Винтервуд - Иден Дороти - Страница 12

Он вошел в комнату, едва постучавшись, таща за руку надувшегося Эдварда.

— Я нашел этого молодого человека бродящим по Пьяцце и решил, что, пожалуй, лучше привести его домой. — Незнакомец небрежно взглянул на Лавинию, потом посмотрел еще раз, уже с некоторым вниманием. — Вряд ли вы позволили ему играть так далеко от дома, мисс...

Гость нагло выжидал, чтобы она назвала свое имя. Он явно ожидал увидеть Элизу, и ему было любопытно увидеть, кто оказался на ее месте. Лавиния не имела ни малейшего представления, кем мог быть этот мужчина. У него было красивое, очень румяное лицо, хотя и несколько грубоватое — толстые губы, блестящие дерзкие глаза. Одет, как денди, смотрит, словно вот-вот расхохочется: губы полуоткрыты и чуть ли не дрожат от смеха.

Что его так насмешило?

— Нет, Эдвард не должен был выходить из дома, — спокойно сказала Лавиния. — Спасибо, что привели его. К сожалению, я не знаю, кто вы.

— Да это же мистер Пит, — вмешалась Флора. — Он родственник бабушки Тэймсон.

— Джонатан Пит, — уточнил мужчина. — Племянник контессы. И вы забыли добавить, мисс Флора, — ваш друг. — С преувеличенной галантностью, заставившей Флору поморщиться, он поднес ее руку к губам и поцеловал. — Я ваш покорный слуга, мэм. Не хотите ли вы представить меня вашей новой компаньонке?

Он снова сверлил Лавинию взглядом, и почему-то это нервировало ее. Она решила, что перед ней просто один из тех слишком фамильярных и легкомысленных мужчин, которых она иной раз встречала среди приятелей Робина. Однако в его взгляде была какая-то особенная пристальность, говорившая, возможно, о чем-то большем, чем просто восхищение.

— Ее зовут мисс Херст, — бесцеремонно заявила Флора. — Вас что — Эдвард пригласил к нам, мистер Пит?

— Здравствуйте, мисс Херст. — Мужчина поклонился, а потом сказал громким веселым голосом, который, как он наверняка думал, должен нравиться детям: — Я только что спас вашего братика, мисс Флора. Должен сказать, вы не слишком-то проявляете свою благодарность.

— Мамы и папы нет дома.

— Но разве я не могу ненадолго посетить вас? Мисс Херст, неужели и вы окажетесь столь же негостеприимной, что и наш маленький инвалид?

— Я не инвалид! — произнесла сквозь зубы Флора.

— О простите, простите. Конечно, я прекрасно это понимаю. У вас слишком чувствительные пальчики, принцесса!

— Чувствительные пальчики? — холодно переспросила Флора.

— Я как видно, довольно часто на них наступаю. Надеюсь мисс Херст будет более снисходительна к моей неуклюжести. — Теперь он тихонько посмеивался, словно был не в силах справиться с охватившим его весельем. — Ведь как-никак, полагаю, я оказал вам услугу, мисс Херст, приведя домой юного Эдварда. Не очень-то приятно получить нагоняй в первый же день на новом месте.

— Откуда вы знаете, что сегодня мой первый день?

— Дедукция, дорогая моя барышня. Вчера вас здесь не было. Желаю вам удачи с этими очаровательными бесенятами.

Лавиния ничего не ответила. Она уже пришла к выводу, что мистер Джонатан Пит внушает ей острую неприязнь, хотя надо было признать, что он обладает некоторой мужской привлекательностью. Вряд ли он мог быть другом Шарлотты и Дэниела, однако вел он себя в высшей степени развязно. Он снова начал с несколько пугающей внимательностью ее разглядывать. По-видимому, он из тех мужчин, которые не считают нужным соблюдать учтивость по отношению к людям, занимающим в обществе такое положение, как она.

Дерзость Флоры не уступала дерзости их гостя.

— Сколько вы намерены пробыть здесь, мистер Пит? Вас не приглашали.

— Простите меня, принцесса, — мистер Пит отвесил ей церемонный поклон. — В таком случае я вынужден удалиться. Просто я думал, что, может быть, ваш папа или ваша мама дома.

— Их нет. И не называйте меня принцессой.

— Флора! — Лавиния почувствовала, что надо немножко одернуть девочку, хотя в глубине души она одобряла ее грубость. Что же касается мистера Пита, то его Флора, по-видимому, просто забавляла. Он весело рассмеялся и заявил, что ему придется прийти еще раз:

— Я буду с нетерпением ждать продолжения нашего знакомства, мисс Херст.

Уходя, он все еще продолжал тихонько смеяться.

— Какой противный, правда? — яростно воскликнула Флора. — Он всегда называет меня принцессой и ведет себя так только потому, что видит, что меня это злит. Никак не пойму, почему мама с папой принимают его здесь?

— А почему все-таки? — спросила Лавиния.

— Он мамин кузен, хотя она никогда раньше его не видела. Оба они приехали, чтобы повидаться с бабушкой Тэймсон, так что, конечно, им приходится быть друзьями. Я уверена, что папе он не нравится.

— А вашей маме?

— О, она говорит, что семейные отношения имеют важное значение. Я совершенно с этим не согласна. Когда я вырасту, я, безусловно, не стану разговаривать с Эдвардом.

Эдвард, обладавший даром пропускать мимо ушей любые не интересовавшие его разговоры, всегда слышал все, что касалось его персоны. Он сразу же вскочил и подошел к креслу Флоры.

— Ты даже не будешь говорить мне «с добрым утром»? — с интересом спросил он. Его живое личико было очень привлекательно, когда на нем не было написано упрямство и своеволие.

— Никогда. Ты слишком отвратителен.

— Ну что ж, ты тоже. И поосторожнее, когда говоришь со мной, потому что ты ведь не можешь убежать. Я буду дергать тебя за волосы до тех пор, пока все не повыдергаю.

— Нет, нет! Остановите его, мисс Херст! Он сущий дьявол, мисс Херст.

К сожалению, Шарлотта выбрала именно этот момент, чтобы вернуться. Для Эдварда это послужило сигналом разразиться громкими рыданиями и зарыться головой в материнские юбки, а для Флоры — впасть в безысходное отчаяние.

— Ну-ну-ну, деточка! — Шарлотта возмущенно поглядела на дочь. — Что ты с ним сделала. Флора? Ты же старше его и должна быть умнее. Мисс Херст, это была одна из причин, почему я радовалась уходу мисс Браун: она, по всей видимости, была не способна поддерживать порядок.

— Я считала, что меня наняли смотреть только за Флорой, — заметила Лавиния.

— Когда мы вернемся домой, у Эдварда будет учитель. Но пока мы находимся в таких трудных обстоятельствах, я рассчитываю на вашу помощь. Я только что провела очень тяжелый час со своей теткой, и у меня болит голова. Тедди, пожалуйста, подумай о бедной маминой голове и прекрати этот шум. Мисс Херст, я хотела бы чтобы вы сегодня вечером посетили мою тетку и взяли на себя упаковку ее вещей. Вы бы видели, что она хочет забрать с собой! — Шарлотта приложила руки ко лбу. — Можно подумать, что она собирается прожить целую жизнь в Англии, в то время как самое большее... — Шарлотта заметила слишком пристальный взгляд Флоры и пожала плечами, намекнув этим жестом на неминуемую близкую смерть тетки.

— Как она сегодня себя чувствует? — спросила Лавиния.

— На удивление хорошо. И от этого с ней очень трудно иметь дело. Она хочет за всем следить. Это надо вытрясти, это обернуть ватой, ее драгоценности следует нести в руках, платье, в котором она была Бог весть сколько лет назад на королевском приеме, нужно упаковать в отдельный чемодан. У нее имеются картины, украшения, мебель. Но от этого всего надо просто избавиться! Я думаю, вы, человек посторонний, можете оказать на нее большее влияние, мисс Херст. Мой муж попросту не согласится возвращаться в Англию с целым ворохом багажа.

Теперь, когда они не касались щекотливого вопроса о детях, Лавиния испытывала к Шарлотте что-то вроде сочувствия.

— Конечно, я сделаю, что могу, миссис Мерион. Между прочим, приходил некий мистер Пит.

На лице Шарлотты мелькнуло странное выражение, продержавшееся, быть может, всего лишь секунду. Оно совершенно не поддавалось пониманию.

— А, Джонатан! Он сказал, когда снова придет?

— Нет, точное время он не назвал.

— Как все мужчины, он полагает, что все всегда должны быть к его услугам. — В голосе Шарлотты слышалось раздражение и волнение. — Он мог бы гораздо больше помочь мне во взаимоотношениях с тетушкой Тэймсон, если бы был на что-нибудь годен в условиях домашнего кризиса. Но я нахожу, что мужчины абсолютно беспомощны, когда оказываются в комнате больного или когда надо навести в доме порядок. Ну что ж, приходится нам, женщинам, принимать все бремя на свои плечи. Пойдем с мамой, Тедди. Не исключено, что у нее найдется для тебя что-нибудь сладенькое.