Ангелы-хранители - Кунц Дин Рей - Страница 41

Уолт усмехнулся.

Обращаясь к девочке, Лем сказал:

— Желтые глаза.

Она охнула и напряглась.

— Да! Значит, вы всё знаете? Вы знаете, что это было? — Трейси приподнялась, желая сесть, но швы ее напряглись, и она, поморщившись от боли, откинулась на подушку. — Скажите, что же это было?

— Трейси, — сказал Лем, — я не имею права сказать тебе это. Я дал подписку. Если я ее нарушу, меня могут посадить в тюрьму, но что еще хуже, я потеряю уважение к самому себе.

Она нахмурилась и кивнула.

— Я понимаю.

— Вот и хорошо. Теперь расскажи все, что помнишь, о существе, которое на тебя напало.

Оказалось, что Трейси не так уж много удалось рассмотреть — ночь была темная, а фонариком она осветила Аутсайдера только на мгновение.

— Довольно большого размера, наверное, с меня ростом. Желтые глаза. — Она содрогнулась. — И морда у него была какая-то странная.

— Что значит странная?

— Ну, вся в таких шишках, уродливая.

Девочка побледнела еще больше, и на лбу у нее выступили мелкие капли пота.

Облокотившись о спинку кровати, Уолт наклонился вперед, стараясь не пропустить ни одного слова.

Порыв ветра, внезапно налетевший со стороны гряды Санта-Ана, напугал девочку. Она со страхом взглянула на застучавшее окно, как будто боялась, что сейчас что-то влетит в палату через стекло.

«А ведь таким способом Аутсайдер напал на Вэса Далберга», — подумал Лем.

Девочка сделала глотательное движение.

— Пасть у него была огромная… а зубы…

Ее начало трясти, и Лем положил руку ей на плечо.

— Все позади, детка. Все кончилось хорошо.

Выдержав паузу, чтобы успокоиться, но продолжая дрожать, Трейси сказала:

— По-моему, оно было волосатое или обросшее шерстью… я не уверена, и очень сильное.

— На какое животное оно было похоже? — спросил Лем.

Она отрицательно покачала головой.

— Ни на что не похоже.

— Но, если бы тебе все-таки пришлось сравнивать его с животным, оно было похоже на кугуара или на что-то еще?

— Нет. Не на кугуара.

— На собаку?

Трейси заколебалась.

— Может быть… немного похоже на собаку.

— И немного на медведя?

— Нет.

— На пантеру?

— Нет. И ни на какую другую кошку.

— На обезьяну?

Она нахмурилась в раздумье.

— Не знаю… может быть… немного. Только ни у собак, ни у обезьян не бывает таких зубов.

Распахнулась дверь, и в палату вошел доктор Селбок.

— Пять минут уже прошли.

Уолт стал было выпроваживать доктора, но Лем сказал:

— Нет, все в порядке. Мы закончили. Еще полминуты.

— Счет пошел на секунды, — сказал Селбок, выходя в коридор.

Лем обратился к Трейси:

— На тебя можно положиться?

— В смысле «держать язык за зубами»?

Лем кивнул.

Девочка сказала:

— Да. Я никому не хочу сообщать об этом. Родители считают меня взрослой. Я имею в виду в умственном и эмоциональном отношении. Но если я начну рассказывать истории о всяких монстрах, они решат, что я еще маленькая, и изменят свои планы насчет лошадей. А этого я не могу допустить, мистер Джонсон. Нет, сэр. Моя версия — это был бешеный койот. Но…

— Да?

— Можете ли вы мне ответить: оно не вернется?

— Думаю, что нет. Хотя на твоем месте я бы не ходил к конюшне по ночам. Договорились?

— Договорились.

«Судя по выражению ее лица, она теперь долго не станет выходить из дома по вечерам», — подумал Лем.

Лем и Уолт вышли в коридор, поблагодарили доктора Селбока за содействие и двинулись к крытой больничной автостоянке. Еще не начало светать, и похожее на пещеру бетонное помещение было пустынно. Их шаги гулко раздавались в тишине.

Их машины оказались припаркованными недалеко друг от друга, и Уолт проводил Лема до его неприметного служебного «Форда». Когда Лем вставил ключ в дверной замок, Уолт оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слышит, и произнес:

— Расскажи.

— Не могу.

— Я все равно узнаю.

— Ты отстранен от дела.

— Тогда подай на меня в суд.

— Это идея.

— За подрыв национальной безопасности.

— Справедливое обвинение.

— Посади меня.

— Не исключено, — сказал Лем, зная, что этого он не сделает.

Парадоксально, нахальство, с которым Уолт пытался влезть в это расследование, одновременно раздражало и нравилось Лему. У него было немного друзей, и главным из них был Уолт; Лема тешила мысль, что малое количество друзей объясняется высокими требованиями, которые он предъявлял к ним. Если бы Уолт отступил, испугавшись федеральных властей, если бы он выключил свое любопытство так же легко, как гасят свет поворотом выключателя, его репутация была бы подпорчена в глазах друга.

— Что? одновременно похоже на собаку и обезьяну, да еще имеет желтые глаза? — спросил Уолт. — Кроме твоей тещи, конечно.

— Оставь мою тещу в покое, трепло, — ответил Лем.

Не в силах сдержать улыбку, он уселся за руль.

Уолт уцепился за дверцу машины и, наклонившись, взглянул Лему в глаза.

— Ради Христа, объясни мне, что там такое убежало из Банодайна?

— Я повторяю: Банодайн здесь ни при чем.

— Ну да, а пожар они сами себе устроили, чтобы замести следы.

— Не будь дураком, — сказал Лем устало, вставляя ключ в замок зажигания. — Следы заметают более эффективными и менее радикальными методами. Если есть что заметать. А там ничего такого не было. Потому что Банодайн здесь ни при чем.

Лем завел двигатель, но Уолт не отставал. Удерживая дверцу в открытом положении, он наклонился еще ниже и заговорил, перекрывая рев мотора:

— Генная инженерия. Вот чем они занимаются там в Банодайне. Возятся с бактериями и вирусами и выводят новые микроорганизмы, способные на хорошие поступки вроде вырабатывания инсулина и поедания нефтяных пятен. Я думаю, они также экспериментируют с генами растений — выводят семена кукурузы, которая сможет расти на кислой почве, или пшеницы, которую надо поливать в два раза реже. Мы привыкли думать, что эксперименты с генами проводятся в малых масштабах: на растениях или бактериях. Но ведь можно экспериментировать и с генами животных, чтобы вывести необычное потомство — может быть, новые виды животных? Это — то, чем занимаются в Банодайне? То, что оттуда убежало?

Лем отчаянно замотал головой.

— Уолт, я не специалист по рекомбинации ДНК, но я не думаю, что наука достаточно продвинулась, чтобы делать такие вещи. И главное, зачем? Ну хорошо, предположим, можно произвести на свет какого-нибудь генетического ублюдка. Что с ним потом делать-то? На ярмарках показывать?

Уолт сузил глаза.

— Я не знаю. Я думал, что ты мне ответишь.

— Послушай, денег на эксперименты выделяется мало, и за то, чтобы получить даже маленькое ассигнование, ведется конкурентная борьба. Поэтому никто не может себе позволить проводить опыты, результаты которых не будут иметь применения. Понимаешь? Просто потому, что я занимаюсь этим расследованием, ты решил, что оно имеет отношение к национальной безопасности. И отсюда ты делаешь вывод, что Банодайн попусту расходует денежки Пентагона, производя уродов для ярмарок.

— Слова «попусту» и «Пентагон» иногда встречаются в одном и том же предложении, — сухо сказал Уолт.

— Спустись на землю, Уолт. Одно дело, когда один из подрядчиков Пентагона тратит деньги на разработку новой системы вооружений. Но совсем другое — транжирить их на то, что не имеет никакого отношения к обороне. Наша государственная система иногда неэффективна, подвержена коррупции, но до такой откровенной глупости еще не дошла. Я тебе еще раз повторяю: весь этот разговор — пустая трата времени, потому что Банодайн здесь ни при чем.

Уолт посмотрел на него долгим, пристальным взглядом и сказал:

— У тебя все очень складно выходит, Лем. Я знаю, что ты обязан мне врать, но все равно тебе не поверил.

— Я тебе правду говорю.

— Нет, ты молодец, Лем, ей-Богу. Скажи мне… а что, убийца Вэтерби, Ярбеков и других уже найден?