Сумасшедший домик в деревне - Куликова Галина Михайловна - Страница 32

– Вы ведь родственница Запольской, не так ли? Кто-то из вашего родового клана убил врачей из клиники, в которой лечилась Лариса. Так вот. Мы – родственники этих врачей. Мы хотим восстановить справедливость.

– Перестаньте дергаться, – не оборачиваясь, заявил шофер, поражавший своими габаритами. – Никто не собирается вас пытать. Просто настало время для диалога.

Ирочка немедленно прекратила брыкаться, повернулась и дикими глазами уставилась на мужика, который продолжал удерживать ее за руки.

– Убили? – переспросила она недоверчиво. – Убили врачей из клиники? Вы что, чокнулись?!

Она так разнервничалась, что даже не заметила, куда ее привезли.

– Мы не собираемся причинять вам вред, – сказал Никифоров, открывая чем-то вроде пластиковой карты дверь в полуподвальное помещение. – Вы – всего лишь средство встретиться с вашим лидером. Кто там у вас в семье главный?

Главным оказался Владимир Сергеевич Глухов, родной брат Ларисы Запольской. Когда Ирочке разрешили позвонить, она набрала именно его номер телефона.

– Владимир Сергеевич! – дрожащим голоском сказала она, шмыгнув носом. – Меня поймали.

Никифоров отобрал у нее трубку и сделал короткое заявление, смысл которого сводился к следующему: все, кто участвовал в заговоре против Анохиных, должны немедленно явиться в такое-то место по такому-то адресу для личной встречи. В противном случае Ирочка будет выдана милиции, которая предъявит ей сначала обвинение в преследовании и нанесении вреда здоровью, а затем и в убийстве.

– В каком убийстве? – немедленно спросил Глухов.

– В убийстве Людмилы и Максима Анохиных, – охотно объяснил Никифоров.

– Чушь! – сердито воскликнул Глухов. – Я немедленно выезжаю.

В ожидании его приезда Ирочку усадили за стол и принялись поить чаем. Она с огромным изумлением оглядывалась по сторонам. Полуподвал был отлично отремонтирован и превращен в огромный компьютерный зал. Кошмарное количество мониторов демонстрировало своим пользователям изнанку мира.

Вокруг сновали странные личности. Они не обращали никакого внимания на Ирочку и ее спутников и вели себя так, словно, кроме них, на свете нет никого живого. Каждый что-то делал, но делал это молча. Даже наливали чай молча. Не перебрасывались шутками и, казалось, не глядели по сторонам. Лица у всех были задумчивые, потусторонние. Ирочка нашарила на груди крестик и положила на него влажную ладошку. Ей стало по-настоящему страшно.

– Ученые, – заметив ее испуг, поспешил объяснить Бунимович, который и сам долго не мог привыкнуть к этим гигантам мысли. – Не обращайте на них внимания. Хотите, я вам расскажу смешной анекдот?

Она кивнула, соглашаясь на анекдот, но тут откуда-то из глубины зала появилась Полина. Ирочка тотчас узнала ее и задохнулась от волнения:

– Это вы!

– Рассчитывали, что мы больше никогда не увидимся? – сердито спросила та. – На кой черт вы засунули меня в морг? Хотели прикончить и спрятать среди покойников?

– Я ничего об этом не знаю! – заявила Ирочка и выпрямила спину. Потом неожиданно опустила голову и тихо сказала: – Я только укол сделала... А потом... Потом вами занялись Петя и Митя.

Кто такие Петя и Митя выяснилось через некоторое время, когда появился ожидаемый Владимир Сергеевич Глухов с супругой. Владимир Сергеевич оказался бородатым «почтальоном», нападение которого на Полину так и не увенчалось успехом. А его жена – той самой дамой с приятным лицом, которая представилась Екатериной Машковой и передала ей возле Манежа конверт с загадочным списком «ЧК, 25 %».

Когда они вошли, Полина встала за спиной Никифорова. Она чувствовала себя кошкой, которую преследовали собаки и которая, спасаясь, прыгнула на руки к хозяину. Тот не дает ее в обиду, но собаки все еще здесь и задирают морды.

– Не стану говорить, что мне приятно снова с вами увидеться, – пробормотала Полина.

– Взаимно, – неприязненно ответил Глухов, дернул щекой и спросил: – Мы будем разговаривать стоя?

Было заметно, что он привык распоряжаться и ему неприятно выступать в роли человека, подчиняющегося силе.

– Садитесь, – разрешил Бунимович, оказавшийся самой внушительной фигурой среди собравшихся.

Все расселись, и только Полина по-прежнему осталась стоять, держась двумя руками за спинку никифоровского кресла. Она так нервничала, что даже перестала чувствовать свои пальцы. Она их видела, эти пальцы, видела, как они вцепились в обивку, но ничего не ощущала.

– Вы говорили об убийстве? – спросил Глухов, одетый в костюм и церемонную белую рубашку. – Или я чего-то не понял?

– Вы все правильно поняли, – кивнул Никифоров, взявший на себя ответственность вести переговоры. – Мы подозреваем вас в убийстве Людмилы и Максима Анохиных. И обвиняем в покушении на их родственницу, присутствующую здесь.

– Анохины выехали из страны! – недоверчиво возразил Глухов, положив на стол руки. – Какое убийство?

– Преднамеренное. Их тела нашли в деревне Демьяновка, в брошенном доме. Анохиных привязали к стульям и надели на голову по пакету. Они задохнулись, Владимир Сергеевич.

– Господи, боже мой! – воскликнула его жена и схватилась за сердце.

– Какая Демьяновка? – нахмурился Глухов. – Что это за место такое?

– Будто вы никогда не слышали! – решил схитрить Костя Бунимович.

– Никогда, – отрезал Глухов и повернулся к Никифорову: – Знаете, что? Все это какое-то ужасное недоразумение. Мы хотим встретиться со следователем.

– Не возражаю, – немедленно согласился тот. – Решили сразу в тюрьму – милости просим.

– Подожди, Володя! – всполохнулась его жена. И шепотом спросила: – А что, если... Петя и Митя?...

– Да вы что, Екатерина Ивановна?! – не поверила Ирочка. – Подозреваете собственных детей в убийстве?!

– В последний раз они были очень, очень испуганы, – ответила та белыми губами.

– Конечно, испуганы! – зло воскликнула Ирочка. – Им разонравилась ваша игра в мстителей! Ленка должна была все сама расхлебывать!

– Мы приняли решение на семейном совете, – напомнил Владимир Сергеевич.

– Это вы приняли решение! – распалилась Ирочка. – Вы лично. Все остальные находятся под вашим влиянием! Вы всю семью в страхе держите! Тоже мне – диктатор! А я больше в этом не участвую.

– Ты должна была сказать, что смотришь на вещи именно так.

– Кто бы стал меня слушать? Я всего лишь невестка, дурочка, у которой отсутствие мозгов компенсировалось буйным ростом волос. Думаете, я не слышала, что вы обо мне говорите?

– Ну хватит, – неожиданно вмешался Никифоров. – Прекратите семейную ссору. Давайте разбираться.

Они начали разбираться, и картина прояснилась довольно скоро.

Муж Ларисы Запольской оставил жене целое состояние – коллекцию редчайших ювелирных украшений, которая после ее смерти должна была перейти к дочери, Леночке Гордеевой. Она была замужем за бизнесменом Алешей Гордеевым. Это он сам называл себя бизнесменом, хотя на деле был не более чем прожигателем жизни. Когда теща заболела и пошла по врачам, он впервые задумался о том, какую выгоду сулит ему ее кончина. И однажды подслушал ее разговор с близкой подругой. Лариса призналась, что безнадежно больна, протянет не больше года и подумывает о том, чтобы написать справедливое завещание. Что она подразумевала под словом «справедливое», Алеша не стал выяснять. Он совершенно точно знал, что его имя в исторический документ вписано не будет.

Кто и как навел его на Анохиных, Алеша так и не рассказал. Друзья шепнули ему, что в подмосковной клинике есть гуманные врачи, которые за определенную плату могут избавить безнадежного больного от страданий. Алеша полез в словарь и посмотрел, что значит слово «эвтаназия» – умерщвление неизлечимого больного с целью облегчить его страдания.

Он заплатил докторам не слишком большую сумму в качестве аванса и должен был выплатить еще столько же после того, как завещание вступит в силу. А потом... Потом, когда теща отправилась на тот свет, Алеша внезапно запил, разнюнился и выложил все собственной жене Леночке. Та пришла в ужас. Она навсегда изгнала Алешу из дому, собрала родственников и все им рассказала.