Шесть серых гусей - Кулонж Анри - Страница 22

— Этот разбойник запрашивает с нас немало, — прошептал он.

— Я добавлю бесплатно два бокала фраскати46, — сказал хозяин, выходя из комнаты, словно желая оставить их одних для того, чтобы они могли все обсудить, прежде чем принять столь важное решение.

Ларри откашлялся.

— Все зависит от того, какие сведения вы принесли, — сказал он. — Они могут стоить лангуста или тарелки морских блюдечек за десять лир.

Адвокат высокопарно ответил:

— Я могу дать только то, что имею. Судить вам.

— Послушайте, Сальваро, не хитрите! — повысил голос Ларри. — Мне почему-то кажется, что вы знаете гораздо больше! Тысяча лир — это деньги. Я хочу сначала получить сведения.

Амброджио, казалось, задумался.

— А я хочу посмотреть на эту тварь, потому что для лангустов сейчас немного поздновато, — с подозрением нахмурился он. — Маурицио, покажи-ка мне его!

Трактирщик появился с блюдом, покрытым клетчатым полотенцем, и торжественно поставил его на середину стола. Ларри с тревогой заметил, что на ткань моментально слетелись мухи. Эта деталь не ускользнула и от взгляда Амброджио, который тотчас же приподнял полотенце. Он молча посмотрел на ракообразное, сдвинул брови, нагнулся понюхать и тотчас же выпрямился, зажав нос.

— Черт побери! — закричал он. — Вы шутите! Этот лангуст не красный и даже не голубой! Он зеленый!

— И запах чувствуется на расстоянии, — подхватил Ларри.

Амброджио, ободренный поддержкой, с угрожающим видом двинулся на трактирщика и заговорил, постепенно повышая голос:

— Слышишь, что говорит господин офицер? Неудивительно, что я не знал о существовании твоей лавочки, отравитель! Ты говоришь, его поймали сегодня утром! До войны — вот это правда! Падаль! Я умираю с голоду, а ты издеваешься надо мной! И именно тогда, когда у меня есть деньги, чтобы купить что-нибудь вкусное! Ты что, думал, я настолько голоден, чтобы проглотить тухлого лангуста? Разбойник! Мерзавец! Ты мне за это заплатишь! Идемте отсюда, лейтенант, — произнес он величественно, делая над собой усилие, чтобы успокоиться. — Я знал, что этот квартал не для нас. Истратим нашу тысячу в другом месте.

— У меня есть сом, — промямлил растерянный хозяин.

— Найди какого-нибудь простофилю среди солдат союзников и попытайся отравить его! Обезьяна! Тюремное мясо!

С театральным жестом, призванным выразить всю глубину его досады, Амброджио покинул тесную тратторию. Пока они шли по проходу, он продолжал громко выкрикивать оскорбления, но как только заведение исчезло из виду, произошло превращение, достойное комедии дель арте: из рыгающий проклятия фанфарон на глазах у Ларри превратился в жалкую спотыкающуюся марионетку. Щеки, казалось, ввалились еще больше, а лицо приобрело оттенок восковой бледности. На углу переулка на него напал приступ неудержимого кашля.

— Все кружится, — прошептал он, прислонившись к стене.

Ларри старался побороть в себе сострадание.

— Вы не знаете какого-нибудь другого места, где мы могли бы поесть?

— «У тетушки Альбы» всегда есть яйца в вине. Это недалеко, в двух шагах отсюда, — неохотно ответил Амброджио. — Там можно есть, не опасаясь за здоровье, но пара яиц за сведения, которыми я располагаю… Не хочется продавать их слишком дешево!

— Тем хуже для вас, господин адвокат.

Ларри притворился, что уходит, но, увидев, что Сальваро не двинулся с места, вернулся.

— Хотите, я скажу вам одну вещь? У меня с собой нет тысячи, которую просил этот обманщик.

Амброджио был изумлен:

— А что бы мы сделали, если?..

— Съели бы лангуста, а потом… я оставил бы под тарелкой купюру в сто лир и мы бы быстро ушли. Для этого я и занял ближайший к двери столик, — ответил он небрежно.

— Но в конце концов этот каналья поймал бы именно меня! — воскликнул Амброджио.

— В таком случае, мой бедный друг, вы уладили бы это дело по-свойски, как разбойник с разбойником! — воскликнул Ларри, делая жест, как будто умывает руки.

Лицо его собеседника застыло.

— Еще раз повторяю: я не бандит, а человек, находящийся в нужде! — воскликнул он. — Чего вы хотели этим добиться? Вы бы не получили от меня больше никаких сведений!

— Я пошутил, Сальваро… На самом деле, если бы этот лангуст оказался свежим, я отдал бы вашему приятелю все деньги, что у меня были, то есть двести тринадцать лир, и подвеску в форме рога буйвола, которую я нашел на теле какого-то бандита, убитого на виа Форчелла. Кажется, она немало стоит.

Амброджио кивнул:

— Еще бы! Рог буйвола защищает от предсказателей и колдунов, которые издревле считаются одной из, с позволения сказать, достопримечательностей нашего города. Все их боятся до смерти…

— Кажется, подвески оказалось недостаточно, чтобы обеспечить нас достойным обедом. Представьте себе, я тоже рассчитывал поесть.

— Так вы не собирались бросать меня!

— Да нет же, я пошутил, Амброджио. Мы нужны друг другу.

Ларри впервые назвал его по имени, и Сальваро, казалось, воспрял духом.

— Мне это нравится больше, гораздо больше, — пробормотал он. — Ну что, идем к тетушке Альбе, если, конечно, сумею туда дотащиться, в чем я совсем не уверен.

Искомое заведение в самом деле находилось поблизости, на Каталонской улице. Каталонцам повезло не больше, чем французам, подумал Ларри, такой узкой и темной показалась ему эта улочка. Траттория «У тетушки Альбы», однако, ничем не походила на предыдущий притон, хотя была такой же пустынной.

Приятный, если не сказать кокетливый, интерьер, на стенах — гравюры в рамках под стеклом с видами извергающегося Везувия, на сервировочном столе — букет целлулоидных цветов. Юная официантка одарила их широкой улыбкой. К несчастью, только для того, чтобы сообщить, что не было главного, самого основного, что составляло цель их путешествия от площади Витториа (по крайней мере цель столь же важную, как и получение информации): не было вкусной и ароматной, как в прежние времена, еды.

— Ничего нет, все кончилось, — огорченно сказала девушка.

Рядом с Ларри раздался вздох, перешедший в приглушенный стон.

— Не говорите так, или я больше не буду верить в силу рога буйвола, — загробным голосом произнес Амброджио.

— Я испекла немного пирожков, но как только прохожие почувствовали запах, они прямо-таки набросились на них, и те исчезли, не успела я их вынуть из духовки.

— Может быть, вы испечете немного и для нас… — в отчаянии попросил Амброджио.

— У меня больше нет ни сахара, ни муки, синьор, а сладкие пирожки без этих ингредиентов…

Когда она произнесла слово «ингредиенты», лицо Амброджио вытянулось. На него было жалко смотреть.

— У меня есть яйца в вине, — сказала официантка, словно желая его подбодрить. — По два яйца на человека.

— Я не собираюсь предоставлять вам информацию за два яйца! — воскликнул Амброджио.

— Вы съедите и мою порцию, — пообещал Ларри.

Амброджио помедлил, потом нехотя сел за один из чистеньких столиков. На стене, словно в насмешку, висело довоенное меню.

— «Яичница с молодыми кабачками, фаршированными моццареллой, — начал читать адвокат жалобным голосом. — Спагетти с грибами в белом соусе. Отбивная по-милански».

— Лучше выучите это наизусть, — бросил Ларри, — для тренировки памяти.

Девушка принесла два стакана марсалы. В тот момент, когда она собиралась разбить яйца и смешать их с вином, Амброджио ее остановил:

— Дайте их мне отдельно, а вино оставьте себе. Алкоголь мне не нужен.

— Я не имею на это права, синьор. Надо есть здесь, именно поэтому все и смешивают.

Амброджио оторопел, а девушка бросила взгляд на Ларри:

— Но если господин офицер не возражает…

— Да, да, конечно, — нетерпеливо кивнул Ларри.

Она молча завернула четыре яйца в газету «Маттино». Ларри выпил свое вино, пытаясь заставить собеседника сделать то же самое, чтобы тот стал немного разговорчивее. Но его усилия оказались напрасными.