Лед - Корнев Павел Николаевич - Страница 51

Я забрал у Макса документы, пропуск отдал прапорщику, разрешение на оружие — контролеру.

— Да что ты мне эти бумажки суешь? — возмутился тот и кинул листки обратно. — Оружие давай.

— Цель выхода за городские стены? — Прапор открыл потрепанный журнал с заклеенной газетой обложкой и принялся что-то там заполнять.

— Там все написано. — Мне было не до него, я расчехлил ружье и передал его контролеру. Макс последовал моему примеру.

— Написано-то оно, конечно, написано. А я, может, читать не умею, — пробормотал себе под нос прапорщик и перевернул страницу. Скучно ему здесь в четырех стенах сидеть, вот и развлекается, как может. Сейчас еще ничего, а что к концу смены будет?

— Ну и учился бы, а то сидишь, штаны протираешь, — немедленно отозвался техник, кисточкой нанося на пломбу какую-то вязкую массу. Я ощутил легкий разряд магической энергии, и пломба вместе с проволокой рассыпалась в пыль.

— Я не штаны протираю, — прапорщик закрыл один журнал и достал другой, не менее обшарпанный, — а реализую предоставленную мне начальством возможность заработать геморрой. Это, между прочим, единственное, что здесь можно заработать.

— И не говори, — вздохнул контролер и занялся автоматом Макса.

Я перестал обращать на него внимание, взял ружье и зарядил пять винтовочных патронов и один ружейный двенадцатого калибра с картечью. Потом, положив штуцер на край стола, расшнуровал рюкзак Макса и начал распределять абы как запиханные в него запасы в свой вещмешок и рюкзак Ветрицкого. О, вот и бинокль. Ну, конечно, отдали, что не жалко, — черный железный бинокль был образца Второй мировой войны. Точно, год выпуска 1945. Ладно, на безрыбье и рак рыба: шестикратное увеличение лучше, чем никакое. Я поправил кожаный футляр, закрывающий окуляры, и повесил бинокль на шею.

— Гранаты дали? — спросил я у Макса, когда вес и объем содержимого наших мешков стал более-менее одинаковым.

— Да.

— И где они?

— Здесь. — Контролер подвинул на край стола сумку с гранатами. — Можешь забирать.

— Ты зачем пломбы ставил? — Я взял сумку и повернулся к Максу. — У тебя же разрешение на вынос было.

— А я без понятия, мне так со склада выдали. — Макс забрал АКСУ и, вытащив из рюкзака рожки с патронами, сразу же вставил один из них в автомат. После этого он сунул два рожка в карманы, нашитые по бокам на полушубок, и усмехнулся: — Я богат! Я, блин, чертовски богат!

— В смысле? — не понял его Ветрицкий.

— А чего непонятного? За сто двадцать автоматных патронов кучу бабок срубить можно. — Макс закинул автомат на плечо и несколько раз подпрыгнул, проверяя, не болтаются ли рожки.

— Идиотизм какой-то. Неужели так сложно наладить производство боеприпасов? — удивился Николай.

— Сложно. — Я засунул сумку с гранатами себе в вещмешок. Быстро на этом деле деньги не срубишь: и организовать производство время надо, и через границу иногда крупные партии патронов все же проходят, так что цены на несколько месяцев даже падают. А боеприпасы местного производства дороже привозных получаются. Пока дороже, но вкладывать деньги на перспективу страшно — жезлы, заряженные «свинцовыми осами» и «дыроколами», медленно, но стабильно дешевеют. Скинут Гимназия или Братство цены, и вылетят все инвестиции в трубу. — Никто деньги вкладывать не хочет.

— И что, здесь вообще никто патронами не занимается?

— Почему не занимаются? Пара мастерских потихоньку клепает, но они в основном для ружей снаряжают. Еще в Северореченске заводик есть — эти на боеприпасах для «Макаровых» и «Калашниковых» специализируются. Но они постоянно из-за нехватки сырья простаивают.

— Ну-ка, молодежь, рты закройте. От вашего гомона уже голова болит, — хлопнул ладонью по столу прапорщик. — Вась, ты пломбы какие снял?

— С автомата алеф-003125, с ружья лямбда-100134.

— А с гранат? — Прапорщик склонился к журналу и тщательно выводил цифры.

— Алеф дробь гамма 0274 с 65 по 67.

— От нас все? — Я забрал у прапорщика документы, сложил их в пластиковый файл, положил в карман и приподнял с пола один край палатки.

— Ага, скатертью дорога. — Тот даже не повернул голову, продолжая записывать цифры.

Макс дождался щелчка замка, потянул на себя ручку и с трудом открыл толстую многослойную дверь, мы с Николаем выволокли палатку в длинное полутемное помещение. Прикомандированный к посту колдун меланхолично рассматривал мелькающие в хрустальном шаре тени, а солдаты гарнизона, даже не взглянув в нашу сторону, продолжили метать на стол игральные кости. Качавшийся на стуле у входа в туннель начальник караула с кислым видом нас оглядел, со вздохом поднялся со стула, засунул в бойницу в стене журнал с голыми бабами на обложке и набрал на вделанном в люк пульте код. После того как загорелось несколько зеленых лампочек, он приложил к двери правую ладонь, а левой вытащил из нагрудного кармана кителя цепочку с кусочком янтаря на конце и вставил его в специальный разъем. Послышался шум и скрежет отодвигающихся запоров. Я только хмыкнул, когда толстенный стальной люк начал медленно отходить в сторону. Техника на грани фантастики. Полусогнувшись, мы вошли в низкий туннель — бывшую трубу ливневой канализации — и начали пробираться вперед, туда, где светилось тусклое пятно выхода. Я покосился на вмурованные в стены форсунки огнеметов и заторопил парней: не очень уютно себя чувствуешь, когда нажатие одной кнопки способно превратить тебя в кучку пепла.

— А почему здесь камеры магического контроля нет? — Голос Макса эхом пронесся по всей трубе.

— Вся труба — сплошная камера. — Я втянул голову в плечи и ускорил шаг.

Когда мы, миновав несколько открытых решеток, выбрались наружу, спина и шея затекли, словно я весь день только тем и занимался, что перетаскивал тяжести в полусогнутом положении. За спиной с лязгом и скрежетом начали закрываться люки и опускаться решетки.

Уф-ф-ф. Вот я из Форта и свалил. За-ши-бись. Пусть теперь кто-нибудь попробует достать. Настроение заметно улучшилось, как будто это стены Форта не давали мне вдохнуть полной грудью. Но, как и в любой уважающей себя бочке меда, без капли дегтя не обошлось: в рейд-то меня Дрон сосватал, а Илья как-то с Гимназией связан. Как бы они какую пакость не задумали. В Максе я уверен, патрульные из первой роты ребята простые, как два валенка, а вот Ветрицкий оставался величиной неизвестной. Не засланный ли казачок? Может, от него вовсе не избавиться хотели и всерьез пообещали устроить в Дружину? Только не за сам рейд, а за более специфическую услугу? Яду там в котелок сыпануть или ножом по горлу…

Мы отошли подальше от городской стены и остановились передохнуть. Расслабившись, я постарался почувствовать исходящее от нас магическое излучение — в первую очередь меня интересовал Ветрицкий, но и нам с Максом могли чего-нибудь подкинуть. Нет, никаких аномалий, все в норме. Фонила только «Чешуя дракона», но это нормально. Что ж, если нам и подсунули какой-нибудь сюрприз, то он пока находится в спящем режиме. Ладно, хватит голову всякой ерундой забивать. Будет время, еще раз проверю. Макс косился на модный костюм Николая, но держал язык за зубами. И это правильно, нечего к новичку цепляться. Немного постояв, я перекрестился, закинул палатку на спину и продел руки в пришитые на чехол лямки. Тяжеловато, но сойдет. Хорошо, что к востоку от Форта развалин почти нет, места эти намного безопаснее западных и тем более северных окраин. А то с таким дополнительным грузом не очень-то и повоюешь. Но груз грузом, а проверить, как быстро можно дотянуться до висящего на плече ружья, я не забыл. Ну, с Богом.

Минут через пять мы подошли к дороге на Еловое. В утренних сумерках фигуры ждущих нас патрульных были едва различимы.

— Опаздываете, — недовольно скривился Коммандос.

— С чего, пряник, ты это взял? — Я скинул палатку на снег. — Это вам надо было здесь в семь быть, а не нам.

Мелкому хватило ума промолчать.

— Стрига, бери палатку, и пойдем отсюда. — Я посмотрел на тощие вещмешки патрульных. Весь харч, что ли, распродать уже успели? И перегаром явственно попахивает. Ничего, потом разберемся. Главное, оружие не забыли. У мелкого помимо ножа на плече висел АКМ, здоровяк вооружился длиннющим посохом-дубинкой, на концах окованным полосами железа, и коротким карабином, смотревшимся у него просто несерьезно.