Пакости в кредит - Куликова Галина Михайловна - Страница 1

Галина Куликова

Пакость в кредит

НАЧАЛО ИСТОРИИ

Когда на сомкнутые веки Романа Елисеева пали первые солнечные лучи, он вынырнул из утреннего сна и тут же вспомнил, что непременно должен сообщить жене о том, что уходит от нее навсегда. Он хотел совершить сей беспримерный подвиг еще накануне вечером, но струсил, и после того, как легли спать, целых пятнадцать минут страшно переживал по этому поводу. А потом неожиданно для себя заснул, так как Софья еще ничего не знала, а в постели было уютно до сладости.

Сейчас же Роману до смерти не хотелось, чтобы жена обнаружила, что он проснулся, и заговорила с ним. Поэтому, спрятав голову под одеяло и сделав стыдливую щелку, он принялся наблюдать за тем, как Софья, словно художник, охваченный творческим порывом, короткими мазками пудрит лицо. «Сейчас подкрасит губы и уйдет, – отрешенно подумал Роман. – Вероятно, все это я вижу в последний раз».

Недавно другая женщина решила, что Роман очень подходит ей в качестве спутника жизни, и проявила поистине невероятную активность, чтобы добиться от него взаимности. Перед столь бурным натиском чувств Роман, естественно, не устоял. Другая носила жаркое имя Роза и казалась ему костром, пламя которого отныне будет неутомимо отапливать его жизненное пространство.

Теперь, когда в его жизни появилась Роза – женщина-вулкан, женщина-обещание, – Софья казалась ему настоящим норвежским сугробом. Ему так и не удалось растопить кусок льда в ее сердце. Даже внешне его жена разительно отличалась от новой пассии. Роза была брюнеткой с перчинкой в низком голосе и обладала всеми атрибутами шикарной женщины.

Светленькая же Софья со своей короткой стрижкой и блеклыми конопушками носила по большей части безликие деловые костюмы и уже три года занимала должность менеджера по работе с клиентами в маленькой рекламной фирме, где накапливала опыт и завоевывала авторитет, рассчитывая сделать нехитрую карьеру. Ни разу за все время их брака она не выкинула ни одного фортеля, который обнаружил бы ее слабости или скрытые пороки.

Все в Софье было умеренным и приятным взору. В преддверии разрыва Роман постарался выпестовать в себе чувство отторжения этой ее умеренности и усредненности. Поэтому сразу после ухода жены он отправился на кухню варить сосиски и распалять себя перед неизбежным скандалом. Потом решил, что не выдержит скандала, и позвонил Розе посоветоваться. Та заявила, что он должен быть холоден, как норвежский сугроб, и не позволять втягивать себя в оскорбительную перепалку.

– Просто скажи ей все, что ты думаешь о вашем неудавшемся браке, – велела она.

Поразмыслив, Роман решил, что лучше уж он скажет то, что сама Роза думает о его неудавшемся браке. По крайней мере ему эти доводы казались чертовски убедительными.

Креативный директор Вася Капитанов уже поджидал Софью в коридоре рекламного агентства.

– Сонечка! – бросился он к ней, размахивая несколькими неаккуратно сложенными листами. – Ты разговаривала с тем длинноносым типом, который заказал ролик?

– Разговаривала, – коротко ответила она, поправляя ворот строгого пиджачка.

– Ну и как ему моя мыслишка?

Софья вздохнула. Вася Капитанов генерировал идеи, большая часть которых напоминала бред сумаcшедшего. На сей раз речь шла о видеоролике для новой сети магазинов «Зимняя сказка», торгующих шубами и дубленками.

– Которая мыслишка? – спросила Софья, открывая свой кабинет.

– Ну, про сказочных персонажей, которые заблудились в лесу! Буратино, Дюймовочка там, Кот в сапогах... Что он сказал?

– Он сказал, что с котом получается безобразная двусмысленность. Зрители могут подумать, что магазины собираются торговать кошачьим мехом.

– Кота можно убрать, – уныло предложил Капитанов, темнея лицом.

– Кроме того, – добила его Софья, – Буратино деревянный, ему по определению не может быть холодно. Послушай, Вася, подбери мне сценариста, и пусть он придет сегодня после обеда.

– Хорошо-хорошо, но у меня есть еще мысль... – начал Капитанов, и в этот момент в кабинет ворвался пылающий негодованием девятнадцатилетний пухлощекий и кареглазый курьер Веня Акулов.

– Софья Николаевна! – закричал он страшным голосом. – Я не буду таскать ваши коробки! Я курьер, а не грузчик. На мне сегодня новая куртка, я не стану ее пачкать!

– Сними куртку, – посоветовал Капитанов.

– Сними?! На улице, между прочим, мороз!

– Не таскай мои коробки, – разрешила добрая Софья.

– А Степаныч говорит – таскай! Говорит, если я откажусь, он лишит меня годовой премии...

– Он тебя просто пугает, – отмахнулась Софья. В это время на пороге возник дизайнер Леша Шагалов. Одновременно на столе зазвонил телефон, причем так громко, словно кто-то завопил не своим голосом.

– Алло! – крикнула Софья, поддаваясь всеобщему ненормальному оживлению.

– Это я, – раздался из трубки голос ее мужа Романа. – У меня для тебя важное сообщение.

– Я принес картинку, – сказал Леша, не обращая ровно никакого внимания на телефонный разговор, и протянул Софье через стол листочек с какой-то желто-розовой фитюлькой.

– Ты не мог бы позвонить попозже? – спросила Софья мужа, отбиваясь от Шагалова, который совал ей свое творение прямо в нос. – У меня начало рабочего дня, много проблем...

– Я с тобой развожусь, – будничным тоном заявил Роман, явно не собиравшийся перезванивать. – Я думаю, довольно нам притворяться и изображать образцовую семью. Ты слишком занята собой и не в состоянии сделать наш общий дом тем местом, где мне хотелось бы проводить все свое свободное время...

Вася Капитанов, остервенело листавший записную книжку, неожиданно вскинулся и, приблизив к Софье свое широкоскулое лицо, громким шепотом сообщил:

– Насчет сценария я позвоню Кущенко. Ку-щен-ко! – повторил он по слогам, уверившись, что Софья смотрит сквозь него и явно ничего не понимает.

Веня, разрумянившийся еще сильнее, оттолкнул его плечом и заявил:

– В общем, я поехал за пакетом, а насчет моей премии вы со Степанычем сами разбирайтесь!

– Я позвонил тебе по телефону специально, чтобы избежать ненужных возражений, – говорил Роман онемевшей жене тоном, каким киношные миллионеры рассказывают друг другу о своих победах на поле для гольфа, – легким и непринужденным. – Последний месяц показал, насколько мы далеки друг от друга. Ты так погружена в свою работу...

– Но другие женщины тоже работают! – обрела наконец голос Софья.

– Розовая – это сосиска, – громким шепотом пояснил Леша Шагалов, взяв свое творение за уголки и прислонив к животу, словно наглядное пособие.

– А можно я привезу пакет и сразу уеду? – спросил Веня, молодыми наглыми глазами глядя на всех присутствующих по очереди. – Мне курсовую сегодня сдавать.

– Да подождите вы!!! – завопила Софья, прикрыв трубку ладонью, и в припадке ярости топнула ногой.

– Погляди-ка на себя, – укоризненно произнес Роман, когда она снова прижала трубку к уху. – Еще утро, а ты уже срываешься и орешь на коллег. Сказать по чести, я думал, что женюсь на милой, скромной женщине, пребывающей в смятении после неудачного раннего брака...

– Почему ты не поговорил со мной вчера вечером? – чувствуя, что у нее внутри все леденеет, спросила Софья. – Или ночью? Или сегодня утром? Ты спал как ребенок!

– Вот видишь! Ты тут же бросаешься в атаку! С тобой нельзя разговаривать по-человечески. У тебя вечно ко мне какие-то претензии! Я говорю ей, что ухожу, а она заявляет, что я выбрал для этого неподходящее время. Черт побери, Соня, это уже переходит всякие границы!

По кабинету рассыпались короткие отрывистые гудки.

– Сосиска, – терпеливо повторил Леша Шагалов, тыча пальцем в розовое нечто, украшавшее лист. – Думаю, для пищевого комбината это необидно и даже где-то весело.

Софья медленно опустилась в кресло и бесцветным голосом сказала:

– Вася дал идею, которую одобрил заказчик. Визуально всю рекламу Колобовского пищевого комбината будет сопровождать Колобок. Зачем ты трудился над какой-то там сосиской?