Вуду для «чайников» - Куликова Галина Михайловна - Страница 19

Первый рабочий день прошел замечательно. Кудесников понравился всему персоналу, потому что купил в честь знакомства торт и несколько литров сока. За чаем рассказал душещипательную историю о разводе с «новым русским», польстил всем мужчинам вместе и каждому в отдельности, сделал правильный комплимент старухе Пескаревой и сильно порадовал девушек, которые на фоне новой секретарши почувствовали себя невозможными красавицами.

В течение дня два раза появлялась трагическая необходимость выбора туалета – мужской или женский? В женском постоянно кто-то отирался – там курили, наводили красоту и обменивались маленькими тайнами. Еще там поправляли чулки, лифчики и делали всякие другие вещи, о которых Кудесников не желал знать. С другой стороны, в малопосещаемом мужском туалете, по закону подлости, в «момент истины» можно было на кого-нибудь напороться.

Он долго мучился сомнениями и все-таки пошел в женский. И наткнулся там на кассиршу Люсю Никитину, которая подвизалась худеть на глазах всей страны под надзором корреспондентов глянцевого журнала. Корреспонденты то и дело Люсю фотографировали и помещали самые свежие ее фотографии на страницах журнала. Люся сообщала им, сколько граммов она потеряла на прошлой неделе, сколько на этой, однако на внешнем виде эти граммы никак не отражались, и Люся нечеловечески страдала. От этого в ней просыпался зверский аппетит, и она бегала в туалет, чтобы съесть шоколадку. В присутствии коллег есть сладкое было стыдно. Старуха Пескарева смотрела на Люсю с таким ужасом и с такой брезгливостью, как будто та на ее глазах ловила и разжевывала мух.

– Ты когда-нибудь сидела на диете? – спросила Люся новую секретаршу, втайне наслаждаясь тем, что у той фигура еще хуже, чем у нее. Эти широченные плечи... А ноги!

– Мне не надо, – честно ответил Кудесников. – Ничто и никогда не превращается во мне в жир.

– Неужели ты не испытываешь угрызений совести, когда ешь мучное?! – не поверила Люся.

– Нет, – твердо ответил Кудесников, глухонемая совесть которого давно уже оставила попытки вступить с ним в диалог. – Если я постоянно буду думать о том, что ем, масса важных вопросов останется без внимания.

– Ну, если бы ты толстела, то изменила бы точку зрения.

– Ты толстеешь от однообразия, – заявил Кудесников со знанием дела. – Как только ты начнешь жить в полную силу, килограммы слезут с тебя, как кожура с сосиски.

– А как это – жить в полную силу? – спросила Люся, глядя на него во все глаза.

– Сделай что-нибудь для души. Например, заведи роман с женатым мужчиной, – посоветовал тот. – Вон у вас директор – совершенно неустроенная личность. Не знаю, какая у него жена, но по лицу видно, что бедняга несчастлив.

– Полагаешь, я могу заинтересовать нашего директора?! Как я могу предлагать себя такому человеку?

– А ты предложи, и увидишь, что будет.

И он удалился, по давней холостяцкой привычке хлопнув изумленную Люсю по круглой попе.

Незадолго до конца рабочего дня Кудесникова вызвал к себе Базаров.

– Значит, если я верно понял, Роза, вы забыли принести документы, зато захватили с собой кота, – произнес он, сидя за своим столом и с тревогой глядя на Кудесникова, облаченного в парик и белые колготки. Юбка была недостаточно длинной, чтобы скрыть квадратные коленки. Тонкие ноги, вызывавшие чувство острой жалости, были обуты в босоножки не по размеру – пятка откровенно свисала, а пальцы лезли из вырезанного мыска, как фарш из мясорубки.

– Ну да, – согласился Кудесников без тени беспокойства. – Это вас расстроило?

– Вы, правда, принесли кота?

– Он сам пришел, лапами, – ответил тот. – На руках его, пожалуй, и не дотащишь.

– Безобразие, – неуверенно сказал Базаров.

У директора сложились трудные отношения со служащими. Он изо всех сил пытался исправить положение, но у него ничего не получалось. Глядя на равнодушную физиономию новой секретарши, Алексей Петрович испугался, что она будет завербована противоположным лагерем и тоже примется его активно не любить. Чтобы хоть как-то противодействовать этому процессу, он сходил в приемную и погладил Мерседеса. Тот в ответ зажмурился и зарокотал, как река, готовящаяся прорвать плотину.

– Вы уже познакомились... Со всеми? – нервничая, спросил Базаров и поспешно убрал руки за спину.

– Да, конечно. Очень милые люди.

– И с Журбиной познакомились?

– И с Журбиной, – подтвердил Кудесников, пытливо глядя на начальника.

Начальник пожевал губами и неожиданно сказал:

– Она меня терпеть не может. – В его голосе сквозила горечь полководца, чью армию разбил недостойный противник. – И всех против меня настраивает.

– Ничего удивительного, – откликнулся Кудесников, разглядывая свои ногти, которые Маша Школьникова собственноручно покрыла розовым лаком. – Она мать-одиночка, и у нее маленький ребенок, которого она не успевает забирать из детского сада. Журбина приходила к вам с заявлением, просила отпускать ее на час раньше, но вы ей отказали.

– Отказал?

– Ну да. И теперь ей приходится на несколько часов брать няню, а это дорого. Денег и так не хватает.

Базаров ужасно разволновался. Сел на стул для посетителей, потер лоб и спросил:

– Почему же я ей отказал?

– Вы высказались в том духе, что дисциплина одна на всех. И если из правил делать исключения, они перестанут быть правилами. – Кудесников немного помолчал, давая Базарову прочувствовать мысль, а потом добавил: – Поэтому Журбина считает, что вы бесчувственный чурбан.

– Боже мой! – Директор вскочил на ноги и принялся бегать по приемной – из конца в конец.

Почувствовав душевный отклик на свои слова, Кудесников решил резать правду-матку и дальше.

– У того молодого человека с рыжей шевелюрой, у Ласкина, кажется, творческий подход к работе. Он так и фонтанирует идеями! А вы подрезаете ему крылья.

– Я?! – изумился Базаров.

– Конечно! Парень придумал новый способ привлечения клиентов, а вы что?

– Что?

– Вы не дали ему проявить фантазию, задушили инициативу.

– Но он ничего не излагал!

– Вы просто не дослушали.

Совестливый Базаров, которого прошиб пот, достал из кармана большой платок и принялся возить им по лбу, словно пытался втереть в голову новые конструктивные мысли.

– А старуха Пескарева? – наступал на него Кудесников, сообразив, что останется безнаказанным.

– Я ей тоже что-то сделал? – удивился директор.

– Вы не сделали! Пескарева – это специалист с огромным стажем работы! Когда о заграницах еще никто не помышлял, кого она только не отправляла на курорты Краснодарского края! И что? Разве вы оценили ее вклад в общее дело?

– Ей нужно было дать грамоту? – удивился Базаров.

– Что такое грамота в век материальных поощрений? Она получает такую же зарплату, как и сопливые девчонки, которые пришли к вам прямо после школьной скамьи. Разве это честно?

– Что еще? – мрачно спросил Базаров.

– Много чего, – загадочно ответил Кудесников. – Например, Люся Никитина в вас давно влюблена. Безответно.

Директор покраснел до корней волос, покашлял, прошелся по комнате, потом приблизился к Кудесникову вплотную и с интересом заглянул в его лицо:

– И все это вам удалось узнать за один день? Да-а-а... Вы необыкновенная женщина!

Тот неопределенно хмыкнул и пробормотал:

– Вы даже не представляете себе, до какой степени.

– Я сразу почувствовал, что в вас есть что-то особенное! – распалился Базаров. – Некая изюминка.

– Ну уж это – будьте уверены. Изюминка действительно есть. Но вам я ее не покажу.

– Такие секретарши ценятся на вес золота! Добро пожаловать в коллектив! – воскликнул директор, обращаясь теперь уже непосредственно к коту, как будто давал понять, что ему тоже можно ходить на работу.

Мерседес делал вид, что пламенная речь не произвела на него никакого впечатления.

Кудесников удалился в приемную, а Базаров некоторое время собирался с духом, после чего направился в общий зал, к народу. Кудесников за ним не пошел, а придвинул к себе пепельницу, судя по внешнему виду, еще не тронутую рукой человека, и, пользуясь внезапно обретенным положением директорского любимца или, вернее сказать, любимицы, без спросу закурил. Положил ноги на соседний стул и полюбовался белыми колготками.