Синдром бодливой коровы - Куликова Галина Михайловна - Страница 1

Галина Куликова

Синдром бодливой коровы

1

Макар Мерлужин опустил веки и тут же почувствовал, что его руки пристегивают к подлокотникам.

– Не надо! – жалобно попросил он, но на его слова, естественно, не обратили внимания.

– Зрачки, – тихо напомнил кто-то, и Макару приказали: – Откройте глаза.

Он открыл, сморгнув внезапно набежавшую слезу, потому что свет в комнате, несомненно, стал ярче. К его лицу поднесли крошечный фонарик и навели луч сначала в левый, затем в правый зрачок.

– Можно начинать, – кивнул мужчина, которого Макар никогда раньше не видел.

По иронии судьбы мужчина был похож на ученого и внешностью, и повадками. За стеклами очков, плотно сидящих на костистом носу, прятались две колючки. На кармане белой рубашки с закатанными рукавами Макар увидел аккуратно вышитые буковки – «КЛС».

– Вы имеете представление о том, чем конкретно располагает ваша жена?

Это был первый, самый простой вопрос. Следующие посыпались, словно горох из дырявого мешка. Вопросы были разные – умные, никчемные, а порой совершенно дикие.

– Как зовут вашу любовницу?

– Давно ли вы скрываете доходы?

– Ваше руководство в курсе, что вы принимаете клиентов в обход фирмы?

– Вы знакомили жену с коллегами?

– Вы когда-нибудь садились за руль в нетрезвом состоянии?

Макара прошиб пот. Пот струился не только по спине, он образовывался под челкой и стекал по лицу, застревая в ресницах и скапливаясь над верхней губой.

– Где находится ваш загородный дом? Как быстрее туда проехать? Где от него ключи?

Нетрудно было догадаться, что эти типы собираются к нему на дачу. Он мельком взглянул на правую руку, плотно прижатую к подлокотнику. Тускло блеснул циферблат часов – стрелки показывали половину четвертого утра. «Любочка не осталась там на ночь, – подумал Макар. – Она сейчас у тетки в Москве. Почему они не спрашивают о ней? Почему?»

Настя Шестакова лежала без сна на прохладных льняных простынях и размышляла о превратностях судьбы. В ее распоряжении целый дом, и не с кем, совершенно не с кем предаться в нем разврату!

Накануне вечером она позорно бежала с дня рождения подруги Люси. Все потому, что Люсин муж пригласил на вечеринку приятеля-хирурга, который одно время подбивал к Насте клинья. Очень приличный с виду, хирург был помешан на стерильности и протирал дверные ручки проспиртованными салфетками, которые повсюду носил с собой. Он мог испортить любой романтический ужин, завершив его генеральной уборкой кухни.

Крепко выпив, этот тип поймал Настю в коридоре и попытался поцеловать ее стерильным ртом, признавшись, что делает это лишь потому, что в квартире, кроме нее, нет свободных женщин, а у него романтическое настроение. Настя предпочла бегство бесконечным препирательствам и отправилась на дачу, куда переехала в начале июня, едва на город упала экстремальная жара.

На днях Настю уволили из банка, в котором она проработала больше двух лет. Она прекрасно знала, чьи это происки, но поделать, ясно, ничего не могла. И вот – пожалуйста! Недели не прошло, а у нее уже бессонница, как у пенсионерки. Она хотела было начать считать слонов, воображая их во всех зоологических подробностях, но как раз в этот самый момент на улице послышалось тихое урчание мотора. Что-то прошелестело мимо окон и остановилось. Совершенно точно – остановилось. Настя нашарила рукой часики и поднесла к глазам. Всего пять утра!

Выскользнув из-под простыни, она подкралась к распахнутому настежь окну и выглянула наружу. Возле особняка Мерлужиных стоял чистенький микроавтобус, похожий на коллекционную игрушку. На его боку крупными буквами было написано: «КЛС». На шоферском месте сидел мужчина в бело-синем комбинезоне и кепке и нервно барабанил пальцами по рулю.

«Интересно, что это за посетители к Макару?» – подумала Настя, ни чуточки не обеспокоившись. Макар – довольно успешный адвокат, к нему может явиться кто угодно и когда угодно.

Из автобуса тем временем выбрались трое мужчин в таких же бело-синих комбинезонах и кепках, как у шофера. Не обменявшись ни словом, они открыли калитку и гуськом направились к дому. «Может быть, у Макара случилась неприятность с отоплением или канализацией? – предположила Настя. – И он вызвал какую-нибудь фирму на помощь? Что такое „КЛС“? Команда ликвидации стихийных бедствий? А где в таком случае сам Макар? Или, на худой конец, Любочка?» Странно, что хозяев нигде не видно.

Настя сбегала в чулан, нашла там старый бинокль и встала так, чтобы ее не было заметно снаружи. Еще не поднеся бинокля к глазам, а только кинув взгляд на окна Мерлужиных, она кожей почувствовала, что у соседей происходит нечто из ряда вон выходящее.

Люди в комбинезонах сгруппировались на втором этаже – там, где обитала хозяйка. Они скользили за стеклами бесшумными тенями и делали то, что посторонним людям делать совсем не положено, – они обыскивали Любочкину спальню. Один из мужчин занимался платяным шкафом, второй обшаривал стеллаж с книгами. Тот, который просматривал бумаги на письменном столе, выбирал некоторые из них и засовывал в сумку на поясе.

Действовали они спокойно, даже чересчур спокойно. И очень тщательно. Настя навела бинокль на одного из них и некоторое время наблюдала за тем, как он перебирает вещи в ящиках комода. Вот он достал коробку с бумажными салфетками и осторожно вскрыл ее. Вытряхнул содержимое на ровную поверхность и принялся проверять каждую салфетку в отдельности. Затем то же самое проделал со стопкой носовых платков, перетряхнув их все по одному и сложив в точности так, как прежде. Действовал он в тонких резиновых перчатках. Их можно было вообще не заметить, не будь они желтоватого оттенка.

«Господи, что они там ищут? – подумала Настя, чувствуя, как страх бабочкой бьется и щекочет у нее в горле. – Деньги? Драгоценности? Какой-нибудь компромат на адвоката Мерлужина? Наверное, это никакие не спасатели, совсем даже наоборот». Нервничая, Настя принялась водить биноклем по сторонам быстрее, чем нужно. Перед ее глазами запрыгали фрагменты интерьера, в которые то и дело вползали чьи-то руки, лоб или глаза.

Она не знала, что делать. Если позвонить в милицию, ее услышит шофер, который нервно прохаживается по дороге – ведь окна у нее распахнуты настежь. Закрыть их сейчас тоже нельзя – сразу же привлечешь к себе внимание. Настя осталась стоять за занавеской. Старалась при этом не дышать. Все, что она могла, – попытаться запомнить лица предполагаемых преступников.

Внезапно один из «комбинезонов», проверявший стопку книг на подоконнике, резко поднял голову и уставился прямо в Настино окно. Потом щелкнул пальцами и что-то сказал одному из своих, мотнув головой в сторону ее дома.

– Господи! – прошептала Настя, вжавшись в стену. – Они меня заметили!

На самом деле «комбинезону» показалось, будто в распахнутом окне что-то блеснуло.

– Пойди погляди, что там, – приказал он напарнику, и тот быстро побежал вниз. На нем были теннисные туфли – мягкие и бесшумные. Настя не слышала его шагов, и когда осмелилась выглянуть из-за занавески еще раз, с ужасом увидела, что этот тип уже на ее газоне.

Отступив в глубь комнаты, она нашарила рукой телефон, и в этот момент телефон начал звонить. Это было так неожиданно, что Настя мгновенно схватила трубку, и первый же звонок захлебнулся на вдохе. Дрожа всем телом, она прыгнула в кровать, подмяв под себя аппарат, и накрылась простыней до самых ушей.

– Алло! – закричала ей в живот трубка голосом Люси. – Настька, если это ты, то готовься к смерти!

Настю от этих слов мгновенно обдало могильным холодом. Краем глаза она заметила, как в окне появилась чья-то макушка. Прикидываться спящей – дохлый номер. Этот тип наверняка слышал шум и вряд ли купится на невинно закрытые глазки и трепещущие реснички. Надо сделать так, чтобы он поверил: она ничего не видела!