Чейз (Погоня) - Кунц Дин Рей - Страница 29

Чейз подошел к парню, надраивавшему лесенку у мелкого края бассейна:

— Мартин Кейбл?

— Вон Марти, — сказал тот, указывая на юношу на трамплине.

Мартин Кейбл выглядел худым, но мускулистым — бицепсы четко вырисовывались, даже когда он не напрягал рук, — и казался более жестким и жилистым, чем штангист. Черная шевелюра закрывала уши и затылок, но борода еще не росла. Когда они подошли, парень уселся на трамплине, слегка возвышаясь над ними.

— Мартин Кейбл? — спросил Чейз.

— Да. — Он не напускал на себя скучающего вида, как Джерри Тейлор, и, в отличие от Нормана Бейтса, проявил дружелюбие. Солнце, отражаясь в воде, бросало призрачные мерцающие блики на его лицо и грудь.

— Насколько мне известно, ты дружил с Майклом Карнсом.

— Ага.

— Хотел бы задать тебе несколько вопросов, если найдется пара минут.

Парнишка стрельнул глазами на Гленду, остановил взгляд на ее стройных лодыжках, потом снова оглядел ее с ног до головы. Наслаждаясь зрелищем, он щедро разрешил:

— Ага, валяйте, спрашивайте.

— Ты хорошо знал Майка?

— Мы были близкими друзьями, даже устраивали свидания с девушками в одной машине.

— Вместе учились в школе?

— Ага. Вместе окончили в прошлом июне.

— Майк был неравнодушен к девушкам? — поинтересовался Чейз.

— Еще как! — ответил парень. — Господи!

— Как я слышал, помимо Луизы Элленби, у него имелось еще несколько девушек на примете.

— Не только на примете, — разоткровенничался Мартин. — Он спал со всеми. Никак не мог насытиться, наверно, потому, что это было для него все еще в новинку.

— В новинку? — переспросил Чейз. Он чувствовал, что за этими словами кроется то, что их интересует, но не был уверен.

— В первый раз он переспал с девчонкой еще в средней школе, в последний день учебы. За одну ночь он превратился из застенчивого подростка, у которого был один спорт на уме, в... в общем, в кобеля. Вы понимаете, наверное, встречали таких людей?

— Да, — подтвердил Чейз.

— Мы даже советовали ему поумерить свой пыл, дабы не истощить себя преждевременно.

Поскольку вопрос о мужской потенции Майкла Карнса они уже выяснили, похоже, наступил подходящий момент спросить о главном, но только так, чтобы парень не замкнулся:

— А он никогда не говорил тебе, что к нему... пристает мужчина?

— Голубой?

— Ну да.

Он снова взглянул на Гленду, потом на Чейза, раздумывая, и сказал:

— А вы не представились. Чейз представил себя и Гленду.

— Чем же объясняется столь пристальный интерес к Майку?

— Мне кажется, — стал объяснять Чейз, — полиция ничего не делает. Вы же знаете, я связан с этим делом и мне совершенно не улыбается мысль о том, что на свободе бегает псих, который здорово на меня зол.

Кейбл понимающе кивнул. Минуту спустя он заговорил быстро и невнятно, точно обманывал чье-то доверие и хотел побыстрее отделаться:

— Два года назад Майк в первый раз переспал с девчонкой и после этого будто сдвинулся... Знай вы его родителей, все бы поняли. Они никогда не разрешали ему ничего лишнего, никаких развлечений, не говоря уж о сексе. И он как с цепи сорвался. Даже учиться стал плохо.

— Когда это произошло?

— Где-то в середине второго семестра старшего класса. Он хотел учиться в университете, но у него бы ничего не вышло, закончил он второй семестр так же плохо, как первый. Хуже всего дело обстояло с физикой, и кончилось тем, что ему пришлось заниматься с репетитором.

— А с кем именно? — спросил Чейз.

— Учитель, который по субботам давал частные уроки. Я не знаю, как его фамилия, и никогда его не видел.

— И этот самый учитель приставал к Майку?

— Ага. Я только спустя год об этом узнал. Майк подтянулся и таки влез в университет на дневное, а я уехал в Питтсбург. Мы редко переписывались, но всегда встречались, если я приезжал на выходные и на каникулы. В феврале у нас было свидание с рыжими двойняшками, с которыми Майк познакомился в университете, очень кстати, милыми. По дороге домой, после того как мы проводили девчонок, он и рассказал мне об этом типе, который преследовал его, куда бы он ни пошел.

— Это и был учитель физики?

— Ну да.

— А что Майк о нем рассказывал? Даже самая мелкая деталь может оказаться важной. Кейбл скосил глаза и облизнул губы:

— Он прекратил брать уроки по субботам, потому что преподаватель пытался убедить его, будто ничего плохого не случится, если они лягут в постель. Это было почти год назад, когда мы еще учились в старшем классе. Потом, по словам Майка, этот тип продолжал надоедать ему, периодически пытался заговорить с ним. Но когда он звонил, Майк вешал трубку. Тогда он стал преследовать Майка повсюду — жуть, да и только.

— Но ты не помнишь его фамилии?

— Нет.

— И даже имени?

— Даже имени.

— Может, прозвище?

— Майк конечно же не называл его прозвищем.

— Да, наверное.

— Вот и все, — сказал Кейбл. Он стиснул руки и захрустел суставами. — Жаль, что так мало.

— Думаю, вполне достаточно, как раз то, что надо, — возразил Чейз.

— Ну, тогда хорошо. — Кейбл отвернулся от Чейза, тряхнул головой, отбрасывая с лица густые волосы, улыбнулся Гленде и сказал:

— У вас обалденные ноги!

— Спасибо, — поблагодарила она.

Из-за палящего солнца Гленда казалась миражем в волнах марева, поднимавшегося от тротуара, в то время как она шла к машине. Красавица, подумал Чейз, и Кейбл прав насчет ее ног. Сумеет ли он помочь ей исполнить обещание, заключенное в ее теле, стать для нее мужчиной? Он быстро прогнал эти мысли и сел в машину.

— Ты красивая, — сказал он.

— Боже, что за комплимент! — произнесла она с притворным удивлением. — Я думала, что буду выслушивать их по крайней мере через день.

— Я плохо формулирую, но, признаться, приревновал к этому парню. Я же видел, как ты засияла в ответ на его похвалу твоим ногам.

— Может быть, я и эмансипированная женщина, но у меня тоже есть эго.

— Я буду стараться, — пообещал он, дотрагиваясь до ее голого колена. Оно было прохладным и крепким. Прикосновение вызвало такую волну желания и вины одновременно, что он тут же убрал руку. — Достала?

Она открыла конверт и вытащила шесть отпечатанных на мимеографе страничек:

— Список всех учителей, преподающих в старших, младших и выпускных классах.

— С адресами и телефонами, — одобрительно заметил он. — Как тебе это удалось?

— Фокус, которому научилась, постоянно крутясь среди репортеров. — Она наклонилась вперед, щелкнула зажигалкой на щитке, достала сигарету и закурила. Затянулась один раз, а потом довольствовалась тем, что держала ее в руке. — Я встретилась со школьным инспектором и назвалась представителем коммерческой фирмы, рассылающей по почте запросы. Он пребывал в таком отчаянии, что приходится работать летом, когда все учителя в отпуске, и так обрадован возможностью пообщаться с милой молодой женщиной в мини-юбке, что даже не спросил, почему мы запрашиваем информацию лично, а не по почте. К тому же я выписала ему чек со своего собственного счета в качестве платы за список, и мне даже не пришлось объяснять этого. Двадцать пять тысяч долларов за имя, адрес и телефон почти трех тысяч сотрудников — а они, наверное, уже не раз продавали этот список за гораздо большие деньги.

Он восхищенно покачал головой:

— При такой голове тебе даже не обязательно иметь такие ноги.

— Не правда.

— Не правда?

— Если бы он не пялился на ноги, то наверняка более здраво мыслил. И задал бы массу всяких неудобных вопросов.

Чейз вернул ей список:

— Что ж, благодаря твоим ногам мы приближаемся к месту назначения.

— Ты действительно думаешь, что он учитель физики?

— Многое сходится. Включая даже глушитель для пистолета. Обладая профессиональными знаниями, он запросто мог смастерить его сам. Я помню, он говорил, что плохо стреляет именно из-за глушителя.

Чейз остановил машину у ее дома. Они поднялись в квартиру и вместе просмотрели список, обводя фамилии учителей физики — их оказалось всего трое. Он обзвонил их всех за десять минут и с каждым перемолвился несколькими словами. Ни один из них, похоже, не был Судьей. Оставался еще один шанс: совсем не обязательно, чтобы репетитор по физике преподавал в школе именно физику; теперь они обвели фамилии учителей естествознания в старших и младших классах и позвонили всем тридцати девяти. Двенадцать номеров не ответили, еще четверых не было дома, но они должны были прийти после обеда. Среди остальных двадцати трех Судьи не оказалось.