Шесть серых гусей - Кулонж Анри - Страница 73

Пол остался с капралом, который украдкой его разглядывал. В лагере стояла странная тишина, словно спустившийся на землю туман задушил всех и вся. Издали донеслись голоса, и вскоре капитан вернулся.

— Я хочу сделать вам одно предложение, — сказал он. — Сегодня вечером мы принимаем генерала Жюэна и его начальника штаба, которые приехали нас навестить. Боюсь, что слишком поздно пытаться изменить мнение генерала Александера, но мне кажется, что вы разделяете убеждения нашего генерала и он был бы рад с вами встретиться.

Пол посмотрел на говорившего.

— Это большая честь для меня! К несчастью, моего французского хватает на разговор с капитаном вроде меня и вас, — сказал он со смехом, — но он слишком плох для разговора с генералом!

— Но… Вы говорите очень хорошо, Прескот! А потом, вы не знаете Жюэна: он умеет сделать так, чтобы вы чувствовали себя свободно!

— Мне удается поддерживать беседу, но на самом деле я понимаю даже хуже, чем говорю. Я, правда, предпочел бы, чтобы при моей беседе с генералом присутствовал какой-нибудь офицер, владеющий английским, чтобы помочь с переводом.

Капитан Лебле выглядел расстроенным.

— У нас здесь только один офицер, знающий два языка. Это женщина, и недавно она добилась, чтобы ее перевели в санитарный батальон. Я попросил ее прийти, но немецкие минометы из Чифалько натворили черт знает что, и сегодня она попала под их обстрел, когда вела колонну санитарных машин по тропе к Секко.

Пол почувствовал, что бледнеет.

— Женщина… Это, случайно, не лейтенант Обрио?

— Да, — удивленно ответил Лебле. — Вы с ней знакомы?

— Я… Я встречался с ней вскоре после приезда, когда меня представляли начальникам генеральных штабов союзных армий. Тогда она была связной между экспедиционным корпусом и Пятой армией. Господи, надеюсь, она не ранена?..

— Она — нет, а девушка, которая вела ее машину, ранена, и тяжело, а лейтенант дежурит у ее постели в лазарете.

— Да… я понимаю… — пробормотал Пол.

— Мы просто потрясены, тем более что этот участок считался довольно спокойным, а раненая девушка всем очень нравилась…

Пол с трудом перевел дыхание.

— Нельзя ли мне, несмотря на случившееся несчастье, поприветствовать лейтенанта Обрио перед отъездом?

— Конечно, но вы уедете не сразу, раз генерал хочет поговорить с вами… Да, позвольте задать вам личный вопрос.

Пол встревоженно посмотрел на собеседника.

— Не смотрите на меня так, я только хотел спросить, можете ли вы расписать пульку?

— Простите, не понял.

Лебле рассмеялся:

— Это выражение, означающее: играете ли вы в карты? Я рассчитываю на то, что вы поужинаете с нами в столовке, а генерал любит сыграть партию перед сном, как бы ни шли дела на фронте. В награду за обед вы будете четвертым, потому что, не скрою, нам нужен кто-нибудь новенький.

— Слово «столовка» мне известно, как, впрочем, и всем офицерам союзников! Благодарю вас за приглашение, но в том, что касается карт, боюсь, вынужден буду вас разочаровать, потому что совсем не играю, — сказал он смущенно. — По правде говоря, я вообще ни в одну игру играть не умею.

— Господин капитан, телеграмма из Сант-Элиа, отправлена в шестнадцать сорок, — неожиданно прервал их капрал.

Лебле взял бланк дрожащей рукой и прочел вслух:

— «We are starting the party».

— Начинаем вечеринку, — перевел Пол глухим голосом. — Вот оно, написано черным по белому. И в каких выражениях! Всегда надеешься, что в последний момент разум восторжествует, и вот…

Он сел на табурет, чувствуя себя подавленным. Неожиданно навалилось все: запланированное и неизбежное разрушение аббатства, осознание угрожавшей Сабине беды… Он не думал, что она так велика, и считал, что девушка служит в окружении генерала и находится в относительной безопасности. Ему вдруг захотелось поскорее закончить разговор с генералом и пойти к ней, но при мысли об их встрече в его душу закралась смутная тревога. В этот момент в дверях опять показался капрал.

— Два новых сообщения, господин капитан, — объявил он, помахивая листками бумаги.

— Дай сюда, — нетерпеливо сказал Лебле. — Посмотрим… Это из Презенцано: «Завтра утром ожидается улучшение погоды». Спасибо за информацию! Другое — с КП Макинтайра в Сант-Элиа: «Гражданское население предупреждено в срок».

— В срок! — воскликнул человек, появившийся в дверях. — Я что, пришел сюда для того, чтобы выслушивать весь этот вздор?

Офицеры замерли по стойке «смирно». В комнату вошел генерал Жюэн в сопровождении пехотного полковника в полевой форме. На голове у генерала красовалась простая пилотка.

— Прескот, офицер Службы охраны памятников при штабе Пятой армии, — представился Пол.

— Я знаю, кто вы, Прескот, — ответил генерал добродушно. — Лейтенант Обрио, которая до недавнего времени была моими ушами и голосом, когда приходилось изъясняться на английском, рассказывала мне о ваших усилиях, которые никто не желает принимать всерьез…

— Я пытался спасти почтенное аббатство, — ответил Пол. — Но безуспешно, вынужден признать.

Жюэн с минуту задумчиво его разглядывал.

— Расскажите мне о вашей беседе с генералом Макинтайром, — сказал он.

— Можно, конечно, назвать это беседой, господин генерал. Хотя скорее это была…

— Расскажите мне об этом. Благодарю вас, Линарес, — обратился он к полковнику. — Я покажу капитану Прескоту мой мобильный КП; это одна из немногих вещей, которые приносят мне удовлетворение. Встретимся за ужином.

Пол поймал ободряющий взгляд капитана Лебле и двинулся вслед за генералом. Последний вывел его из здания фермы через потайную дверь. А на другой стороне заснеженной площадки пехотинец уже раскладывал лестницу, по которой им предстояло подняться во внушительного вида автомобиль. Пол последовал за генералом в его жилище.

— Таких машин только три, — пояснил Жюэн, поднимаясь по лесенке. — У Кларка, у Александера и у меня.

Он был похож на ребенка, радующегося новой игрушке.

— Посмотрите, у меня здесь спальня-кабинет с походной кроватью, платяным шкафом и запирающимися на замок сундуками, а работать я могу за откидным столом. У меня есть туалет, и все это сооружение стоит высоко над землей, что помогает избежать сырости. У Наполеона при Аустерлице таких удобств не было.

— Перед войной мне довелось побывать в Мальмезоне111. Я видел там походную палатку императора и позолоченные приборы. Совсем не плохо!

Пол постарался придать разговору некоторую живость. Генерал в ответ тепло рассмеялся. Пол чувствовал себя все более уверенно, потому что его французский звучал прекрасно. «Надо будет попытаться ввернуть в разговор несколько стихотворных строк, чтобы потом похвастаться перед Маркизе», — подумал он.

— Господин генерал, капитан Лебле просил меня составить вам компанию в карты. Мне жаль, но я вынужден отказаться, потому что никогда в жизни к ним не притрагивался… Я знаю, это пробел в моем образовании, но…

— В любом случае, дорогой друг, у вас сегодня не то настроение, — заметил Жюэн, знаком предлагая Полу занять место напротив себя. — Мне же игра помогает снять напряжение даже в такой вечер, как этот, когда я не могу повлиять на реализацию плана, которого не одобряю. К счастью, так бывает не всегда…

— Конечно, господин генерал! Подвиги Французского экспедиционного корпуса в Монна-Казале и при Бельведере вызвали восторг в Неаполе. Вы вернули надежду всей армии именно тогда, когда всем казалось, что мы топчемся на месте.

Генерал кивал.

— Это было делом чести, — прошептал он, чувствуя доверие к собеседнику. — Нам надо было заставить считаться с собой, и мы дорого заплатили за это. Вы, наверное, не знаете, что, когда тридцатого ноября я прилетел в Каподичино, на аэродроме меня никто, понимаете, никто не встретил. Несмотря на наши победы в Тунисе, нас не принимали всерьез… Взятие Бельведере — свидетельство храбрости и героизма наших солдат, и эта победа позволила нам доказать союзникам нашу состоятельность. Плохо то, что победа наша окажется напрасной, если мы не будем продолжать обходной маневр, который я предложил Кларку и который избавит нас от необходимости биться об укрепления у Монтекассино и неделями топтаться перед непреодолимыми препятствиями.