Эрос пленных не берет - Куликова Галина Михайловна - Страница 26

Добраться до портфеля она смогла только после очередного совещания. Квитковский обожал сгонять народ в свой кабинет и устраивать большую говорильню, мотивируя это тем, что всякий должен иметь возможность высказать свои претензии руководству до, а не после того, как будет принято стратегически важное решение. Когда совещание закончилось, она бодрым маршем проследовала в туалет. Положила пакет на подоконник и вытащила свою добычу на свет.

Да уж, это портфель Алисы, нет никаких сомнений. Мало того, что он красный, так еще и вызывающе элегантный – с черной ручкой из мятой кожи и шелковой подкладкой, расшитой лилиями. По краю портфель был отстрочен черными нитками и выглядел модно. Маргарита положила его на коленку – два золотых замка пустили «зайчиков» ей в лицо.

Воровато оглянувшись, она открыла его и заглянула внутрь. Портфель был разделен на несколько отделений. Маргарита проверила их все по очереди и в маленьком кармашке, который закрывался на «молнию», обнаружила листок бумаги. Достала его и повертела перед глазами. Первая радость сменилась разочарованием: всего лишь карточка, где отмечены визиты к зубному врачу. Клиника «Ваша улыбка», адрес, телефон, фамилия доктора. Затем разлинованные строчки и написанные, вероятно, медсестрой, даты посещения врача. В глаза ей бросилось последнее число – десятое июня.

Маргарита на секунду закрыла глаза, потом снова открыла их и посмотрела еще раз. Десятка никуда не делась – она по-прежнему была там: единица приземистая, с коротким хвостиком, а ноль, наоборот, узкий и высокий.

Поспешно засунув портфель обратно в пакет, она вышла из туалета, нашла тихий закуток в длинном пустом коридоре и, волнуясь, набрала номер клиники.

– Могу я поговорить с доктором Дубовым? – спросила она официальным тоном. – Тогда с его медсестрой. – Пауза длилась целую минуту, и за это время Маргарита вспотела так, словно добровольно собиралась идти удалять зуб.

Наконец медсестра ответила, и «сыщица» немедленно сделала стойку.

– Это следователь оперативно-розыскного отдела Кузьмичева, – уверенно соврала она. – Мы расследуем дело об исчезновении Алисы Терехиной, вашей пациентки.

– Да, к нам уже обращались, – прочирикала девушка. Когда человек точно знает, что за ним нет никакой вины, он именно так и чирикает, о чем бы ни зашла речь.

– Мне необходимо уточнить, когда в последний раз Терехина была у доктора на приеме. Точно десятого июня? А она не могла просто записаться и не прийти? Четыре часа? С девятнадцати до двадцати трех? Доктор работал во вторую смену, до часу ночи? И вы лично ассистировали? Угу. Понятно...

Закончив разговор, Маргарита захлопнула крышку мобильного и почувствовала, что у нее дрожат пальцы. Итак, что же получается? Получается вопиющее противоречие. В отчете Лагуты черным по белому написано, что десятого июня, то есть незадолго до своего исчезновения, Алиса присутствовала на открытии ресторана «Рыба-меч», где положила глаз на бизнесмена Рядникова. Улучила момент и вручила ему свою визитку. Жена бизнесмена, Елизавета – тоже, соответственно, Рядникова, была этим обстоятельством чрезвычайно недовольна. Вызнав каким-то образом, что муж звонил наглой блондинке, она стащила визитку с адресом и заявилась к ней домой. С угрозами, надо полагать.

Все логично, по-житейски понятно и даже забавно. Если бы не одно «но» – десятого июня Алиса никак не могла попасть в ресторан, потому что четыре часа подряд, начиная с семи вечера (как раз время начала банкета!) и до одиннадцати, она просидела в зубоврачебном кабинете, где ей стачивали два зуба под коронки. Рядниковы же, по заявлению ревнивой супруги, уехали в начале десятого: ее муж всего лишь отмечался на вечеринках подобного рода, а по-настоящему гулял только в компании друзей.

Конечно, стоматолог Дубов и его верная медсестра могли оказаться матерыми преступниками и коварно обмануть Маргариту, но она склонялась к мысли, что врет кто-то другой. Или Лиза Рядникова, по каким-то своим, глубоко личным соображениям, сочинив историю о ревности... Или частный детектив Лагута, написавший липовый отчет.

Пожалуй, у нее кишка тонка прижать к стенке детектива. А вот с Лизой Рядниковой она вполне может поговорить на равных. Чтобы какая-то рыжая фифа обвела ее вокруг пальца? Да никогда в жизни. «Возможно, я не красотка, но голова на плечах у меня имеется», – думала она, выписывая на отдельный листок телефон Рядниковой, который сыщик приложил к отчету.

Через минуту она уже набрала номер и легкомысленным тоном спросила:

– День добрый. Могу я услышать Лизу?

Грубый мужской голос немедленно задал контрвопрос:

– А кто ее спрашивает?

– Одна знакомая, а что? – вроде бы обиделась та.

Вместо ответа грубиян положил трубку. А может, вовсе не грубиян? Может, это охранник, который фильтрует все звонки на домашний телефон? И с «просто знакомыми» Елизавете Рядниковой разговаривать решительно не позволяет?

Одна радость – это действительно телефон бизнесмена. Ведь она попросила позвать Лизу, и ей задали вопрос: «А кто ее спрашивает?» Значит, Лиза там имеется. Да и вряд ли Лагута дал бы ей липовый телефон.

Оставалось последнее препятствие – выяснить адрес Рядниковых. Его к своему отчету детектив не приложил. А позвонить ему и спросить – все равно что проинформировать его о своем намерении встретиться с Елизаветой лично. И как же быть? Вроде существует телефонная служба, выдающая подобные справки за смешную сумму в семь рублей пятьдесят копеек. Маргарита позвонила в справочную, долго дожидалась ответа оператора, но так и не сумела дождаться – в трубке играла мелодия, от которой в конце концов захотелось влезть на стену – одна и та же музыкальная фраза повторялась снова и снова.

Тогда она решила пойти по пути наименьшего сопротивления – отыскать Суродейкина и свалить на него эту почетную обязанность. С лету найти его не удалось. После расспросов персонала на первом этаже Маргарита наконец пошла в нужном направлении и обнаружила искомое лицо в хозблоке. Лицо сидело на высоком табурете над стаканом горячего чая и тупо в него смотрело.

– Жора! – позвала Маргарита, решив, что он снова «лечился» от простуды традиционным для России способом.

Суродейкин поднял голову и уставился на нее. А потом неожиданно трезвым голосом воскликнул:

– Марго! Я пропал.

Она подошла поближе и озабоченно взглянула ему в лицо:

– Почему ты пропал? Что произошло?

– Это Комаров! Ты послала меня на разведку, и я разведал...

– Тебя что, уволили? – испугалась Маргарита.

– Лучше бы меня уволили, – простонал Жора, хватаясь за голову. Маленький чуб встал дыбом, в глазах плескался подлинный ужас. – Не знаю, что и делать!

– Объясни толком, – потребовала она. – Ты пошел на разведку. Куда? В кабинет Комарова?

– Точно. Открыл дверь своим ключом и увидел пустой стол с компьютером и пустую корзину для бумаг. Этот кабинет кто-то вылизывает языком. Не успел я и глазом моргнуть, как появились два мрачных типа – у каждого на правом ухе наушник с микрофоном. И провода уходят за шиворот. От одного этого мурашки по коже. В общем, я им объясняю, что пришел оторвать плинтус, и показываю плоскогубцы, которые я на всякий случай захватил. А они молчат, как рыбы. Неприятно. И тут входит Комаров...

Жора захлебнулся словами и на некоторое время замолчал. Маргарита испытывала душевные муки. Случилось что-то действительно трагичное, раз оптимист Жора так расстроился. Судя по внешнему виду, этот Комаров тот еще фрукт.

– Входит Комаров, – подбодрила она.

Жора сделал глубокий вдох и продолжил рассказ:

– Входит Комаров и смотрит на меня, как фашист на Штирлица. Я стушевался...

– Ты? Стушевался? – не поверила она.

– Если бы на тебя так смотрели! И вот я с перепугу говорю ему: «Красивый у вас костюмчик. Где брали?»

– Так и спросил? – ужаснулась Маргарита. Она прекрасно знала Жорины закидоны, но такое грубое нарушение субординации!.. – А он что?

– А он улыбнулся и отвечает: «В Лондоне. Купил на Бурбон-стрит. Вам нравится?» Я киваю – нравится, мол. И тут он спрашивает: «Вы, значит, электрик? А не могли бы вы завтра подъехать ко мне на дачу и посмотреть, что там мои рабочие с изоляцией натворили? Согласны? В накладе не останетесь». После этого он шагнул ко мне и...