Откуда берутся дети? (СИ) - Риз Екатерина - Страница 57

— Как же я от тебя устала, Старков. Говори и думай, что хочешь…

— Я и так говорю, что хочу. А ты слушаешь. Спряталась, думаешь за его спину, отсиделась?

— Ты сам всё решил, всё подписал!..

— Конечно, подпишешь, когда тебе руки выворачивают!

— Что ты выдумываешь? Кто тебе руки выворачивал?

— А ты не в курсе?

Ксения замотала головой.

— Я не хочу тебя слушать! Я позвонила, чтобы сказать тебе "прощай"! Вот и прощай, Илья.

— Да, долго тебе пятьдесят штук отрабатывать придётся… Или уже постаралась?

— Заткнись, наконец! — разозлилась она. — Замолчи! И катись к чёрту! И не смей подходить к моему сыну, понял? Узнаю… я сделаю всё, чтобы ты остался у разбитого корыта. Ты меня плохо знаешь, Илья. Запомни это — плохо!

Выключила телефон, со злостью нажала на кнопку и снова посмотрела на своё отражение.

— Успокоилась? Мало тебе!

Но ведь результат есть. Есть, чёрт возьми! По голосу Ильи она это очень хорошо поняла. Он не просто зол, он выходит из себя от собственного бессилия, а значит, Андрей всё сделал правильно. И он не просто решил её проблему, он избавил её от многолетних мучений и мытарств. И за одно это можно любить его…

Вот только о любви думать не стоит. Потому что для любви у неё три дня, а этого очень мало. Ей не хватит…

Просидела в ванной долго. Думала о Старкове, об Андрее и о том, что будет делать через три дня. Как проснётся утром, зная, что не нужно идти на работу и что Андрея увидеть уже не сможет… И что будет говорить сыну. Это было мучительнее всего. Надо будет обмануть Ваньку.

Можно, конечно, успокаивать себя тем, что это ради его же блага, но это всё равно будет ложь.

И с этим придётся как-то жить…

ГЛАВА 19

— Вот, смотри сам. — Лена прошлась по банкетному залу, потом остановилась и обвела помещение рукой. Указала на противоположную стену. — Там будет подиум. Тебе нравится?

Говоров сунул руки в карманы брюк, огляделся и кивнул.

— Нравится.

Сазонова нахмурилась.

— А почему так кисло? Я старалась, между прочим. Если бы ты знал, чего мне стоило забронировать этот зал!..

— Лен, а другие твои клиенты как реагируют? Радостным и возбуждённым повизгиванием?

Она сморщила носик.

— Фу, Говоров, какой же ты всё-таки гадкий!

— Ну, ладно, ладно, — вздохнул Андрей. — Всё супер! И отель, и сам зал. А ты вообще — само совершенство.

Лена усмехнулась.

— Какая откровенная лесть. Но приятно.

Она снова прошлась по залу, что-то долго разглядывала на потолке, а Андрей подошёл к высокому, задёрнутому шторами, окну. Отдёрнул занавеску и выглянул. Вид совсем не впечатлял. Окна банкетного зала выходили во двор, совсем не живописный. Говоров пару минут наблюдал за тем, как внизу разгружают машину с продуктами, вытаскивают ящики, а затем резко обернулся и посмотрел на Елену.

— Я должен её отпустить?

Сазонова глянула на него через плечо и слабо улыбнулась.

— Ты совет спрашиваешь или моё решение?

— Вы ведь подруги… она наверняка тебе что-то рассказывала. Вот и скажи мне, должен?

— А у тебя нет другого выхода, Андрюша. Ты слишком много для неё сделал, чтобы снова запереть.

Он привалился спиной к стене.

— Называется, наступил на собственные грабли, да?

— А ты думал, что она станет твоей любовницей и всё будет шито-крыто?

Андрей помотал головой.

— Не знаю я, что думал… Просто я боюсь её отпускать.

— А ты не бойся. Ксюша — девочка сильная. Она справится.

Говоров недовольно посмотрел.

— Вот зачем ты это говоришь? Я беспокоюсь о ней, о Ваньке, а ты что говоришь?

— О себе ты беспокоишься, Андрюш, — Лена дружески погладила его по плечу. — О себе. О других пока не научился. — Встретила его взгляд и ободряюще улыбнулась. — Не злобствуй. Я тебе правду говорю.

— Спасибо тебе, — с издёвкой протянул он. — Даже не ожидал, что ты обо мне такого высокого мнения.

— Дело не в высоте. Просто ты эгоист. Будешь спорить?

Говоров чопорно поджал губы и отвернулся. Но вскоре не выдержал и спросил:

— Считаешь, что ей без меня будет лучше?

— Не знаю. По крайней мере, полезнее.

— Что ты имеешь в виду?

— Что ей жить надо начать, понимаешь? Жить! Как ты живёшь, я, кто угодно другой. А не зависеть от своего прошлого, от каких-то слов и решений, принятых когда-то и под чьим-то давлением.

— Хочешь сказать, что я на неё давлю?

— А разве нет? Ты бы и сейчас с удовольствием надавил. Чтобы не позволить ей уйти. Разве не так?

Он отвернулся и вздохнул.

— Она не хочет уходить, я же чувствую.

— Я вот тоже овсянку есть не хочу, но ем, каждое утро. Потому что полезно.

— Хватит издеваться!

— А ты опять о себе думаешь. Издеваются над ним… А ты о ней подумай. Чего ты от неё хочешь, чтобы она согласилась на все твои условия и послушно ждала? Она уже ждала, много лет. И да, это был не ты, и это очень хорошо, для тебя. Ты пойми, Андрюш, он убил её. Растоптал, унизил и ко всему этому, не захотел воспитывать сына. Потому что ему не нужен был сын от неё. Она очень из-за этого переживает и себя винит, что из-за неё у Ваньки отца нет, что она такая плохая. А ты хочешь заставить её снова ждать? И главное, чего? Объясни мне или ей. Чего ждать? Ты женишься, весь уйдёшь в новый проект, с головой, будешь жить в самолёте первые месяцы, в Европе у тебя будет жена, а Ксюша с Ванькой ждать тебя будут? Когда ты найдёшь для них время между работой и Светой? Это, по меньшей мере, не честно, Андрей.

Он вздохнул.

— Тошно как-то.

— Сам виноват, — Лена осталась глуха к его страданиям. — Но и упрашивать её подождать… у моря погоды, ты права не имеешь. Сделай выбор. И всё будет так, как ты хочешь. У тебя есть шанс… если ты сам этого захочешь.

Говоров одарил её задумчивым и достаточно тяжёлым взглядом и промолчал.

С работы Ксения ушла с обеда, провожала родителей и Ваню на дачу. Собрала вещи, попросила сына вести себя хорошо, вполуха выслушала мамины наставления и невнятно в который раз объясняла отцу, почему ей надо остаться в Москве. А когда оказалась одна в квартире, в задумчивости походила по комнатам, в рассеянности перенося с места на место Ванькины игрушки, которые находились в самых неожиданных местах. Потом присела на кухне за стол и вздохнула.

Тишина, царившая в квартире, действовала угнетающе. В голове появлялись мысли о тоске и страданиях, и Ксения едва дождалась звонка Андрея.

— Я хочу приехать к тебе, прямо сейчас, — призналась она.

Он слегка насторожился.

— Что-то случилось?

— Нет. Просто одной дома как-то неуютно. Такое не часто бывает.

Андрей облегчённо выдохнул.

— Ты меня напугала. Поезжай, конечно. Я ключи у консьержа оставил, ещё утром.

— А… это не будет слишком?

— Ксюш, ему деньги не за сплетни и рассуждения платят. Так что поезжай спокойно.

— А ты?

— А я буду попозже. Мне ещё надо с поставщиками встретиться, а потом я к тебе.

Ксения закрыла глаза и улыбнулась.

— Хорошо…

— Ждать будешь? — тихо спросил он.

— Буду. Только ты не задерживайся… постарайся.

Дома у Андрея на самом деле стало спокойнее. Ксения немного застеснялась, когда брала у консьержа ключи от квартиры Говорова, ей казалось, что он непременно потом кому-нибудь расскажет или просто посмеётся над ней. Схватила связку и быстро ушла, потом всё же выглянула из-за угла, ожидая, что молодой человек с усмешкой смотрит ей вслед, но он уткнулся в свой кроссворд.

Ксения вздохнула и снова на себя подивилась и поругалась. Ну почему она не может относиться ко всему проще? Многим даже в голову не придёт беспокоиться по поводу взглядов какого-то консьержа, а она переживает и ещё как. Каждый взгляд, каждый жест ей кажутся излишне красноречивыми.

Андрей вот её по таким пустякам всегда успокаивает, отмахивается и говорит, что это даже внимания её не стоит, а она потом начинает вспоминать, находит какие-то лишние детали и мелочи, которые только больше волнуют совесть. А Андрей всегда спокоен и уверен в себе… И как ему это удаётся?