Пенсне для слепой курицы - Куликова Галина Михайловна - Страница 23

И она первая подняла руку. Мы с Верой последовали ее примеру.

– Единогласно, – заявила она.

Переглянувшись, мы продолжили прерванное занятие – стали связывать незнакомке руки и ноги.

– Странно, что при ней нет никакой сумочки, – поделилась с нами своими мыслями Вера, когда мы снова тронулись с места. – Мы бы по документам установили, кто она такая.

– Надеюсь, она сама нам расскажет, – отозвалась Катя. – Пока мы с Маришей устроим допрос, ты отведешь машину обратно в город.

– А вдруг ее уже объявили в розыск и теперь вся милиция смотрит на номера проезжающих мимо «Ауди»? – испугалась я.

– Сомневаюсь. Если Ирочка как следует задурила шоферу голову, то никто ни о чем не догадается еще очень долго. Думаю, нашу пленницу хватятся только под конец дня.

Подвал, в котором предстояло томиться незнакомке, оказался местом достаточно уютным. Я бы даже сказала – роскошным, правда, без единого окна. Вниз вела крутая лестница, а в железной двери было проделано отверстие, закрывающееся снаружи стальным щитком.

– Твой Виктор, что, раньше уже держал здесь пленников? – подозрительно спросила Вера. – Смотри, это ведь готовая тюрьма. Есть все, чтобы жить автономно, даже канализация. А еду и питье можно подавать через окошко в двери.

Катя пожала плечами:

– Даже если нет, что это меняет?

С большими предосторожностями мы спустили все еще находящуюся в отключке незнакомку в подвал. Надо признать, она была не такая уж и легкая и уже начинала постанывать.

– Что мы ей скажем, когда она очнется? – спросила Вера.

– Правду, конечно. Совершенно ни к чему, чтобы она нас боялась.

– Ты думаешь, нам удастся с ней подружиться? Сомневаюсь. Вряд ли после случившегося она станет относиться к нам с доверием.

– Если честно, мне абсолютно безразлично, как она будет к нам относиться, – сказала Катя. – Я еще не сняла траур. Да и вы тоже. Так что не комплексуйте. Постоянно вспоминайте, почему мы так поступили. И никаких угрызений совести!

У меня их, честно говоря, и не было. Я просто боялась, что нас поймают, и мы никогда не сможем доказать, что действовали в целях самозащиты. Я не представляла себя на скамье подсудимых, а уж тем более в тюрьме. Однако игра, которую мы затеяли, такой перспективы вовсе не исключала.

– Не расслабляйтесь, девочки, – строго сказала Катя. – Я, как и договаривались, остаюсь здесь. После вечернего представления Ирочка приедет меня сменить. У нее впереди три свободных дня, так что она посидит здесь с пленницей. Ты, Вера, бросаешь «Ауди» на стоянке и едешь домой. Веди себя как ни в чем не бывало. У тебя, Мариша, самая опасная роль. Ты должна выдвинуть ультиматум Шлыкову. Конечно, после того, как мы выясним, кого захватили в плен и чего можно требовать в обмен на свободу пленницы. Нужно продумать, каким образом это лучше сделать.

– Может быть, написать свои требования и отдать курьеру вместо очередного доноса? – предположила я. – Или передать ультиматум устно кому-нибудь из типов, которые вечно слоняются возле моего дома?

– Мне кажется, сойдет и то, и другое, – сказала Вера. – Думаю, надо действовать по обстоятельствам.

– Да, девочки, никаких откровений по телефону, – предупредила Катя. – Короткий звонок, и все. Встречаемся дома у Веры. И каждая обязательно проверяет, нет ли за ней «хвоста». Особенно ты, Мариша. Раз уж прихвостни Шлыкова тебя так любят.

Я уверенно кивнула. Уж что-что, а избавиться от «хвоста» я смогу. Если только они не станут преследовать меня на вертолете.

Домой я ехала на электричке и была, наверное, самым нервным пассажиром в вагоне. Я вздыхала, вертелась, подпирала голову рукой, закидывала ногу на ногу, закрывала глаза, будто собиралась дремать, и тут же снова их распахивала. Мне ужасно хотелось знать, куда отправилась Ирочка, как она заморочила голову шоферу и где теперь этот милый человек. И, конечно, меня интересовала девица, которую мы украли прямо от самого подъезда Мазуренко. Кто она такая? Может, просто его случайная знакомая? Подружка на одну ночь? Вот будет ужас.

Когда я добралась до дома, дождь хлынул с новой силой, превратившись в настоящий ливень. Почему-то мне это казалось хорошим знаком, будто бы дождь может уничтожить все следы нашего преступления. Я даже вспомнила, что когда-то в детстве смотрела фильм под названием «И дождь смывает все следы». Я повесила мокрый плащ на вешалку, тщательно вымыла ботинки и протерла их тряпкой, смоченной в подсолнечном масле. После чего отправилась в душ. Себя я тоже терла с удвоенной энергией, словно мое тело может стать уликой против меня самой, участвовавшей в похищении.

Сделав себе традиционный в последнее время фруктовый салат, я приготовила большую чашку кофе и забралась с ногами в кресло. Катя сто раз повторяла, что в целях конспирации мы должны вести себя как обычно, не привлекать внимания. «Надо как-то отвлечься, – думала я, глотая обжигающий кофе. – Как можно отвлечься в воскресенье женщине, которая регулярно закладывает своего шефа и только что участвовала в похищении человека?»

Я вдруг вспомнила, что раньше, в своей прежней жизни, по воскресеньям всегда ходила в парикмахерскую. Статус жены композитора обязывал. Я приподнялась в кресле и критически посмотрела на себя в зеркало. Да, парикмахерская была бы весьма кстати. Хоть на какое-то время отвлекусь. Где-то я читала, что для женщины сменить прическу – одно из верных средств исправить себе настроение. Правда, парикмахерша, у которой я обычно стриглась, была слишком консервативна и не любила экспериментов. Пожалуй, для поднятия тонуса стоит поискать какого-нибудь более смелого мастера. Я тут же вспомнила свою знакомую Инну Сагаеву – ее голова всегда выглядела потрясающе. Может, позвонить и узнать, у кого она стрижется? Я принялась листать записную книжку, а заодно готовиться к долгому разговору – Инна способна трепаться часами. Ее муж занимал большой пост в Министерстве культуры и дружил с Матвеем. По этой причине мы с Инной приятельствовали. В последний раз мы виделись на похоронах Матвея, но сейчас, услышав мой голос, Инна не стала выражать соболезнований, а повела себя как ни в чем не бывало. Я объяснила, зачем звоню, и она азартно воскликнула:

– Я как раз на сегодня записалась в салон! У меня потрясный мастер, молодой парень, жутко талантливый. Ничего удивительного! Иначе его не взяли бы в это место.

– А какое место?

– О! Да там все знаменитости себе головы в порядок приводят. Я тебя отвезу. Думаю, удастся как-нибудь втиснуть тебя в Юрино расписание.

Салон, куда мы приехали, действительно впечатлял. Здесь играла музыка и повсюду в вазах стояли живые цветы. Улыбчивые мастера хлопотали над клиентами. Пока Инна договаривалась с Юриком, я глазела на развешанные по стенам фотографии с автографами. Действительно, знаменитость на знаменитости. Хоть я к ним и привыкла, все равно было любопытно. Только я увлеклась созерцанием, как меня позвали в зал. Суперталантливый Юрик, обладатель шевелюры персикового цвета и невероятного количества веснушек, широким плавным движением встряхнул покрывало и ловко накинул его мне на плечи.

– У вас есть мысли по поводу новой прически? – с милой улыбкой спросил он.

Инна, которая уселась в соседнее пустое кресло, заявила:

– Она хочет что-нибудь оригинальное. Постриги ее на свой вкус.

Только я открыла рот, чтобы высказать свое мнение, как вдруг в поле моего зрения попало очередное фото, висевшее слева. Я скосила глаза вбок, потому что Юрик уже принялся за меня и, отделив прядку на макушке и зажав ее между пальцами, весело защелкал ножницами.

С фотографии, обняв за плечи двух девиц, улыбался известный телеведущий. В ступор меня вогнала та, что торчала у шоумена из-под мышки справа. Это лицо! Черт побери, именно эту девицу мы накануне шарахнули по голове и увезли за город. Сейчас она сидит в подвале. Невероятно! Сама судьба привела меня в этот салон! Теперь есть все шансы выяснить, как зовут нашу пленницу. Конечно, если она не просто безымянная подружка известного телеведущего.