Неземное тело - Куликова Галина Михайловна - Страница 18

Вечером, накануне своего первого похода, Иван сидел на кухне, пил чай и грустно смотрел на «первичный» список. Если учесть, что он безжалостно вычеркнул архив древних актов (менее всего можно было ожидать там интересных находок, как-либо связанных с Лейтером), а также архив военно-морского флота (благо, Богодуховка не портовый город и не стоит на берегу океана), оставалось еще очень, очень много хранилищ.

Преисполненный острого желания быстрее закончить пыльную работу, Иван пытался максимально эффективно спланировать свои действия.

Он еще некоторое время подумал и перенес в конец списка (то есть оставил на самый крайний случай, если нигде ничего не найдется) архивы кино– и фотодокументов. Таким образом, на повестке дня стояли: Государственный исторический архив, Государственные военный и военно-исторический архивы, Госархивы экономики, литературы и искусства (тоже под большим сомнением, но нельзя разрушать легенду!), архив научно-технической документации (что там могло понадобиться краеведу, Медведь пока не очень понимал, но на всякий случай посмотреть надо). Оставался еще и Центральный государственный архив Московской области, на который была у Медведя особая надежда.

Он не очень хорошо представлял себе объем своей новой работы, но догадывался, что на каждый архив может уйти минимум несколько дней. Так что быстрых успехов не ждал. И скорого освобождения от этого интеллектуального хомута тоже. Хорошо, если вообще что-то удастся раскопать.

Далее по списку у него числились росгосархивы социально-политической и новейшей истории. Но завтрашний, первый день своих поисков он решил начать с Государственного архива Российской Федерации.

Не прошло и недели, как Медведь уже свободно вращался в доселе неизвестном ему мире. Он легко привык к весьма специфическому, узнаваемому архивному запаху, к милым, интеллигентным сотрудникам, к серьезным посетителям с умными лицами. Ему казалось, что в этих стенах нашел себе убежище почти исчезнувший с поверхности Земли вид, который не хамит, не матерится, не ворует, не жалуется на жизнь по поводу и без. Явно небогатые, но доброжелательные и образованные люди окружали теперь Ивана.

При этом он с удовольствием принимал знаки восхищения и робкого обожания со стороны женской части архивного сообщества. Мужчины посматривали на «краеведа» несколько удивленно, но, учитывая внушительные габариты и могучие бицепсы, которые не скрывала летняя рубашка, все же почтительно.

Новые ощущения радовали Медведя, но не могли подсластить горечь разочарований – ничего интересного, важного, даже хоть сколько-нибудь любопытного он пока не нашел. Он обзавелся кучей совершенно не нужных ему знаний: как жила местность, именуемая Тихорецким районом, при Рюриковичах и во времена правления династии Романовых. Он теперь представлял, каково приходилось богодуховским крепостным, какие владения были здесь и кому принадлежали. Выяснилось, что во времена пугачевского бунта богодуховцы сожгли имение князя Нарышкина, за что потом двое зачинщиков были казнены, а половина мужиков отправились прямиком на каторгу.

Узнал Медведь, сколько рекрутов поставляла деревня в русскую армию, сколько душ мужского пола уходило на войну и не возвращалось. Нашлось даже любопытное сообщение о каком-то местном умельце, который смастерил крылья и хотел на них слететь с колокольни сельской церкви, но расшибся насмерть. Что-то такое Медведь раньше уже слышал или читал. Видно, умельцев таких на Руси было немало.

Однако к загадке убийства Лейтера все это его пока не приближало. К тому же Иван уже отчетливо понял: если не сузить круг поисков, то он просто утонет в море тихорецко-богодуховской информации, так и не добравшись до спасительного берега. Надо было вносить коррективы в первоначальный план.

Лайма приняла душ, переоделась и снарядилась в путь. Перед тем как выйти на улицу, выглянула в окно. Анисимов вкапывал столб. Судя по всему, его замысел в очередной раз претерпел кардинальные изменения. Идея приобрела масштаб. Хлипенький дощатый заборчик, запланированный в самом начале, грозил превратиться в неприступную стену с колючей проволокой наверху.

– Послушайте, – обратилась Лайма к соседу примирительным тоном. – Кто для вас готовит?

– Хотите наняться ко мне в экономки?

– Нет, ну правда?

– Я сам для себя готовлю, – ответил он, продолжая работу. – Я неприхотлив.

– Мне нужная приходящая кухарка, – вкрадчиво сказала Лайма. – К кому мне обратиться?

– Почем я знаю?

– Грубость вас не украшает.

– Вас тоже кое-что не украшает, – ответил Антон, намекая на драку, свидетелем которой стал. – Извините, но сейчас мне не хочется с вами разговаривать.

– Не хочется?

Лайма громко фыркнула и, круто развернувшись, пошла прочь. Надо на время выбросить Анисимова из головы, чтобы он не мешал работать. Ей просто необходимо сосредоточиться. Самое лучшее, что она может сделать, – это зайти в магазинчик на краю деревни и разговорить продавщиц, к которым стекаются все-все новости.

Погода была отличной, солнышко пригревало, а сладкий лесной воздух так и лез в ноздри, словно просил: «Вдохни меня поглубже!» Лайма охотно вдыхала и даже иногда жмурила глаза от удовольствия, однако ни на секунду не отвлекалась от своей главной цели.

Богодуховка оказалась гораздо больше, чем она себе представляла. Сейчас, в разгар лета, старые дома, задрапированные зеленью, выглядели не так уж и плохо. Лайма приложила ладошку козырьком ко лбу и оглядела окрестности повнимательней. В ближайшем к ней дворе старуха развешивала белье, за следующим забором голый по пояс мужик колол дрова, сопровождая каждый удар топора коротким кряканьем. Тощая собака лениво брела по дороге, низко опустив голову. Куры всем табором бегали с места на место, выклевывая насекомых из жухлой травы. Все было тихо и мирно, ничего зловещего или таинственного.

Возле магазинчика стоял белый козел и смотрел на Лайму круглыми упрямыми глазами – такими же зелеными, как у Анисимова. Она показала ему язык и отворила дверь, снабженную сильными пружинами. Надежда на то, что здесь можно разжиться информацией, умерла прямо на пороге. В помещении не было ни одного покупателя, а за прилавком, рядом с весами, сидела огромная женщина с усами. Лежавшие на ее коленях кулаки были размером с два маленьких вилка капусты. Если бы не прическа и ярко накрашенные губы, Лайма приняла бы ее за местного дровосека. Интуиция подсказала ей, что ни одной сплетни она здесь не услышит, и, как выяснилось впоследствии, сильно ошиблась.

– Добрый день, – нарочито бодро поздоровалась Лайма.

– Здравствуйте, – вежливо сказала продавщица предугаданным басом. – Есть свежие сосиски по сто восемь рублей кило. И джин с тоником привезли. Баночный.

– А... – Лайма, которая уже раскрыла было рот, от неожиданности щелкнула зубами. – У вас имеются замороженные продукты? Я бы купила курицу или мясо...

– Не, мы не возим, – покачала головой продавщица, не двигаясь с места. – За мясом в Тихорецк надо ехать.

Она разгладила синий фартук, который опоясывал ее ленивое тело, и осталась сидеть на месте.

Лайма походила вдоль прилавков, рассматривая печенье, конфеты и крупы, выставленные за стеклом. Все вокруг выглядело новым и чистым, однако не чувствовалось никакого интереса к самому процессу торговли. Несмотря на довольно широкий ассортимент товаров, покупать здесь ничего не хотелось. Это был очень скучный магазин, который всем своим видом заявлял о том, что не собирается процветать. Лайма так до сих пор и не смогла разгадать загадку отечественной торговли, которая априори пренебрежительно относится к собственной прибыли и плюет на покупателей с высокой вышки.

– Дайте мне, пожалуйста, батон белого, молоко и две упаковки хлопьев, – наконец решила она.

Продавщица с натугой оторвалась от стула и, как тяжелый бомбардировщик, начала медленный разгон.

– Я из коттеджного поселка... – решилась завести с ней разговор Лайма.