ты мне только не рассказывай, что сможешь сам о себе позаботиться. Конечно, ты сейчас в лучшей форме, чем тогда, когда я встретил тебя. Но ты еще не пришел в норму, и может быть, никогда и не станешь самостоятельной собакой. – Пес фыркнул, не соглашаясь с ним. Но они оба знали, что это правда. – Мне кажется, что, если со мной что-то случится, ты опять рассыплешься на куски. Станешь таким, каким был до того, как я тебя взял к себе. Кто будет о тебе заботиться и ласкать, чтобы ты был хотя бы таким, как теперь? А? Никто. – Он отпустил ошейник. – Тебе следует знать, что я не такой хороший друг тебе, каким должен бы быть. Я хочу попытать счастья с этой женщиной. Может, действительно мы одного поля ягоды. И ради этого я рискну своей жизнью, чтобы выяснить... но мне не хочется рисковать и твоей тоже.

Никогда не лги собаке.

– Мне чего-то не хватает, чтобы стать таким же преданным другом, как ты. Я ведь всего лишь человек. Если заглянуть к нам в душу поглубже и попристальнее, то обязательно найдешь там эгоистичного ублюдка. – Рокки завилял хвостом. – Прекрати, ты что хочешь, чтобы мне стало еще хуже? – Рокки работал хвостом, как пропеллером, он вскарабкался на колени к Спенсеру, чтобы тот его приласкал, Спенсер вздохнул. – Ну что ж, мне придется постараться, чтобы меня не убили. – Никогда нельзя лгать собаке. – Но мне кажется, что счет не в мою пользу, – добавил он.

Рой Миро снова оказался в городе. Он проехал через несколько торговых районов. Ему было трудно понять, где кончался один и начинался другой. Он все еще злился, но у него начиналась депрессия. В отчаянии он старался найти магазин, где бы продавались разные газеты. Но ему была нужна особенная газета.

Весьма интересно, что, проехав два далеко расположенных друг от друга района, Рой был уверен, что там происходило что-то странное. Явно шло наблюдение за кем-то.

В первом операцией руководили из фургона с хромированными колпаками на колесах. На боках машины аэрозолью были изображены пальмы и волны прибоя на пляже, и еще красный закат. На крыше были прикреплены две доски для серфинга. Несведущему человеку могло показаться, что фургон принадлежал специалисту по серфингу, выигравшему большую сумму в лотерею.

Рой же ясно видел то, что выдавало фургон. Все его стекла, включая ветровое, были сильно затемнены. Оба боковых стекла, вокруг которых шла роспись, были такими темными, какими бывают стекла с зеркальным отражением. Если кто-то пытался через них заглянуть внутрь фургона, он ничего не видел. Но зато сидящие внутри люди и их видеокамеры могли фиксировать все, что происходило на улице. На крыше фургона были укреплены четыре прожектора. Они пока не горели. Лампы находились в специальных конических патронах, служащих рефлекторами, благодаря которым свет фокусировался в нужном месте. Но на самом деле это не важно. Один конус мог служить антенной компьютерам, находившимся внутри фургона. С ее помощью можно принимать и отсылать огромное количество информации или связываться сразу с несколькими другими компьютерами одновременно. Остальные три конуса служили сборниками звука направленных микрофонов.

Один такой конус был повернут назад, а три другие смотрели в направлении переполненной закусочной «Субмарин Дайв», находившейся на другой стороне улицы.

Шла запись разговоров восьми или десяти людей, которые стояли на тротуаре перед закусочной. Позже компьютер сумеет проанализировать голоса: он выделит речь каждого человека, присвоит ему номер, свяжет один номер с другим, основываясь на потоке слов, уберет почти весь уличный шум – например, звуки, производимые транспортом и ветром, – и запишет речь каждого на отдельную звуковую дорожку.

Вторая операция проходила в миле от первой, на перекрестке. Наблюдение велось тоже из фургона, закамуфлированного под коммерческий, который вроде бы принадлежал компании по продаже стекол и зеркал «Магия стекла Джерри». Там храбро были выставлены по бокам зеркальные, непроницаемые с улицы стекла, их окружали изображения торговой марки фиктивной компании.

Рою всегда было приятно видеть команды, ведущие наблюдение. Особенно когда у них была первоклассная техника. Это, как правило, были не местные команды, а скорее всего федеральные.

Их тайное присутствие показывало, что кто-то волнуется по поводу общественного спокойствия и мира на улицах.

Когда он их видел, ему обычно становилось спокойнее и он не чувствовал себя одиноким.

Но сегодня ему не стало легче при виде этих двух фургонов. Сегодня он не мог выбраться из трясины отрицательных эмоций.