Призрачная жена - Иден Дороти - Страница 6

— Это был твой брат, и ты сбежал! — Я возмущенно повернулась к нему: — Может, ты стыдишься меня?

Все еще посмеиваясь, он похлопал меня по руке.

— О, Боже, как тебе пришло такое в голову! Ничего подобного, просто мы с Эриком не такие уж друзья. Мы по-разному смотрим на жизнь, только и всего. Он на десять лет моложе меня и почти никогда не относился ко мне как брат. Он любит Нильса, обожал Кристину, поэтому часто приезжает в Монеборг. Мы демонстрируем видимость дружбы, но, к сожалению, на самом деле все обстоит иначе.

Улыбающийся Отто, окруженный врагами. Ненавидящий собственного брата. Не любящий собственного сына.

— Скоро ты познакомишься с ним, — прибавил он.

Публика возвращалась на свои места. Вокруг было много движения и разговоров. Среди гортанной датской речи слышались отдельные английские фразы.

Отто поудобнее уселся в кресле, как будто чувствуя облегчение при мысли, что огни вот-вот погаснут.

— Зачем же ты привел меня сюда, если не хотел, чтобы меня увидели? — спросила я, скорее сбитая с толку, чем обиженная.

— Тише! — прошептал он, а потом добавил: — Посмотри. Четвертый ряд на противоположной стороне. Видишь темноволосого мужчину. Это мой брат.

В следующую минуту огни стали гаснуть, и я успела увидеть только на удивление темные, вьющиеся волосы. А я-то думала, что все датчане блондины!

С этой минуты я уже не могла уделять балету большое внимание. Я усиленно вглядывалась в полумрак зала. Рядом с Эриком Винтером сидела светловолосая девушка. Он раз или два поворачивался к ней и что-то шептал. Я подумала, что у него такой же крупный нос, как у Отто, но лицо более тонкое. В тусклом свете я пыталась разглядеть в его лице причину их враждебных отношений со старшим братом. Я не могла даже представить себе, что вина за это лежит на моем избраннике.

Я страстно хотела встретиться с Эриком. Когда спектакль закончился и огни снова зажглись, я даже попыталась совершить маневр, который мог привести к случайной встрече, притворившись, что ищу своп перчатки.

Но Отто не дал себя провести. Он поднял перчатки, которые я намеренно уронила, взял меня под руку и повел к выходу, ловко пробираясь в толпе. Я успела только мельком взглянуть на Эрика, улыбающегося своей спутнице мягкой улыбкой.

Отвечая на мой вопрос, Отто коротко проинформировал меня, что Эрик не женат.

— Он волокита, и я не собираюсь позволять ему пялить на тебя глаза, пока мы еще не обвенчались.

Мне хотелось верить в это. Я ругала себя за то, что в поведении Отто что-то казалось мне неискренним. Он, по-видимому, жалел, что привел меня в театр, где меня могли увидеть знакомые ему люди. Но почему?

3

Должна признаться, я была заинтригована таинственным поведением Отто.

Возможно, мне следовало быть рассудительней и настоять на немедленном объяснении всех этих тайн. Но к тому времени я очень устала, и все это не казалось мне таким важным, чего бы не произошло, будь моя голова ясной. Мы коротко поцеловались на прощание под бдительным взглядом голубых невинных глаз королевы Виктории, и я отправилась в кровать.

Утром мы на комфортабельном пароме переправились через Большой Бельт на Ютландию. Мы собирались в Орхус, второй по величине город Дании, как пояснил Отто. Я была немного огорчена тем, что мы покинули Зеландию, не побывав в Эльсиноре, замке Гамлета. Но мой спутник сказал, что в это время года там полно туристов и у нас еще будет возможность посетить его в другое время. Это прозвучало достаточно убедительно. В конце концов, если он действительно хотел спрятать меня от своих друзей, то не рискнул бы повести в театр прошлым вечером.

Мы замечательно проводили время, Отто вел себя безупречно, но я уже не была столь непреклонна в своем решении дожидаться, пока на моем пальце появится обручальное кольцо. Моя нежность к нему возрастала с каждым днем. Но он терпеливо ждал, и я еще больше уважала его за это. В конце концов шесть недель — не такой уж долгий срок.

Вернувшись на остров Зеландия, мы не поехали в Копенгаген, а остановились в маленькой рыбацкой деревушке на островке, отделенном от датской столицы лишь узким проливом. Деревушка называлась Драгор и была необыкновенно хороша со своими уютными домиками и садиками, полными петуний. В старую таверну, которая называлась "Драгор Кро", Отто привел меня, чтобы чего-нибудь выпить. Но когда заметил, как восхищенно загорелись мои глаза при виде уютного интерьера с веселыми красно-белыми скатертями на стойках и цветочными горшками на подоконниках, внезапно предложил:

— Давай поженимся здесь.

Не в Копенгагене? Не в Монеборге в присутствии его семьи и свидетелей? Отто был терпелив. Почему же вдруг изменил свое решение? Чем привлекла его эта маленькая приморская деревушка? В голове моей закружились мысли. А я сама? Куда же исчезла моя романтичность? — спросила я себя. Неужели я утратила ее, а может, никогда ею и не обладала? Это место очаровательно: спокойное море, усеянное яхтами и прогулочными лодками, голубое небо с клочками белых облаков. Крики морских птиц.

— Почему мы должны еще чего-то ждать, Луиза? настойчиво спросил Отто, и я оторвала взгляд от мирной картины. — Кто нужен нам для свадьбы, кроме нас самих?

Сердце мое тревожно забилось. Не знаю почему, но в этот момент я почувствовала страх.

— Но у нас нет даже свидетелей.

— Это можно организовать.

— А ты не хочешь пригласить друзей? Или своего брата?

— Какое это имеет значение? Нам достаточно любого человека, который способен написать свое имя. Пошли! — Он протянул руку и я как загипнотизированная последовала за ним. Я и в самом деле чувствовала себя загипнотизированной. Голубые глаза Отто излучали удивительную энергию.

Мы подошли к местной гостинице. Это оказалось современное, приятное на вид здание. Гуси щипали траву возле ограды. В саду под деревьями и на длинной террасе стояли столики. Пока я рассматривала сад, Отто вошел внутрь. С моря подул резкий ветер, и я слегка поежилась. Не знаю почему, но я вдруг почувствовала себя покинутой и одинокой. Впервые за шесть недель я ощутила тоску по родине. Мне захотелось увидеть Тима, Барбару, я бы даже не возражала против критической инспекции моих братьев.

Отто вернулся с видом победителя.

— Я снял лучший двойной номер, — торжественно заявил он. — Конечно, это не "Англетер", но из окон открывается великолепная панорама. Не хочешь подняться наверх?

— Пока нет. Я посижу в саду. А что ты собираешься делать?

— Занести наш багаж и найти священника.

— Кого?

— Священника. Пастора. Для того чтобы он поженил нас. Лицензия у меня уже есть. Честно говоря, я ношу ее в кармане уже второй день.

Когда Отто ушел, я, повинуясь внезапному импульсу, вошла в гостиницу и заказала разговор с Лондоном. Я так волновалась, что должна была поговорить с Тимом. Хотя в мои двадцать шесть лет подобная нервозность просто смешна.

К счастью, мне удалось перехватить шефа перед уходом на ланч.

— Хэлло, Тим. Это Луиза.

— О, Боже. Я думал, ты в Дании! — хорошо знакомый, суховатый, слегка ироничный голос звучал успокаивающе.

— Я и есть в Дании. В маленькой деревушке под названием Драгор. Я просто хотела сказать тебе, что сегодня выхожу замуж за Отто.

В трубке воцарилась тишина, потом Тим тихо спросил:

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Не совсем, но не могу понять, что внушает мне опасения. Я получаю богатого датского фермера, а он — неспокойную, несчастную женщину, которая даже не говорит на его родном языке. Но я устала быть осторожной. И вполне созрела для того, чтобы совершить необдуманный поступок.

— Что ж, полагаю, на крайний случай в его родном языке существует слово "развод", — после некоторого молчания произнес Тим.

— Говорят, что развод в Дании порицается. Ах, Тим, ты не считаешь, что подобные мысли не совсем подходят для дня вступления в брак! Я в самом деле влюблена в Отто. Мы провели вместе чудесные дни.