Пакости в кредит - Куликова Галина Михайловна - Страница 28

Последняя мысль Софье не понравилась, и она поспешила отогнать ее прочь. «Никто не мог знать заранее, что я попаду в аварию», – успокоила она себя. Взяла фен и, устроившись перед зеркалом, принялась укладывать волосы. Напуганная шумом Федора удрала на кухню.

– Ни о чем думать нельзя! – пожаловалась Софья своему отражению. – О Суданском – нельзя, о том, что было на уме у Дымова в тот день, когда мы познакомились, – нельзя.

Соорудив на голове лихую прическу, она решила сосредоточиться на маньяке. Чтобы не сидеть без дела, достала кусочек бархата, обшила им картонку и приколола к нему все безделушки, которые отдала ей Таня Полейко. Кошечек, рыбок и бабочек. Интересно, где преступник добыл всю эту красоту? Может быть, у него возле дома магазин или рынок, где продают подобные изделия?

«А что? Рутина так рутина!» – решила Софья и быстренько собралась для выхода на улицу. Она задумала совершить вояж по маленьким лавочкам и отделам больших магазинов, торгующим бижутерией. Авось кто-нибудь из продавцов просветит ее и направит по нужному адресу. Да ей вообще может несказанно повезти, и она быстро отыщет местечко, где маньяк делал покупки. Возможно, его запомнили из-за того, что он был дотошен, придирчив и нетороплив. Или, наоборот, страшно нервничал и грыз ногти, раздумывая, что выбрать в подарок объекту своего вожделения. Или взял не глядя горсть барахла с прилавка и попросил подсчитать, во сколько это ему обойдется.

Засунув картонку с украшениями в сумочку, Софья вышла из подъезда и некоторое время бегала вокруг своей машины, прислушиваясь, не тикает ли что-нибудь под днищем. На улице потеплело, и вчерашний милый сердцу снег превратился в отвратительное серое месиво. Большие колоритные лужи, разлившиеся до самого горизонта, обещали «Фольксвагену» бодрящее купание.

Два с лишним часа колесила Софья по городу со своей картонкой. За это время она успела опросить пропасть продавцов в торговых точках самого разного уровня – все без толку. Никто не смог опознать фирму, которая производила бижутерию в виде зверушек.

Умаявшись вконец, она решила выпить кофе и обмозговать ситуацию. В маленьком кафе, куда она зашла, почти никого не было. Лишь за столиком возле окна сидели две чопорные дамы в каракуле и, отставив мизинцы, носили чашки от блюдец ко рту и обратно.

Едва Софья уселась в уголке, как зазвонил мобильный телефон Дымова. Она узнавала его по тревожному голосу. Убежденная, что это звонит сам Дымов, Софья радостно прокричала: «Алло!» Тут же ее постигло сокрушительное разочарование, так как она услышала голос Тулускиной.

– Почему вы мне не звоните? – спросила пленница Южного Бутова обиженным тоном.

– Все идет отлично! – заверила ее Софья, не представляя себе, каким образом тут можно выкрутиться. – Муж просто умирает, как хочет снова с вами встретиться!

– Могу себе представить! – пробормотала Тулускина.

– Нет, вы не поняли: он раздавлен вашим бегством. С горя он пьет и простит вам буквально что угодно.

– Он лжет. Уверена, что как только он прочитал записку...

– Расслабьтесь, дорогая! Записки вашей он не читал. Ее съел Артос, поэтому мужу остались одни слюнявые клочки.

– Моя собачка! – взвизгнула Тулускина. – Умный, умный песик!

– Дайте мне еще немного времени, – сказала Софья. – Я позвоню вам, как только легенда для вас будет готова.

Она слегка отстранила трубку от уха, потому что к ее столику развязной походкой подошел мужчина, неся на лице кривую ухмылку.

– Вы – прелесть! – крикнула трубка голосом Тулускиной.

– Добрый день, прелесть, – еще шире ухмыльнулся незнакомец, услышав эту реплику. – Можно присесть? Впрочем, что это я? Конечно, можно.

Он плюхнулся на соседний стул и развалился на нем, цинично взирая на оторопевшую Софью. Она сразу поняла, что это не просто нахал, ищущий развлечений, и сейчас произойдет что-то неприятное.

У мужчины было желтоватое лицо, нос с горбинкой и продолговатые густо-коричневые глаза с мутной примесью. Именно в глазах сосредоточилась сила, которая так испугала Софью.

Она уже хотела выкрикнуть «Что вам надо?» или «Вокруг полно свободных мест, убирайтесь!», но не успела издать ни звука. Незнакомец достал из кармана удостоверение и, развернув, сунул Софье под нос: «Лапшин», – прочитала та и помимо воли отметила, что название его учреждения начинается с той же буквы, что и ресторан «Фантомас».

– Мы с вами интересуемся одним и тем же человеком, – сказал между тем ужасный Лапшин. – Человеком по фамилии Суданский.

Софья вздрогнула. Лапшин, не оборачиваясь, щелкнул над головой пальцами и громко потребовал для себя тройной несладкий кофе.

«Ну и пристрастия! – машинально подумала Софья. – Зачем варить такую дрянь, когда можно просто жевать кофейные зерна? – Тут же мысль ее перескочила на более важный предмет. – Значит, власти интересуются Суданским? Гад Дымов! Влез в какую-то историю и скрылся в трубе! А я теперь отдувайся... Так, может, тот тип в пальто и с пистолетом не имеет никакого отношения к „шляпам“? И вся эта стрельба и шишки на моей голове из-за Суданского? Надо же, как неприятно. А он мне, если не кривить душой, так понравился...»

Еще раз поглядев на Лапшина, Софья посчитала, что лучше всего прикинуться дурой. Дура – это такая женщина, которую мужчины в состоянии понять. Именно к дурам относятся они максимально снисходительно.

– Ах! – сказала она, подставив ладошки под подбородок. – Суданский – это тот обалденный парень, который жестоко целовал меня в коридоре?

Лапшин наморщил лоб. Такое начало было для него неожиданным. «Интересно, как много он знает? – лихорадочно думала Софья. – Должна я говорить ему про Дымова или нет?» Тотчас же она решила, что лучше говорить как можно больше, а сказать при этом как можно меньше. И Дымова из рассказа вовсе исключить – это в ее интересах. Она не испытывала никакого доверия к Лапшину и не собиралась перед ним исповедоваться.

– Как вы познакомились с Суданским? – начал тот допрос.

– Это было так романтично! – хихикнула Софья, пытаясь подражать женщинам, которые уверены, что рождены для того, чтобы красить ногти. – Я принесла ему новую расчетную книжку! Он открыл дверь, мы увидели друг друга и...

– Каким образом у вас оказалась его расчетная книжка? – перебил ее Лапшин.

– Ой, боже мой! Ну разве это важно? – моргнула Софья. – Важно то, что произошло потом!

– Нет, это тоже важно, – уперся Лапшин. – Как к вам попала его расчетная книжка?

– А почему вы интересуетесь Суданским? – в свою очередь поинтересовалась Софья, вонзив ложечку в кусок торта. – Кстати, я могу рассказать о вас подруге?

Лапшин молча смотрел на нее.

– Ох, боже мой! Ну... Я шла по этой чудесной улице, глядела на витрины, а потом зашла в подъезд, а старушка...

– Зачем вы зашли в подъезд?

– И вы еще спрашиваете?! Подтянуть чулок, разумеется. В тот день я надела итальянские чулки на резинке. Знаете, чудесная широкая кружевная резинка, которая так нравится пожилым мужчинам. За мной сейчас ухаживает один банкир в летах. Так он просто тащится, когда я закидываю ногу на ногу...

– Итак, вы зашли в подъезд, – снова перебил ее Лапшин.

– Зашла. А там старушка с расчетными книжками. Почтовый ящик Суданского был забит рекламными газетами. Лифт не работал, и старушка стала охать, что ей придется идти пешком наверх.

– Вы решили помочь старушке, – догадался Лапшин.

– А вы бы не решили? Эта ведьма силком всучила мне книжку! Впрочем, я не жалею, – маслено улыбнулась она. – Знакомство того стоило! Вы знаете, как он целуется?

Лапшин, по-прежнему не мигая, смотрел на нее.

– Впрочем, откуда вам знать? – надменно заявила она.

– Кто такой Дымов? – неожиданно спросил Лапшин.

– Дымов? – Софья широко распахнула глаза и склонила голову набок, словно Артос Тулускиных. – По-моему, это герой из пьесы «Чайка». В крайнем случае из «Грозы».

– Ну конечно, – хмыкнул Лапшин. И добавил с обличительной интонацией: – Вы представились Суданскому как ассистентка Дымова.