Сабина на французской диете - Куликова Галина Михайловна - Страница 17

– Значит, будем совещаться.

Они долго совещались и решили, что судьба сама должна распорядиться сегодняшним вечером. Купили в киоске старый журнал со списком ресторанов и кафе и, хохоча, попросили киоскершу ткнуть пальцем в какое-нибудь название.

Та высунула руку из своего окошка и ногтем отчеркнула то, что пришлось ей по душе. Рука оказалась большущей, а ногти – накладными, кроваво-красными и блестящими. Сабина не удержалась, наклонилась и заглянула внутрь. Киоскерша улыбалась. Как Сабине показалось, коварно. И похожа она была на цыганку или прорицательницу: полная женщина с кудрявыми черными волосами и пронзительным взглядом. «Она отправит нас в какую-нибудь дыру», – подумала Сабина и ошиблась.

– Ресторан «Пасадобль», – вслух прочитал Максим, поднеся журнал к глазам. – Недалеко от метро «Маяковская», в переулке. Отличный выбор! Будем следовать зову судьбы.

Сабина молча мотнула головой в знак согласия. Она растерялась. Дело в том, что «Пасадобль» находился как раз возле «Альфы и омеги», и, насколько она знала, сегодня там собирался руководящий состав фирмы для того, чтобы отпраздновать юбилей главного бухгалтера.

Сначала Сабина хотела сказать, что им лучше выбрать другой ресторан, но у Максима было такое вдохновенное лицо, что она не посмела. В конце концов, судьба так судьба. Авантюры так авантюры. И они поехали в «Пасадобль».

Ресторан был забит до отказа, и их попросили подождать за барной стойкой, пока освободится столик. Максим заказал выпивку, а Сабина отправилась освежиться.

В туалетной комнате перед зеркалом причесывалась мадам Кологривова. Сегодня она надела открытое платье с блестками на лифе, а на тонкие губы наложила несколько слоев помады, чтобы сделать их более аппетитными. Впрочем, вряд ли кто-нибудь захочет сорвать с них поцелуй. К такому жесткому рту мужчина прижимается только в одном случае – если делает искусственное дыхание.

Прикрыв лицо рукой, Сабина скользнула в кабинку и стояла там целых пять минут, то и дело нервно хихикая. Наконец выбралась наружу, увидела, что горизонт чист, полезла в сумочку за расческой и тут наткнулась на сложенный вчетверо листок. Похолодевшими пальцами она извлекла его из сумочки и развернула.

«Ужин, – было написано там. – Кусок нежирного вареного мяса, листовой салат».

Перед мысленным взором Сабины пронеслось видение Димы Буриманова, который говорил: «Ты не способна на безрассудство». Затем появилась Эмма Грушина со своим коронным заявлением: «Ваша Сабина нам не подходит. Она слишком толстая». Сердитое лицо Тверитинова: «Вы еще не ездили в типографию?!» И корявая строчка из дневника Ани Варламовой: «С этой эксклюзивной бумагой что-то не так».

Что-то не так. А что – не так, она никогда не узнает, если сейчас выпьет коктейль – крошеный лед, кампари, персиковый бренди, яичный белок и лимонная долька, – а потом закажет ужин и съест его. У нее не останется шансов похудеть. Потому что первый день диеты – это первый день проверки характера. И переносить его на завтра просто нельзя.

Сабина поняла, что ей необходим совет. Позвонила матери и в двух словах обрисовала ситуацию. Та неожиданно рассердилась.

– Не выдумывай, – сказала мама. – Стоящий мужчина гораздо важнее диеты. Не забывай, что голод подавляет все остальные чувства, и к концу вечера он решит, что ты обыкновенная ледышка. Женщина должна согревать партнера, а не вгонять его в дрожь.

Сабина отключила телефон и встала перед зеркалом в профиль. Живот выглядел довольно круглым, словно она уже наелась до отвала, а над поясом нависала жировая складка, до того неприличная, что хотелось ее немедленно извести. Но как? Пуститься в пляс и скакать до тех пор, пока живот не подтянется? Скакать придется слишком долго. Она вздохнула и натянула кофточку пониже.

Снова достала телефон и позвонила Тамаре.

– Меня пригласили в ресторан, – сообщила она. – А я на диете. Что делать?

– Откажись от ресторана, – пробормотала та, что-то с аппетитом пережевывая. – Там же невозможно заказать пустую тарелку, верно?

– Но мы уже внутри!

Сабине было так жаль своего романтического ужина, что она едва не расплакалась.

– Я подумаю и перезвоню, – сказала Тамара и отключилась.

Она подумает! Пока она будет думать, их с Максимом проводят за столик, и бесстрастный официант раскроет перед ними меню. Возможно, он даже посоветует какое-нибудь особенное блюдо. «У нас потрясающе готовят индейку, фаршированную каштанами!» Сабина почувствовала, что во рту собралась слюна, и громко сглотнула. После чего вспомнила о собственном братце, из-за которого заварилась вся эта каша, и набрала его номер.

Братец не только слушал ее, но и сопереживал.

– А нельзя попросить отварного мяса? И поужинаешь, и диету не нарушишь.

– Как ты себе это представляешь? – хмуро спросила Сабина. – Что Максим обо мне подумает? Что бы ты подумал о девушке, которую в первый раз пригласил на свидание и решил угостить, а та потребовала бы притаранить ей голого мяса?!

– С салатом, – поправил он.

– Фигня какая-то! А еще, по закону подлости, в этом «Пасадобле» гуляет вся моя прошлая работа! – негодовала Сабина.

– А зачем вы туда поперлись? – удивился Петя.

– Ты владелец фирмы, у тебя двадцать пять человек в штате, ты не можешь говорить «поперлись», – по привычке одернула она. – Как бы то ни было, но мы уже здесь, и скоро для нас освободится столик.

– Послушай, я еду по Тверской и нахожусь неподалеку. Хочешь, заверну к вам и попытаюсь все утрясти? Можешь сделать вид, что мы не знакомы. Так хочешь?

– Хочу, – злобно ответила Сабина.

Она не представляла, как можно все это утрясти. Но пусть помучается. Пусть возьмет на себя ответственность, наконец. Правда, он не поддерживал идею с диетой, но сейчас ей было не до справедливости. Она покинула туалет в отвратительном расположении духа, вернулась к своему кавалеру и попросила заказать ей минеральной воды.

– Вам с газом или без газа? – спросил бармен.

– Без ничего, – отрезала она.

Метрдотель сообщил, что столик освободился и его уже сервируют. Максим улыбнулся и не без внутреннего волнения взял Сабину за руку. У нее даже не участилось дыхание. Мама была права: она не чувствовала ничего, кроме голода.

В этот миг дверь распахнулась, и в ресторан вошел Петя Брусницын. Вероятно, на улице шел мелкий дождь, потому что брат был весь в измороси и принялся отряхиваться, как сенбернар. Окрестные девицы, включая свободных официанток, немедленно подобрались. Отыскав взглядом сестру, он поднял брови и ухмыльнулся. Прямо пятнадцатилетний школьник, которому все парочки кажутся смешными!

Петя скинул с себя куртку, взял номерок и немедленно растворился с полумраке зала. Зал был просторным, с колоннами, с большими окнами. В центре находилась невысокая эстрада для музыкантов – в ресторане танцевали. Инструменты лежали на виду, похожие на волшебные вещицы – лакированные, полные таинственных возможностей. Один синтезатор молодо улыбался во всю пасть.

Сабина воодушевилась. Когда грянет музыка, она закружит Максима в вальсе, потеряет голову и сделает вид, что забыла о еде. Танцевать, смеяться и пить минералку, запрокидывая голову, – совсем не то, что скучно ковырять в тарелке, делая вид, будто презираешь повара. Кроме того, Петька все-таки приехал. Возможно, у него есть собственный план.

Они направились к столику, сопровождаемые официантом – прямым, как шпагоглотатель. Вокруг было сумрачно и душно. В подсвечниках, расставленных на столиках, колебались язычки пламени. Воздух напоминал густую подливку, а соблазнительные запахи лезли в ноздри и щекотали воображение. Желудок Сабины бурно выразил свою радость, ожидая подачки. Она испугалась. До сих пор у нее никогда так громко не бурчало в животе. Тут ириска, там стаканчик чаю, здесь кусочек бисквита – так все и спускалось на тормозах. Сегодня – совсем другое дело. Она честно выпила чашку несладкого кофе, в обед проглотила яйца и помидор. И это все. Вода, разумеется, не в счет.