Секретарша на батарейках - Куликова Галина Михайловна - Страница 29

Ему не понравилось, что Маринины глаза сделались мечтательными, – вдруг она возомнила, будто ее позвали с определенной целью? Он терпеть не мог, когда на него имели виды.

– Наверное, вам пора идти? – напомнил он и даже дверь открыл.

– Наверное, пора, – ответила Марина, падая с небес на землю и шмякаясь животом о пол. – Спасибо за проявленную чуткость.

– Что вы, что вы! – пробормотал он. – Я бы даже для Барона сделал то же самое.

Марина посмотрела на него с отвращением. Стоит только ей кем-нибудь увлечься, как этот кто-то оказывается пошлым и мелким, словно купчик. И это при такой-то внешности!

– Не знаю, что бы я без вас делала, – насмешливо пробормотала она.

– В следующий раз делайте аэробику аккуратнее.

– Да я не занималась аэробикой! Кто сейчас занимается?

– Все занимаются. Вот Алла, например, тоже ходит. Ей это на пользу.

– Что вы говорите?

– Ну да. Раньше она, знаете, какая неуклюжая была? Зато сейчас у нее походка, как у Дженнифер Лопес!

– У Дженнифер Лопес уши оттопыренные, – тут же сказала Марина.

– Уши? – удивился Юрий и пробормотал: – Вот на что я точно не смотрел, так это на ее уши.

Вернувшись к себе, Марина достала телефонную трубку Куманцева и, сделав глубокий вдох, набрала знакомый номер. Неважно, сколько там времени, на этом самом Средиземном море. Не будет она сейчас ничего высчитывать. Невозможно жить с таким камнем на шее.

– Борис Сергеевич! – твердо сказала она, когда ее шеф отозвался. – Это Марина. – Она решила, что не станет выяснять отношения и обижаться на то, как ее обвели вокруг пальца. – Мы тут с Дмитрием Сергеевичем поехали за город. А потом он исчез. И вот его уже много дней нет. Он все вещи оставил и ничего мне не сказал. Я не знаю, что делать. Может, надо объявить розыск?

– Не надо, Мариночка! – откликнулся Борис солнечным средиземноморским голосом. – Не берите в голову! Он всегда так. Если не подает о себе вестей, значит, это входит в его планы. Просто ждите, хорошо?

– Хорошо, – ответила Марина. – Спасибо, Борис Сергеевич. Отдыхайте. И привет жене!

Она положила телефон на тумбочку, вытерла влажные ладони о покрывало и вздохнула:

– Фу-у! Надо было сразу позвонить! Какой камень свалился у меня с души!

Впрочем, камень не то чтобы свалился, а просто немного откатился в сторону. Волноваться она не перестала, зато переложила ответственность на чужие плечи.

Утром, когда все расселись за столом, Аркадий провел через гостиную Барона на коротком поводке, выпроводил его на улицу, сел на свое место и неожиданно сказал Марине:

– Ваш коттедж в полном порядке. Мои рабочие все сделали. Так что можете...

– Аркадий! – возмущенно завопила Анисья Петровна. – Фу, какая невоспитанность.

– Я вообще не поняла, – заметила Дарья, намазывая булочку маслом, – почему именно ты, мой мальчик, взял все расходы на себя?

– Наверное, папа симпатизирует пострадавшей, – нахально заявил Евгений. Было заметно, что он готов к дальнейшей конфронтации с отцом.

– Не то чтобы... – пробормотал Аркадий и зыркнул на Марину. – Просто это именно я разбил окно, и дом залило во время грозы.

– Господи, чем ты разбил окно? – удивилась Анисья Петровна.

– Мышеловкой, – коротко ответил тот.

Сидящие за столом переглянулись, а Марина утопила скучающий взгляд в чашке с чаем.

– Ты ходил туда ловить мышей? – осторожно поинтересовалась Дарья. – Почему? Разве ты... мышелов?

– Я просто проходил мимо, – злобно ответил Аркадий. – Махнул рукой, мышеловка выскочила, перелетела через забор и разбила окно.

– Но почему, – продолжала допытываться Дарья, – ты разгуливал по поселку с мышеловкой?!

– Я ее нашел, – сказал Аркадий, мечтая, чтобы от него отстали.

– Мальчики любят подбирать всякую дрянь! – поставила точку в разговоре Анисья Петровна. – Аллочка, вот и ты. Где ты была? Разве ты не знаешь, что у меня в доме к столу не опаздывают?

Марина, набившая рот едой, подняла голову и проследила взглядом за Аллочкой. Ее походка и в самом деле была очень элегантной.

Поднявшись в свою комнату после завтрака, Марина тотчас решила проверить, как ходит она сама. Открыла шкаф, внутри которого имелось зеркало, отбежала подальше, а потом двинулась прямо на него своей обычной походкой. Тут же остановилась и воскликнула:

– Никуда не годится!

«Может быть, когда Юрий сказал про аэробику, он намекал, что мне срочно нужно что-то делать со своей походкой?» Она включила радио, настроилась на музыкальную волну и попыталась пойти «от бедра», как учила секретарша Верочка Людмилу Прокофьевну в фильме «Служебный роман». Понять, получается ли у нее как надо, мешало длинное платье. Марина стянула его через голову и, оставшись в одних трусах, принялась дефилировать по комнате. Она ставила ножку так, делала плечиком этак... пока не заметила краем глаза: на улице что-то происходит.

Марина резко повернулась – и онемела. Прямо напротив ее окна висела маленькая люлька, в которой, словно гриб в лукошке, болтался один из рабочих, приводивших в порядок дом. Он был довольно пожилой дяденька, носил усы, как у Якубовича, классическую панаму из газеты и опрятный синий комбинезон. В настоящий момент дяденька отвалился назад, выкатил глазки и хватал воздух разверстой красной пастью. Вероятно, он некоторое время наблюдал Маринин стриптиз и, вместо того чтобы получить удовольствие, едва не получил инфаркт.

Марина тотчас схватила платье и прижала его к груди. Выключила музыку, подбежала к окну и тут услышала, как где-то внизу орет Анисья Петровна:

– Ну что вы там зависли, как амбре над кучей навоза?! Немедленно спускайтесь вниз!

– Извините, – пролепетала дядьке в лицо сконфуженная Марина. – Я не специально! Может, вам валидольчику дать?

– Аркашка! – продолжала неистовствовать старуха. – То, что он так долго висит, кажется мне подозрительным. Что он там делает? Пойдите, подергайте за веревку.

– Эй ты, удод! – закричал откуда-то сверху второй рабочий. – Давай, удод, спускайся! Или подымайся.

– Может, вам водички? – спросила пунцовая Марина. – А?

– Не надо, – прохрипел бедолага, снял свою шляпу и обмахнул ею лицо. Со шляпы тотчас слетела белая строительная пыль и осела у него на усах и на лбу. После чего он что-то такое сделал, и люлька, покачиваясь, поехала вниз.

– А-а-а! – закричала бармалейским голосом Анисья Петровна, встречавшая «транспорт» на газоне. – Смотрите, у вас вся морда белая! Так это вы таскаете сахарную пудру из кладовки?!

– С чего ты взяла, мама? – вмешался раздосадованный Аркадий.

– Если поедать пудру прямо из кулька, будешь белым, – уперлась Анисья Петровна. – Он ворует пудру, потом поднимается в люльке повыше и поедает ее. Вот почему он так долго не ехал! Взгляните на его усы!

Марина очень быстро оделась и спустилась вниз, чувствуя себя чрезвычайно некомфортно. Весь народ торчал на улице возле люльки, а в гостиной осталась одна только медсестра Катя, которая, впрочем, тоже проявляла любопытство и тянула нос в направлении окна.

– А... А где вы раньше работали? – спросила Марина, думая о чем угодно, только не о том, про что спросила.

– В больнице, – ответила Катя.

– А... А в какой?

– В подмосковной.

– А в какой – подмосковной? – привязалась к ней Марина.

– В клинской. Там зарплата вообще – тушите свет. Здесь, у Анисьи Петровны, деньги просто королевские! – похвалила она работодательницу.

Работодательница между тем продолжала бушевать где-то среди декоративных кустов, набросившись теперь на Дарью и Аллу.

– Ну, что вы надулись на меня, как жены декабристов на царскую власть? Я же не заставляю вас впрягаться в плуг! Я всего лишь прошу удалить сорняки из петрушки! Это всегда делала Софья, но у нее горе, а вы не хотите войти в ее положение!

– Эй ты, падень! Давай дуй ко мне! – вопил откуда-то сверху рабочий. – Давай, удод, не телься!

– Что такое – «падень»? – громко спросила удивленная Дарья. – Это что, какое-то экзотическое животное? И почему он называет своего товарища удодом? Какие такие особенности этой птицы заставляют его постоянно вспоминать о ней? Чем удод похож на этого бедного рабочего?