Закон сохранения вранья - Куликова Галина Михайловна - Страница 42

– Видимо, ты ему нравилась больше, чем борода, – печально сказала Вероника. – Думаю, он решил восстановить историческую справедливость. Прикончить меня, чтобы тебе и твоим детям досталась квартира Маргариты Прохоровны. И все ее содержимое. Он сказал тебе, что уезжает на заработки, именно поэтому. Он не мог показаться без бороды до тех пор, пока не убьет меня. Иначе я могла бы при встрече узнать в нем женщину в зеленом!

– У него была борода, – забормотал Рыськин, – он ее сбрил и поэтому выглядел бледным. Кожа под бородой не загорает, поэтому он был бледный.

– Изюмский надевал парик, Зоя, – сказала Вероника с жалостью, – и гонялся за мной на «Москвиче» без номеров. У меня полно свидетелей. Вот хотя бы Ося. И Стас тоже один раз вытащил меня прямо из-под колес.

Зоя зажала рот ладонью.

– Я даже догадываюсь, когда он задумал меня убить, – продолжала Вероника, торопясь высказать все сразу. – Когда я рассказала тебе о покушении в подъезде. О человеке в черной маске. Ты ведь наверняка с ним делилась? Вот он и подумал: какой отличный шанс решить житейские проблемы! Все подумают, что Зоину племянницу шлепнули за то, что она видела что-то лишнее в доме отдыха.

Зоя некоторое время смотрела в стену, выпучив глаза, потом неуверенно произнесла:

– Его ведь надо поймать...

– Да ну его к черту! – с жаром заявила Вероника. – Он теперь точно не покажется, побоится. Без бороды наверняка побоится. Может быть, сделает попытку прозондировать почву через некоторое время.

– Да я его! – внезапно закричала Зоя. – Да я...

– Простите, – подскочил к ней Ося. – Я правильно понял, что вы теперь как бы... свободны от обязательств?

Зоя посмотрела на него сначала с недоумением, потом с любопытством.

– Почему вы такой желтый? – спросила она.

– Потому что я очень добрый, солнечный человек! – понизил голос тот и взял Зоину руку в свои ладони.

– Боря тоже казался добрым, – попыталась освободиться Зоя.

Ося ее руку не отпустил и гордо ответил:

– Между мной и вашим Борей – пропасть шириною с Днепр, до середины которого, как известно, долетит не всякая птица.

От подобного красноречия Зоя даже открыла рот.

– Ваш Боря убивает людей, а я их охраняю! – пояснил Рыськин.

– А сколько вам лет?

– Господи, какие низменные материи занимают вас в момент, когда одна душа уже устремилась к другой!

– Я все равно узнаю, – пообещала Зоя.

– Каким же это образом? Я не тополь, у меня на спиле нет годовых колец!

Зоя, одобрявшая любые разговоры про кольца, глупо хихикнула.

Воспользовавшись благоприятным моментом, Стас обнял Веронику и нежно прижал к себе.

– Дорогая, тебе надо снять нервное напряжение! – прошептал он ей в розовое ушко.

Рыськин услышал и воскликнул:

– Да, да! Вы правы! Ей надо скинуть с себя весь этот ужас! Ей надо творить!

– Что ей надо делать? – переспросил изумленный Стас.

– Творить! Малевать! Живописать! Разве вы не знаете, что влюбились в художницу с неуемным воображением и свободным полетом кисти?

– А ты мне ничего не говорила про свое увлечение! – укорил ее Стас с улыбкой. – Мне бы очень хотелось увидеть твои работы.

– За чем же дело стало? – спросил Рыськин. – Поезжайте к ней домой и любуйтесь.

– Да он пытается нас вытурить! – шепотом сказала Вероника Стасу. – То-то он так развопился.

В это время в квартире раздался телефонный звонок. Зоя подошла, сказала «алло», некоторое время слушала, потом положила трубку на место и торжественно сказала:

– Вероника, звонили твои соседи. Поздравляю, дорогая, тебя обокрали!

– Поздравляю?! – хором закричали все присутствующие.

– У тебя из дому вынесли все картины, – улыбаясь до ушей, сообщила Зоя.

– И тот жеваный банан, покрытый мелкой сыпью, который меня особенно нервировал? – уточнил Ося.

На его выпад, впрочем, никто не обратил никакого внимания. Вероника развела руками и растерянно спросила:

– Зоя, чему ты так радуешься?!

– Как – чему? Глупая! Уж теперь-то твои работы наверняка появятся в иллюстрированных журналах!